Обратно

Еще не вечер…

Директор института Эрик ТЕРК сегодня отвечает на вопросы корреспондента «Бизнес-среды».

Зависим от мира

- Сегодня часто употребляется термин «растущая нестабильность экономики». Отсюда и разность прогнозов экономического развития страны. Какова позиция вашего института?

- Эстонские экономисты сегодня в ожидании – по всей вероятности, во второй половине года должен, наконец, произойти рост экспорта, который мы ждем уже несколько месяцев. Дело в том, что произошел сильный спад по экспорту субподряда, поскольку он тесно связан с ситуацией в мировой экономике. Так как улучшается, хотя и медленно, общая ситуация, то ясно, что фирмы – в основном, из области инфотехнологий, – которые брали субподряд, будут снова востребованы. В области экспорта конечной продукции спада не наблюдалось.

Весь вопрос – КОГДА этот рост по субподрядам начнется. Скажем так – даже если в ближайшие месяцы прогноз не сбудется, ситуация не станет критической. Она станет таковой, только если рост не начнется и в декабре. Как только рост по субподрядам произойдет, картина изменится. Сильно увеличившийся дефицит текущего счета зависит именно от этого.

- Однако официальные цифры по итогам первого квартала очень неплохие.

- У нас создалась не наблюдаемая ранее ситуация, когда рост экспорта сократился, а внутренняя экономика растет – например, строительство. Оптимисты говорят, что это хорошо, есть возможность спокойно ждать роста экспорта. Пессимисты утверждают, что это хорошо пока – если рост экспорта не начнется, внутренний рост зайдет в тупик. Естественно, внутреннее потребление не может бесконечно расти без развития экспортных услуг. Так что мы все в ожидании.

- То есть в текущий момент мы как никогда раньше зависим от ситуации в мировой экономике?

- Мы зависим не последние десять лет – вспомните азиатский кризис, российский кризис. Пожалуй, сейчас это стало особо ясно – как только ситуация, в первую очередь, в Америке, затем в Европе улучшится, так и у нас начнется позитивная тенденция. Но как быстро пройдет цепь положительных изменений – прогнозировать трудно.

Пока средний прогноз развития на этот год – примерно 4,5%.

Монополии и цены

- В Эстонии практически не ведется борьба с монополизмом, что напрямую связано с постоянным ростом цен, скажем, на коммунальные услуги. Но дорожают и услуги банков. В связи с этим – как вы оцениваете монополизацию банковской среды, когда два крупнейших банка фактически являются дивизионами одной корпорации?

- Говоря о росте цен, следует различать естественные монополии, связанные с инфраструктурой, – во всем мире их регуляция устанавливается путем строгого контроля ценовой политики (водо-, тепло-, электроснабжение и так далее). Эстония – очень маленькая страна, здесь с концентрацией очень трудно бороться. Следует признать, что наш уровень управления ценами довольно низок, несмотря на нечастые попытки политиков затормозить рост цен. Вопрос в том, что в компаниях сидят лучшие аналитики, чем в министерствах или инспекциях. В регулирующих органах должно быть больше высококвалифицированных специалистов, которые бы занимались монопольными секторами деятельности. Это в кратковременной перспективе. А в долгосрочной можно все-таки надеяться, что в связи с интернационализацией экономики добавится больше операторов, и конкуренция в этих секторах усилится.

Что касается банковской сферы, то также следует признать, что два крупнейших банка – это сверхконцентрация. Политика центрального банка такова – мы не допустим сосредоточивания в одних руках более 80% банковского рынка, и если встанет вопрос об объединении, то потребуем, чтобы один из них был продан какому-нибудь третьему лицу. Такая ситуация уже складывалась, и было сделано заявление Банка Эстонии, что мы не можем помешать слиянию двух шведских банков-владельцев (это вопрос законодательства Швеции), но требуем продажи одной из эстонских дочерних компаний третьему лицу. Так же будем действовать и в дальнейшем.

- А у нас существует еще национальный банковский капитал?

- Существует, но он невелик. Задача состоит в том, чтобы между банками, основанными на иностранном капитале, осталась конкуренция.

Налоговая политика

- Предвыборная политическая борьба началась. Реформисты сулят снижение подоходного налога с частного лица, центристы выступают за введение прогрессивного подоходного налога и так далее. Будет ли, на ваш взгляд, меняться налоговая политика?

