Обратно

Юридический нонсенс или дальний прицел?

Этэри КЕКЕЛИДЗЕ

Леонид Цингиссер. Фото Николая ШАРУБИНА

По Закону об обеспечении эстонской кроны ЕЕК по-прежнему привязана к немецкой марке.

Указующий перст

До Нового года еще полторы недели, и есть время поговорить о серьезных делах.

Трудно оспорить, что недавняя паника с обменом крон на евро была одним из заметных событий уходящего года, одним из многочисленных сигналов о приближающемся экономическом неблагополучии: в благополучном государстве, где есть доверие к правительству и его курсу, вряд ли население так чутко прислушивается к тревожным знакам наступающего трудного времени, чтобы за два дня обменять на иностранную валюту более 30 млн родных денег. В эстонской прессе однозначно виноватыми объявили русских, которые упорно не хотят верить оптимистическому инфопространству эстонских медиа, как будто от того, что сто раз произнесешь слово «халва», во рту действительно становится слаще. Eesti Päevaleht в своей редакционной статье от 28 ноября прямо пишет, что у Эстонии есть враги, живущие в ином информационном пространстве и не ведающие, насколько сложно по закону девальвировать эстонскую крону.

Однако разговоры о возможной девальвации начались не сегодня. Последний раз эта проблема поднималась в начале этого года, еще до печально известных апрельских событий. Уже 20 февраля в газете Äripäev адвокат Андрес Суйк объяснял народу, что, согласно Закону об обеспечении эстонской кроны, принятому еще 20 мая 1992 года, девальвация кроны есть процесс долговременный, хотя, забегая вперед, скажем, что представитель адвокатской конторы Tark&Co процитировал параграф закона не полностью, но об этом позднее.

Финансист и предприниматель Леонид Цингиссер после апрельских событий сумел точно предсказать, что Бронзового солдата перенесли, чтобы построить в Эстонии базу НАТО. Вскоре выяснилось, что база действительно будет, но, во-первых, не простая, а высокотехнологичная, ориентированная на киберзащиту от кибернападений, а, во-вторых, это произойдет не в далеком будущем, а уже готов конкретный проект. ... Это пример перестановки местами причин и следствий, к которому прибегло правительство, объясняя народу свои поступки: мол, базу строим, потому что на нас напали, а на самом деле все наоборот - мы сделали все, чтобы на нас напали, потому что строим базу. Кстати, на сознательную перестановку причин и следствий первым указал социолог Юхан Кивиряхк. Технология простая - некую ситуацию следует довести до кризиса, попутно формируя образ врага, а потом жестко ее разрешить, переведя стрелки на подготовленного в общественном мнении виноватого. Похоже, что и в «валютном варианте» происходит нечто подобное.

Источники и составляющие

По мнению Леонида Цингиссера, это только одна из составляющих - политическая - складывающейся сегодня ситуации, чреватой крупными изменениями в экономике. На эту мысль его наводит и «случай Юлавере» - журналист газеты Postimees Раймо Юлавере предложил коалиционным партиям заключить пари, когда их коалиция развалится, в ответ тому предложили покинуть пост замглавного редактора, а единственным, кто принял пари, был Март Лаар. Наверное, потому, что знает точно, когда это произойдет, и потому, что зависит этот передел власти от него самого. С Раймо Юлавере, тогда сотрудником Äripäev, Леонид Цингиссер сталкивался по работе, когда сотрудничал с газетой «Деловые ведомости», и считает его острым и трезвым аналитиком.

- То, что мы имеем в экономике сегодня, - это не ягодки и даже не цветочки, - говорит Леонид Цингиссер. - Весной мы в полной мере ощутим последствия и уже состоявшегося повышения цен, и предстоящего с нового года увеличения налогов и акцизов, и ухода некоторой части бизнеса из Эстонии, и сделанных ошибок.

И вновь повторяет, что разговоры о возможной девальвации кроны возникли совсем не на пустом месте, как нас пытаются уверить. Он считает, что термин «девальвация» в данном случае используется не совсем верно, поскольку «девальвация» означает волевое понижение курса национальной валюты:

- Крону не обязательно девальвировать - ее можно просто «отвязать», можно задать «коридор» для обмена, можно ревальвировать - закон этого не запрещает.

Экономическая целесообразность имеется...

