Обратно

Чтобы жить не тужить...

Фото Никиты ЧЕРНОВА

Энергобезопасность и энергоснабжение стран Европы, в том числе и Эстонии, касаются буквально всех и каждого. Эту тему редактор «Бизнес-среды» Этэри КЕКЕЛИДЗЕ обсуждает с председателем комиссии Рийгикогу по европейским делам Марко МИХКЕЛЬСОНОМ.

Постоянно в повестке дня

- Вы были докладчиком по проблемам европейской энергобезопасности в Совете Европы в прошлом году и занимаетесь этими вопросами постоянно. Развивается ли взамопонимание между странами-потребителями энергоресурсов и странами-поставщиками?

- Круг вопросов здесь довольно широк. Один из главных - выработка единой энергополитики в Европейском союзе и отношений ЕС со странами, поставляющими энергоресурсы на рынок Европы, но членами ЕС не являющимися, в том числе с Россией.

Здесь нужно учитывать, что взаимозависимость энергорынков России и Евросоюза высокая, в течение ближайшего десятилетия она будет, по всей видимости, только увеличиваться, и тема эта будет постоянно находиться в повестке дня. Кризисы последних двух лет - сокращение или прекращение газопоставок в Европу через Украину и Белоруссию - показали, что для России так же, как и для Европы должно быть важно, чтобы энергопоставки доставлялись потребителю в срок и в обусловленных объемах. Поэтому на последнем саммите ЕС-Россия в Самаре обсуждались вопросы о предварительном информировании стран-потребителей о возможных возникающих угрозах срывов поставок по чьей-либо вине. Именно этого не происходило при возникновении конфликтов с Украиной и Белоруссией.

- Разногласия с Украиной о цене на газ, насколько помнится, обсуждались чуть ли не в течение года.

- Речь не идет о разногласиях по вопросам новых ценовых контрактов, речь идет о предупреждении возможности прекращения или сокращения поставок. Именно сокращение поставок и произошло, и Западная Европа ощутила ето в полной мере.

- Давайте разберемся. Россия заинтересована в том, чтобы все, что она поставляет, было бы доставлено потребителю в срок и полностью. Европа хочет того же самого. Почему же в таком случае возникают сложности и как их избежать в будущем?

- Думаю, что в первую очередь проблема в следующем. В последние два года Россия говорит об отмене субсидирования для тех стран, расположенных по ее периметру, которые получали газ по сниженным ценам, в том числе Украины и Белоруссии.

- То есть можно сказать, что Россия исполнила пожелания Европейского союза о переходе на рыночные цены на энергоносители со всеми партнерами, в том числе и с бывшими республиками Советского Союза. Это так?

- С одной стороны, так. С другой - вопрос о новой цене для этих стран сопровождался мотивами, которые не были связаны с экономическими вопросами. Например, можно задаться риторическим вопросом, почему требования новых цен на газ стали особенно острыми для Украины после «оранжевой революции», а для Грузии после «революции роз». Те российские специалисты, с которыми я разговаривал в ходе подготовки доклада для Совета Европы, говорили о политической составляющей цены на газ для этих стран. Поэтому для Европы, в том числе и для Эстонии, так важно, чтобы все вопросы поставок энергоносителей были бы деполитизированы, чтобы эта составляющая не могла бы создать угрозу для режима поставок.

- Другими словами, чем раньше Россия перейдет на рыночные цены в отношении со всеми своими партнерами, тем спокойнее будет всем.

- Рыночной цены на газ пока не существует, она зависит от многих факторов, в том числе и от дальности транспортировки. С развитием рынка сжиженного газа можно будет говорить о рыночной цене на этот вид энергоносителя.