- Начнем с того, что сейчас сложилась хорошая ситуация со сбором налогов. Частично это заслуга Налоговой инспекции. Но если некоторые политики и думают, что так будет продолжаться и дальше, то они ошибаются. Есть интересная взаимосвязь между сбором налога с оборота и экспортом-импортом: сбор идет хорошо, когда импорт больше. Так что ситуация эта временная. Я думаю, что налоговая система изменяться будет, но важно, чтобы не было слишком резких изменений. Это ключевой момент – чтобы налоговая система и при совершенствовании оставалась бы прогнозируемой и довольно стабильной, чтобы компании могли бы планировать свою деятельность.

- Можно ли в этом отношении говорить о конкретных моментах – например, о подоходном налоге с прибыли предприятий? Европейский союз пока не требует изменений нашего самого либерального в Европе законодательства, но что будет дальше?

- Политика Европейского союза по гармонизации прямых налогов может усиливаться. Но во всяком случае, речь не идет о том, что все страны должны будут использовать одну и ту же ставку корпоративного налога – они и сейчас очень различаются, самая низкая в Ирландии – 10%. Другое дело, что наша система очень отличается, и не исключено, что от нас могут потребовать действовать на тех же основах, как другие страны. Однако в Комиссии ЕС идут большие споры – некоторые государства как раз очень заинтересованы в опыте Эстонии по отмене налога на нераспределяемую прибыль.

- А что касается налогов с частного лица?

- Сейчас идет спор между вариантами, предлагаемыми центристами и реформистами. Но лично я, честно говоря, не очень верю, что можно пойти на резкое сокращение подоходного налога в целом – просто не вижу других источников поступлений денег в бюджет. Мы делали одну работу по заказу Министерства социальных дел, смотрели, как различные изменения в налоговой политике могут влиять на ситуацию на рынке труда и создание новых рабочих мест. И если мы часто говорим об уникальном решении Эстонии по подоходному налогу с юридических лиц, то почему-то совсем не говорим еще об одном уникальном решении – у нас очень высокие налоги на рабочую силу. Если взять вместе индивидуальный подоходный налог плюс социальное, плюс медицинское обеспечение, то, наверное, нет такой другой страны в Европе, где расходы на рабочую силу были бы так велики. И именно здесь следует посмотреть более внимательно, как разложить налоги по разным факторам производства.

- С этим связан вопрос и о растущем разрыве между уровнем заработной платы и доходов собственников.

- Сейчас как раз поступила информация о скачке в росте зарплат. Конечно, он обусловлен в какой-то мере уменьшением доли «зарплат в конвертах». Однако мы уже год говорим о том, что зарплаты будут расти быстрее, чем цены, что хорошо для потребителей, но плохо для экономики. Нам не верили – статистика сперва не показывала резкого роста. Сейчас убедились, что это действительно так. Если взять весь пакет цен, то есть цены не только на продукты, но и на услуги, то у нас по сравнению с Финляндией его стоимость ниже на 50%, однако если посмотреть по зарплатам, то разница в пять раз. И если мы идем к интеграции, то ясно, что зарплаты будут расти, иначе наши партнеры обвинят нас в демпинговых ценах на рабочую силу, что уже случалось.

Так что, если мы хотим сохранить нынешний корпоративный налог, то возможность маневра по другим налогам у нас довольно маленькая.

Социальные модели

- Эстония стремится к построению гражданского общества. Есть ли признаки его саморегуляции, или все-таки превалирует государственное управление?

- Регуляция общества обусловлена четырьмя основными факторами: на уровне государства, уровне муниципалитетов, уровне бизнеса и уровне непосредственно «гражданского общества», то есть различных добровольных объединений людей с общей целью. Я думаю, что у нас сейчас «правят бал», с одной стороны, государство, с другой – бизнес. Уровни муниципалитетов и гражданского общества у нас довольно слабые. Муниципалитеты, как правило, несамостоятельны в силу малой доли прямого финансирования. Я бы даже говорил о регрессе – в середине 90-х годов были более строгие модели формирования местных бюджетов, чем сейчас. Если посмотреть, какая часть бюджетов формируется на основе установленных правил и какая – на основе волевых и политических решений, то эта пропорция стала хуже. Так что нечего удивляться, что у нас не получилась территориальная реформа. Ответ прост – потому и не получилась, что делалась именно как территориальная, а реформу нужно делать в целом, и первичный вопрос — финансирование муниципалитетов, а не величина их территорий.

- Эстония открыта для движения капитала. А готова ли страна к свободному перемещению рабочей силы?

- Рабочая сила движется в районы с более высоким уровнем жизни – если говорить о рамках Европейского союза. Вступив в ЕС, Эстония будет там едва ли не самой бедной страной, поэтому я не прогнозирую перелива крупной массы рабочей силы из более богатых стран. Этот вопрос может стать для нас актуальным лет эдак через пятнадцать…

Этэри КЕКЕЛИДЗЕ