Когда в 1992 году вводилась национальная валюта, она была жестко привязана к немецкой кроне: 8 ЕЕК = 1 DM. Можно, конечно, обсуждать, насколько правильно был выбран обменный курс, но важнее другое: за 15 лет этот курс изжил себя, как изживает себя с развитием экономики любой курс. У молодого эстонского государства была фора, были все предпосылки найти свою нишу, свое место в европейской и мировой экономике. Успешное развитие Эстонии показало, что предпосылки эти были развиты - но, к сожалению, далеко не полностью. По мнению Леонида Цингиссера, причины тут разные, в частности, не были учтены масштабы страны - маленькая страна не может развивать все существующие направления в экономике, так же как в спорте она не способна на равных конкурировать во всех олимпийских дисциплинах. Выбранная страной крайне либеральная модель развития делала ставку на возможно полное устранение государства из бизнеса, что на первых этапах было чрезвычайно полезно, но затем государство вновь должно было вмешаться и из наиболее развившихся областей выбрать самые перспективные и, сделав их приоритетными, создать благоприятные условия для их дальнейшего развития. К сожалению, сделано это не было.

Банк Эстонии прав, говоря, что невозможно все время показывать экономический рост и что после него должны наступать фазы снижения и стабилизации. Но, по мнению Леонида Цингиссера, Нацбанк не прав в том, что не принимал во внимание, чем именно был обеспечен данный рост, и вовремя не реагировал должным образом. Производство, а за ним и экспорт эстонских товаров существенным образом не увеличивались. Гиперактивное развитие сектора недвижимости шло за счет доступных кредитов, выдаваемых по существу иностранными банками. А регуляция деятельности коммерческих банков посредством обязательных нормативов и есть функция Банка Эстонии. И если Нацбанк, уполномоченный для этого государством, допускал такой бурный рост, то, очевидно, считал, что это не опасно, или имел запасной план выхода из складывающейся ситуации.

Ситуация же на финансовом рынке, по мнению Цингиссера, недооценена или оценена не на соответствующем угрозе уровне: два крупнейших эстонских банка - Hansapank и Ühispank - принадлежат шведским банковским группам Swedbank и SEB соответственно, и может оказаться, что решение об изменении курса эстонской кроны будет принято за пределами страны, а Банк Эстонии окажется в роли статиста. Тем более, что эстонские банки хоть и получили шведские логотипы, полностью в состав шведских див визионов не включены и по- прежнему существуют как самостоятельные юридические лица с отдельными лицензиями.

- Финансовые активы находятся в коммерческих банках, а банки - в руках шведов, - говорит Леонид Цингиссер. - Это есть и гарантия прочности эстонской кроны, и одновременно ее уязвимость. Не транзит, как нам пытались доказать, представлял угрозу - мол, российский капитал проникал в Эстонию, и это очень опасно для экономики. Российский капитал ОСТАВЛЯЛ в Эстонии деньги, банки же предоставляют средства с целью их дальнейшего ВЫВОЗА с прибылью.

Рассматривая возражение, что шведским банкам невыгодно девальвировать эстонскую крону, потому что они вложили сюда много денег, Цингиссер парирует, что это подмена одного аргумента другим, и не один он пришел к таким выводам. Бывший директор Таллиннской биржи Герт Тийвас в Eesti Ekspress недавно написал, что регулятор стабильности кроны находится за рубежом. Банк Эстонии гарантирует покрытие наличных денег, имеющихся в обращении, это порядка 35 млрд крон, а остальные - называются разные цифры порядка 85 млрд - те, что банки эмитировали за счет депозитно-кредитной схемы, - не покрыты.

- И встает вопрос: если возникнет паника, то выдержат ли банки? Вернее, - уточняет эту мысль Леонид Цингиссер, - а надо ли банкам эту панику выдерживать? Что им выгоднее - выдерживать или не выдерживать? 85 млрд крон, или почти 5,5 млрд евро, - это серьезная сумма даже для шведских банков. Кредиты людям выданы в эстонских кронах, но банкам люди должны суммы, зафиксированные в евро по действующему курсу. «В случае чего» банки будут должны вкладчикам кроны, а сами будут предъявлять претензии в евро, и на ровном месте заработают очень огромные деньги. Конечно, возникают вопросы этического порядка и репутации, но любой банк это прежде всего коммерческое предприятие, ориентированное на прибыль и думающее в первую очередь о сохранении собственных средств, а выполнение функций центрального банка в его компетенцию не входит.

