Обратно

Эхо нефтяных бурь

Этэри КЕКЕЛИДЗЕ

Цены на нефть ведут себя, как температура у горячечного больного, у постели которого сидит весь мир, с тревогой наблюдая за колебаниями температурной кривой.

Нефтяная кривая

Сообщения о продажах на Нью-Йоркской нефтяной бирже пестрят словами «абсолютный ценовой рекорд» - установлен рекордный максимум: свыше 44 долларов за баррель сырой нефти платили во время кризиса 1979-го года, когда арабские страны в одностороннем порядке повысили цены на нефть, а Америка ответила созданием топливного стратегического резерва и поиском других партнеров, что привело к созданию ОПЕК и снижению цен.

Сегодня цены на нефть находятся в центре интересов всех информационных агентств - от топливной составляющей зависят цены практически на все товары потребления, в том числе и на продовольствие.

Аналитики обращают внимание, что сообщение ОПЕК о невозможности в срочном порядке увеличить добычу с тем, чтобы противостоять росту цен, привело к усилению тревоги.

На настроениях участников рынка сказывается и ситуация вокруг российского нефтяного гиганта ЮКОС, риск банкротства которого может сократить поставки нефти из России.

Кроме того, беспокойство вызывает ситуация на Ближнем Востоке, где сохраняется угроза нападений на объекты нефтяной инфраструктуры, - в Ираке недавно был взорван нефтепровод, который обслуживает главный нефтеперерабатывающий завод страны.

Прошло сообщение, что президент Джордж Буш не дал разрешения на использование стратегических запасов топлива, которые в Америке составляют 665 млн баррелей. Американцы волнуются, хотя бензин в Америке по-прежнему дешевле, чем в Европе.

Академик Михаил Бронштейн, анализируя ситуацию с ценами на нефтяном мировом рынке, подчеркивает, что цены на топливо всегда были цикличны и периоды очень высоких цен сменялись периодами значительного их снижения. Кстати, говорит он, одна из причин быстрого распада Советского Союза заключалась в том, что это был период довольно низких цен на нефть и закупка продовольствия за рубежом в необходимых объемах стала невозможной. И российский кризис 1998 года также совпал с этапом довольно низких цен. Однако сейчас общая тенденция идет к росту цен.

Мировые регуляторы

Механизм работы ОПЕК прост - в период падения спроса производство нефти уменьшается, а в период увеличения спроса увеличивается и производство. Однако сейчас в мире сложилась ситуация довольно острой нехватки нефти, и ОПЕК принял решение о наращивании добычи - с 1 июля на 2 млн баррелей в день и дополнительно с 1 августа на 0,5 млн баррелей в день. Но и это повышение добычи странами ОПЕК, и резкое повышение добычи в России, а Россия за последние пять лет увеличила добычу и экспорт нефти примерно на 40%, оказалось недостаточно, и рост цен продолжается.

Почти две трети увеличения потребления нефти дали страны Азии, особенно Китай с его бурным темпом развития. По оценке академика Бронштейна, рост цен на нефть оказался особенно ощутим для потребителей стран Европы

Росту спроса должен соответствовать рост предложений, однако предложения явно не успевают за спросом. По мнению академика, на это есть несколько причин.

Во-первых, в ряде стран происходит истощение запасов нефти. Сокращают добычу страны Северного моря, уменьшается добыча в Мексиканском заливе, Америка держит добычу нефти на стабильном уровне, не увеличивая ее и наращивая стратегический запас. Во-вторых, не спадает напряженность на Ближнем Востоке, и иракская нефть поступает на рынок в меньших объемах, чем во времена Саддама.

В этих условиях основными мировыми экспортерами стали страны Саудовской Аравии и Россия, которая поставляет на рынок порядка 10% мировой нефти. В самой России не ясна ситуация с ЮКОСом, который, в свою очередь, добывает 20% экспортной российской нефти. За последние пять лет Россия увеличила добычу и экспорт нефти на 40%. Но сохранится ли эта тенденция и в будущем?

Прогнозы краткосрочные и долгосрочные

Разобраться в российских прогнозах довольно сложно, говорит Михаил Бронштейн. В 2003 году Минэнерго выдало официальный и довольно оптимистический прогноз - к 2010-2015 гг. добыча нефти достигнет максимума в районе 530-540 млн тонн в год, а прирост к уровню 2002 года составит от 110 до 130 млн тонн. Но так как показатели 2003 и 2004 года были более высокими, чем прогнозировали раньше (прогноз на 2003 был 9%, фактически составил 11%, прогноз на 2004 год - 7%, фактически за первые полгода около 10%), то появились чрезвычайно оптимистичные прогнозы - к 2015 году добыча прогнозировалась на уровне 575 млн тонн, а потом пойдет сокращение. Автор этого прогноза - Михаил Ходорковский, но он тогда в тюрьме не сидел. Причем он считал, что внутреннее потребление в России останется примерно на том же уровне и весь прирост - почти 200 млн тонн - пойдет на экспорт. Европа тоже делала ставку на российскую нефть, поскольку подсчитали, что к 2010 году придется импортировать около 70% энергоресурсов.

