Обыкновенная история

ПРОЛОГ

Ныммеский рынок выбрала из-за чудесного пути к нему. Сосновый лесок, белки выбегают на дорожку. И ухоженная лесенка, на которой можно размяться за неделю непрерывного маячения туда-сюда. Первая остановка - самая важная. Возле бывшего магазина АВС-8, на длинных, встроенных в ограду скамьях уже сидят мужики. Не знаю, когда они начинают стекаться, но, наверное, очень рано. Одни играют в шахматы, другие - в шашки. Большинство болеет за приятелей. Однако основные посидельщики беседуют. Пьяниц ни разу не видела. Иные хлебнут пивка из горла. Так теперь прочно вошло в моду даже в автобусах и троллейбусах смачно хлопать пивными пробками и щелкать "затвором" жестяных банок.

Сход зарождался из мини-торгового рядка у магазина. То тетушка принесет смородину из сада. Другая разложит перед собой несколько репок, третья поставит кувшин с полевыми ромашками. Сбоку обычно соседится мужик с горшком комнатной герани. Поначалу обратила внимание, что уж очень дорогой у них товар. Почему, если рынок в двух шагах? Спустя сделала открытие: люди приходят пообщаться, а если товар раскупится, то не будешь же сидеть с пустыми руками.

Тогда мысль мелькнула: надо бы собрать клуб по интересам, как говаривали в старину. Люди, перевернутые жизнью, совсем не знают, где притулиться. Даже идейку им эту подбросила. И тут же увидела: нет среди беседующих организаторов. Мне же, признаюсь, ну элементарно некогда осуществить свою затею.

Потом явно не торговая публика от магазинной стены переместилась на эту самую завалинку - простор и в то же время обзор открывается. Здесь я правил хорошего тона не соблюдаю - останавливаюсь. Слушаю, спрашиваю, вступаю в разговор. Года три назад контингент на завалинке был старше. Теперь значительно помолодел. За счет безработных. Расширился и национальный состав - стала слышаться эстонская речь. Солнышко, уютно, ты никому не мешаешь и тебе не мешают. А человеку без человеческого общения никак невозможно.

Обычно никто на меня, бегущую с корзинкой, не обращает внимания. Когда останавливаюсь - тоже. Я их не смущаю, но и не располагаю к откровениям. Здесь все свои, но в свои, видно, принимаются не с ходу. На вопросы, правда, отвечают. И за то спасибо! Никогда не прерывают обсуждаемых тем - о жизни, политике, удививших случаях. Всем своим субботне-воскресным укладом и тематикой бесед они и подсказали мне эту рубрику - "На завалинке". Ну где сейчас еще можно услышать неспешные разговоры (не жалобы) о житье-бытье, обсуждение только что услышанных по радио или увиденных накануне телепередач, искренние, без позы, оглядки и предвыборной дипломатии суждения о текущих событиях у нас и там, в Росиии, Югославии?

Но, наверное, не стала бы затевать эту рубрику, если бы не главное для меня: удивительная человечность завалинки. Возле, сбоку сидят-лежат, преданно глядя на хозяев, разные собаки - большие и малые, лохматые и гладкие. Дворняги. А позади, не ощущая опасности, дремлют на солнышке кошки. Давно подметила, что бедные люди редко бывают злыми.

САНЯ, МАЛЫШ И БРОДЯГА

- Как тебя зовут, собачка? - протянула руку к огромной черной голове. Собак боюсь до одурения. Одна из них меня, четырехлетнюю, не просто покусала - изгрызла. Но зла на них не таю - сама была виновата. Сосед собрался на охоту, как потом мне, уже взрослой, рассказали, и собаку долго не кормил. Но в долгожданную субботу на заводе попросили за кого-то поработать, и, отложив охоту, сосед решил вдоволь накормить изголодавшегося пса. Навалил целую миску мяса, костей. Голодная собака впилась в них. А я ее - за хвостик! Было страшно любопытно слушать, как, оборачиваясь ко мне, она рычала. Наконец, не выдержав приставаний, собака кинулась на меня, опрокинула на спину и вскочила на грудь...

