Обратно

Неэстонцы на рынке труда

О роли государственного языка

Хорошее знание эстонского языка должно давать возможность трудоустройства как в частных, так и в публичных секторах экономики в соответствии с уровнем полученного образования. Как известно, образовательный уровень эстонцев и неэстонцев примерно одинаков, чего никак нельзя сказать о безработице.

Для «чистоты эксперимента» из данных за 1998-2000 гг. социологи вычленили из каждой образовательной группы неэстонцев с хорошим знанием эстонского языка и сравнили их уровень безработицы с тем, что наблюдался у эстонцев. В целом по республике среди лиц с низким уровнем образования существенной разницы не наблюдалось. Однако среди обладателей специального и высшего образования разница в уровне безработицы была где-то в два раза (соответственно 6 и 2 % у эстонцев против 11 и 5 % у неэстонцев, хорошо владеющих эстонским языком).

42 % меньшинств живут в Таллинне, который экономически депрессивным районом никак не назовешь. Оказывается, в столице среди неэстонцев, хорошо владеющих государственным языком, уровень безработицы в 1,5-4 раза выше, чем у эстонцев с аналогичным уровнем образования (например, в группе лиц с основным образованием уровень безработицы достигал 32 % у хорошо владеющих эстонским языком неэстонцев при 20 % у эстонцев, а у лиц с высшим образованием соответственно 8 и 2 %).

У неэстонцев, чей эстонский язык оставляет желать лучшего, уровень безработицы, как правило, выше, чем у тех, кто хорошо владеет языком, не говоря уже о соотечественниках титульной национальности. Однако в Таллинне, в отличие от ситуации в целом по Эстонии, владение эстонским как-то помогает лишь людям с профессиональным (у молодежи еще со средним специальным) образованием. Исследователи определили для Эстонии и основные «группы риска», которым в наибольшей степени грозит безработица. У неэстонцев это - проживающий в Таллинне мужчина средних лет, занятый умственным трудом в т.н. производственном секторе (обрабатывающая промышленность, строительство, газо- и водоснабжение и т.п.). У эстонцев - молодой рабочий из Ида-Вирумаа.

Описанная выше ситуация не могла не повлиять на желание молодежи повышать свой образовательный уровень. Если брать все население трудоспособного возраста, то неэстонцы имеют пока незначительное преимущество перед эстонцами, и в целом удельный вес учащихся и студентов среди эстонской и неэстонской молодежи был также одинаковым. Тем не менее в Таллинне обучалось 65 % эстонцев 15-29 лет и лишь 43 % неэстонцев. Существенные различия наблюдались именно в той возрастной группе, для которой характерно обучение в высших учебных заведениях: здесь у эстонской молодежи было преимущество в 1,4 раза по Эстонии и в 1,9 раза в Таллинне - именно во столько раз доля обучающихся среди эстонской молодежи была больше, чем среди неэстонской.

О зарплате

Примерно в 1995 году эстонский рынок труда стабилизировался. После этого окончательно наметились различия между эстонцами и неэстонцами по двум параметрам: по величине зарплаты и занимаемому на карьерной лестнице месту.

Так, по данным на 1999 год, в Таллинне к разряду высокооплачиваемых относилось 40 % эстонцев и 21 % хорошо говорящих на государственном языке неэстонцев. Любопытно, что подобная картина в целом по Эстонии наблюдалась и в т.н. русских отраслях экономики.

Исследователи также выяснили, как изменялось в течение прошлого десятилетия представительство неэстонцев в различных социально-профессиональных группах. Так, неэстонцев стало больше прежде всего среди неквалифицированной рабочей силы, в то время как эстонцев - среди управленцев. Вообще, у 1/5 неэстонцев с высшим образованием и хорошим знанием государственного языка работа требует более низкого уровня образования и лишь треть неэстонцев с высшим образованием и «языковой компетенцией» относится к разряду высокооплачиваемых (у эстонцев соответственно 10 и 48 %).

Разделение на рынке труда

Исследователи пришли к выводу, что сформировавшееся еще в советское время этническое разделение труда по секторам экономики сохранилось. В то же время большие перемены пережили не только неэстонцы, которые потеряли работу в тяжелой и горно-обрабатывающей промышленности, но и эстонцы, вынужденные оставить работу в сельском хозяйстве и рыболовстве. Бурно развивалась все последние годы у нас сфера услуг, где эстонцы имели определенные преимущества, что и нашло отражение в результатах исследования.

В Эстонии до сих пор сохранились т.н. эстонские и русские фирмы. Считается, что большая безработица среди неэстонцев обусловлена неразвитостью местного «русского бизнеса». Кроме того, неэстонцам явно не хватает социальных связей: многие из них учились за пределами Эстонии, тогда как полезные знакомства завязываются в основном в учебных заведениях. Однако различия между эстонцами и хорошо владеющими государственным языком неэстонцами достаточно велики, и это позволяет предположить дискриминацию работников из меньшинств со стороны эстонских работодателей. В то же время неэстонцев дискриминирует и «русский бизнес», прежде всего в том, что касается размера заработной платы.

В итоге...

В итоге исследователи пришли к выводу, что хорошее владение эстонским языком неэстонцами не обеспечивает им равных с эстонцами возможностей на рынке труда. У меньшинств также имеются явные проблемы с доступом к престижным и высокооплачиваемым рабочим местам, высокий уровень образования в меньшей степени гарантирует им хорошую работу.

Все проблемы меньшинств нельзя объяснить ссылками на экономический кризис в Ида-Вирумаа. По многим показателям у меньшинств более сложная ситуация в столице, где экономическая жизнь бьет ключом, но одновременно наблюдается самая острая конкуренция между эстонцами и неэстонцами.

Очень тревожно выглядит во многом обусловленная обстоятельствами пассивность неэстонской молодежи в сфере образования. Если наметившаяся сейчас тенденция сохранится, то в скором времени общий образовательный уровень неэстонцев понизится, и это окончательно забаррикадирует для них дорогу к вершине социальной лестницы.

Вадим ПОЛЕЩУК

Уровень безработицы по месту жительства и национальности, %

Источник: данные исследований трудовой занятости 1998 и 1999 гг.