Возможен ли такой вариант в принципе?

...а юридическая возможность?

Леонид Цингиссер говорит, что, когда начались разговоры о теоретической возможности или невозможности девальвировать эстонскую крону, он, консультируясь с юристами, работающими в области финансов, поднял основные документы, регулирующие наше денежное обращение. Это всего два небольших по объему, умещающихся каждый на одной странице закона - Закон о деньгах Эстонской Республики и Закон об обеспечении эстонской кроны. Кстати, параграф 3 Закона о деньгах говорит, что единственным денежным средством, имеющим оборот в Эстонской Республике, является эстонская крона и никакая другая валюта для расчетов юридических и физических лиц незаконна. Это к вопросу о привязке кредитов к евро - это если не нарушение, то прямой обход банками эстонского законодательства.

- Но гораздо важней в данном случае Закон об обеспечении эстонской кроны. Объясняя юридическую невозможность девальвации, Банк Эстонии, Минфин, депутаты Рийгикогу и даже адвокатские конторы, как мы убедились ранее, ссылаются на параграф 2 данного закона, гласящий: «Банк Эстонии не вправе девальвировать эстонскую крону. Технические колебания курса эстонской кроны ограничены 3%». Но это лишь два последних предложения данного параграфа. Всего же их там три, и первое гласит: «Официальный курс эстонской кроны определяет Банк Эстонии относительно немецкой марки». Это предложение, как правило, не цитируется. Хотя 13 марта этого года, во время «весенней волны» массового обмена валюты, тогдашний заведующий бюро по связям с общественностью Банка Эстонии Янно Тоотс, разъясняя, почему для эстонской экономики невыгодно изменять курс кроны, утверждал: «Закон об обеспечении эстонской кроны гласит, что официальный курс эстонской кроны определяет Банк Эстонии относительно евро. Этот курс 15,6466». Почему чиновник по связям с общественностью Нацбанка, мягко скажем, неправильно процитировал закон, непонятно, но факт тот, что Закон об обеспечении эстонской кроны до сих пор действут в его первой редакции, и никто его не менял, ни после весенних событий, ни сейчас, и менять, судя по всему, не собирается. А значит, законодательно крона к евро не привязана!

Кто хочет, может убедиться в этом сам через электронную версию Riigi Teataja в Интернете. Также любой, кто запустит интернетовский поиск, выяснит, что накануне введения евро и в связи с этим 10 декабря 1998 года совет Банка Эстонии сделал заявление, где в числе прочего указал на необходимость изменения эстонского законодательства, заменив ссылки на немецкую марку ссылками на евро. В действительности 17 декабря 1998 года Рийгикогу принял закон, по которому, начиная с 1 января 1999 года, все упоминания денежной единицы экю (ECU) заменяются на денежную единицу евро (EUR), но о замене немецкой марки в этом законе ничего не говорится. Есть лишь указ президента Банка Эстонии от 31 декабря 1998 года о фиксации курса эстонской кроны относительно евро, по которому, начиная с 1 января 1999 года, устанавливается курс эстонской кроны относительно евро: 1EUR = 15,6466 ЕЕК. И на этом все - поправки к Закону об обеспечении эстонской кроны НЕ ПРИНИМАЛИСЬ.

Значит ли это, что народ Эстонии восемь лет пользуется валютой, не зафиксированной законом, то есть незаконной?

- Разумеется, нет. Конечно же, крона законна, но Закон об обеспеченнии эстонской кроны юридически не состоятелен. Сделано ли это намеренно, или по некомпетентности - вопрос. Как и то, почему до сих пор никто, ни депутаты, ни министр финансов, первым делом призвавший наказать «виновных» в недавней панике, не внесли законопроект с поправками к действующей редакции закона. Кроме того, повторюсь, тема девальвации возникает не впервые. «Весенняя волна» была вызвана выступлением в Postimees бывшего вице-президента Ühispank Янека Мягги, которого никто тогда не объявил врагом Эстонии и в пятую колонну не зачислил....

Леонид Цингиссер не собирается сеять панику, он лишь обращает внимание на существующие юридические и экономические разногласия и нелогичности.