В последнее время в российской печати появились пессимистичные прогнозы. Например, оценка директора Института геологии нефти и газа РАН академика Алексея Конторовича такова, что в результате катастрофического недовложения в геологоразведочные работы, которые покрываются менее трети от потребного (по его оценкам, в геологоразведку требуется ежегодно вкладывать около 3 млрд, а реально вкладывается 1 млрд 200 млн-1 млрд 300 млн рублей), прирост запасов нефти в России снизился с 375 млн тонн до 200 млн тонн в год. То есть выработка к концу этого года превзойдет 440 млн тонн, а прирост разведанных запасов только 240 млн тонн. Причем вложения в геологоразведку делают в основном частные компании, а поскольку на них сильно увеличилась налоговая нагрузка, то они сокращают расходы на геологоразведку. И в результате снижения воспроизводства запасов прогнозируется и снижение добычи нефти, предупреждает академик Конторович. Такого же мнения придерживается и председатель подкомитета нефтяной отрасли Российской торгово-промышленной палаты Валерий Гаврилов - он считает, что современное состояние разведанных запасов приведет к 2010 году к сокращению добычи до уровня 365-370 млн тонн нефти в год.

Правда, западные эксперты Международного энергетического агентства считают, что общая оценка нефтезапасов и возможностей России занижена в два раза. Но для поддержания высоких темпов добычи необходимо увеличить затраты в геологоразведочные работы в ближайшие 10-15 лет до 40-50 млрд долларов (то есть порядка 4 млрд долларов в год), а инвестиции в нефтедобычу до 15-17 млрд долларов в год, то есть в полтора раза.

Ошибочная стратегия

И возникает вопрос - где взять средства? Михаил Бронштейн считает, что инвестиционная стратегия России в настоящее время крайне ошибочная - об этом он будет говорить 20 августа на международной конференции в Риге «Современный город-порт в новой Европе». Основные инвестиционные ресурсы направляются не в геологоразведку, не на освоение новых месторождений и не на реконструкцию нефтеперерабатывающих заводов, а в строительство новых портовых и транспортных комплексов. Если суммировать все российские проекты строительства новых нефтяных терминалов, то их общая мощность к 2010-2015 гг. увеличится на 250 млн тонн, а возможный даже по прогнозу Минтопэнерго РФ прирост производства и экспорта нефти составит 110-130 млн тонн. Оптимальным считается превышение транспортных мощностей по отношению к спросу на 30 процентов. Почти двукратное превышение приведет, утверждает Михаил Бронштейн, к омертвлению больших капитальных затрат, включая и порты стран Балтии.

Он подтверждает свои расчеты - использование портовой инфраструктуры Эстонии, Латвии и Литвы может сэкономить России порядка 10 млрд долларов на инвестициях ежегодно при высоком качестве обслуживания. Эти средства могли бы быть использованы на развитие нефтегазового сектора, который обеспечивает российский экспорт. Но для этого требуется согласованная политики России, ЕС и стран Балтии в портово-транспортной сфере.

- Одно несомненно, - говорит Михаил Бронштейн, - нас ждет тяжелая и все возрастающая конкуренция в транзитной сфере - выиграет тот, кто сумеет оказать более качественные и разнообразные услуги по умеренной цене. До последнего времени нам это удавалось - нефтетранзит был самой динамично развивающейся сферой в реальной экономике Эстонии. За пять лет он увеличился почти в три раза. С помощью западных инвестиций мы провели реконструкцию и расширение своих портов на самой современной технологической основе. Особенно высокие темпы роста нефтетранзита были связаны и с проводимой политикой на государственном уровне. Напомню, что наша страна первой, еще в 1992 году, предложила России беспошлинный и безналоговый транзит через эстонскую портово-транспортную инфраструктуру. Что же происходит в настоящее время? Россия проводит сверхпротекционистскую политику по отношению к своим портам. Это относится прежде всего к железнодорожным тарифам. Для провоза одной тонны мазута из Ярославля в таллиннский порт Мууга берут на 37 долларов больше, чем в С.-Петербург. Что делает наше правительство? Протестует? Ведет переговоры через ЕС с Россией (сверхпротекционизм противоречит Договору о сотрудничестве и партнерстве между ЕС и Россией)? Нет. Оно вначале пытается ввести налог с оборота на транзит (слава Богу, хватило ума отказаться от этой затеи), а потом принимает решение через Tallinna Sadam повысить в 1,5 раза портовые сборы. Получается, что эстонское правительство помогает нашим конкурентам в ослаблении позиций эстонского транзита.

Как никогда важно выработать общую для всех составляющих эстонского транзитного коридора и нашего правительства стратегию выживания в новых сложных условиях, говорит Михаил Бронштейн. В противном случае памятником наших и не только наших благоглупостей останутся омертвленные капиталовложения, бездействующие и разрушающиеся порты и железная дорога…

Но сегодня российская экспортная политика ориентирована на российские порты.

Недальновидная политика

И в этих условиях жесткой конкуренции просто непонятна политика эстонского правительства, которое сначала собиралось увеличить налоги на нефтетранзит, а сейчас будет увеличивать портовые сборы за заход нефтетанкеров, тем самым подрывая конкурентоспособность собственных портов.

По мнению академика Бронштейна, эстонское правительство относится к нефтетранзиту, как к дойной корове, которую кормить не надо, но доить можно неограниченно. Наши соседи по Балтике портовые сборы не увеличивают, а значит, Рига и Вентспилс окажутся в выигрыше.

- В таких условиях нужно быть готовыми к тому, что Эстония может потерять нефтетранзит, - говорит Михаил Бронштейн. - Что вряд ли можно назвать дальновидным шагом для развития экономики Эстонии.