С той детской поры замираю от одного вида собак, изо всех сил изображая, будто я с ними на короткой ноге.

- Ее зовут Малыш, - сказал мужчина. - Не бойтесь, он добрый.

Осмелев, стала гладить не очень приветливого пса, огромного, старого и, по всей видимости, не отличающегося крепким здоровьем. "Малыш" запомнился по удивительному несоответствию имени с размерами его владельца.

Потом мы встречались не раз все на той же длинной тропинке. Узнала, что хозяин Малыша - техник, но давно без работы. Тут же вспыхнуло и погасло желание помочь. Погасло потому, что трижды обожглась на этом своем провинциально неуемном желании помочь. Трижды назначала встречи у себя ("за чашечкой кофе", чтобы не обидеть) трем разного возраста людям, роящимся по утрам в наших мусорных контейнерах. Не передать чувства, которое испытываешь, опоражнивая ведерко, если рядом человек ждет, что ты выбросишь. Знакомились. Спрашивала специальность, все благодарили за участие, вроде бы радовались возможности работать. В назначенный день по часу ждала выгребателей отбросов, но ни один из них так и не пришел на чашку кофе - поговорить о работе. Сделала вывод: каждого по разным причинам этот образ жизни устраивает. Много и таких, как мне рассказала начальница биржи труда, кто при слове "работа" уже не может "перекинуть себя через порог".

Словом, хозяину Малыша никогда ничего не предлагала. Потом встретила его с другой собакой.

- А Малыш?

- Стар стал на дальние прогулки выходить. Дома отдыхает.

- А это кто?

- Этот? Бродяга.

- Так его зовут?

- Так его зовут...

В недавнюю субботу моего знакомого на завалинке не оказалось. Подошла со своими никчемными вопросами к мужикам, беседующим о таком глобальном, как то, что Россия предала славян в Косове, что должна действовать более решительно, как наши десантники, которые первыми сюда вошли...

- Скажите, а вот мужчина, который с большой черной собакой сюда приходит, как его зовут?

Недовольно прервав животрепещущую тему, мужчины "врубились" не сразу:

- А! Это наш Саня, - наконец, сказал кто-то вдалеке.

Мало-помалому отозвались на мои расспросы. Работал на базе то ли "Эсттекстильторг", то ли "Эстторгодежда " - все они на Кадака находились. На базе собака прижилась. Без имени. Ее любили, подкармливали, на ночь оставляли. А когда база закрывалась и все работники потихонечку расходились, собака одна осталась. Зашел Александр кое-какие инструменты забрать, а собака так просяще на него смотрит.

- Ну, пойдем, малыш! - назвал от досады огромного пса: самому скоро есть будет нечего, а тут собака. И оставить в одиночестве не может.

Так и зажили вчетвером на скудные пенсии отца с матерью.

- А они как к собаке? Животных любят?

- Они сына любят.

- А та, другая, собака?

- То же самое. Прибилась к дому. Люди кормили лето, осень, а как зима настала, пес у крыльца остался. Идет Саня, а собака так жалобно на него смотрит.

- Ну пойдем, бродяга, - позвал Александр, где четыре, там и пятый рот прокормится.

Так и появился Бродяга.

- Александр животных любит?

- Он всех любит...

Любовь ТОРШИНА.

От автора. "На завалинке" решила открыть не для своих рассказов, хотя ее постояльцы подсказали много тем, сюжетов о человеческих судьбах. Рубрика - для читателей. Думаю, каждому есть что рассказать об услышанном, увиденном, о душе, нестандартности поступков. О том, чем жив человек. О том, что, несмотря на непредсказуемость и несуразности нашей жизни, оставляет нас достойными на этой земле. И наоборот...

Можно присылать свои мини-очерки. Можно прийти в редакцию. Можно позвонить по телефону 631-37-89.