Временные перспективы

- Я вполне согласен с тем, что если цена на газ для какого-то равноудаленного от места добычи региона установится на подходящем уровне, например, для Эстонии и Латвии она будет такой же, как уже платит Финляндия, то экономика сможет развиваться не по логическим принципам, а в зависимости от всего нефтегазового комплекса, от того, как используется газ в энергетике страны. Если точно будет известен принцип годового ценообразования на газ, то в дальносрочной перспективе каждая страна может решать, как ей развиваться в зависимости от того, какие энергопоставки ей необходимы, и в зависимости от возможностей игры поставщиков-монополистов. Когда я в прошлом октябре разговаривал с украинскими специалистами, то они говорили, что конфликт с Россией имел и положительную сторону, потому что те предприятия, которые используют газ, должны были пройти этот трудный период, сообразовать свои возможности с новой структурой цен и либо реформировать производство, либо реструктурировать его и сделать более эффективным, что повысило их конкурентоспособность. То же произошло и в Грузии, пережившей зимой трудные времена, когда два нефтепровода на Северном Кавказе были взорваны - предприятия вынуждены были думать о повышении эффективности своего производства. Так что негативные моменты, которые, безусловно, присутствовали, имели и некоторые позитивные последствия.

Энергодиалог в широком плане

- Так, значит, все-таки можно говорить о том, что взаимопонимание в вопросах энергоснабжения между разными странами растет?

- Я думаю, что в широком плане энергодиалог между Евросоюзом и Россией один из самых важных и взаимные интересы очень глубокие и долгосрочные. Одним из главных сюжетов, который продвинет и этот диалог вперед, станут скоро начинающиеся переговоры о заключении нового договора о партнерстве и сотрудничестве между Россией и Евросоюзом. В круг переговоров входит и Энергетическая Хартия, которая была Россией в 1994 году подписана, но не ратифицирована, и сейчас Россия утверждает, что ситуация изменилась и обстановка тоже, и требует пересмотра некоторых положений. Но в цивилизованном мире принято исполнять взятые на себя международные обязательства и ратифицировать Хартию. В поле энергетики, кроме Хартии, нет других международных документов, которые содержали бы в себе моменты инструментария по улаживанию возникающих проблем и конфликтов, в том числе обращения к международному арбитражу. Конечно, прояснить ситуацию могло бы и вступление России в ВТО. Тем более, что Энергетическая Хартия затрагивает интересы не только ЕС и Россиии, но имеет мировое значение.

- Скажите, а работают ли сейчас какие-то комиссии, которые, например, могут заранее предусмотреть и устранить возникающие по ходу дела недоразумения, мешающие началу переговоров по новому договору?

- Думаю, что проблема польского мяса в ближайщие недели или месяцы будет устранена и переговоры могут начаться уже осенью.

- Если не возникнет чего-нибудь другого. Вот нельзя ли как-нибудь развести, скажем, энергетику с мясом?

- На примере польского мяса мы в первый раз видим, что Евросоюз вырабатывает свою солидарную позицию по тем или иным вопросам и защищает позиции своих стран-членов. Это очень позитивный момент. Мы заинтересованы в том, чтобы был документ, имеющий выход на арбитражные решения в случае конфликтов и недопониманий, например, обращения в Стокгольмский арбитражный суд, к возможности которого Россия в случае разногласия с Украиной не прибегла.

Без иллюзий

- Все это действительно сложно. С одной стороны, Европейский союз един и имеет общий интерес. С другой - это 27 государств, каждое из которых руководствуется собственными интересами. Насколько сложно гармонизировать интересы, видно на примере хотя бы переговоров по строительству новой Игналинской атомной станции, где Литва, Латвия, Эстония и Польша имеют свои запросы и свои требования и все зависят сейчас от нового Закона об энергии, над которым работает Сейм Литвы.

- Согласен, вопросы гармонизации интересов действительно не просты. Но не нужно строить иллюзий - выработать единую энергетическую политику Евросоюза в ближайшем будущем просто нереально. Здесь играют роль и конкурентные отношения государств, и их энергосвязи по поставкам и договорам, и интересы монополий, таких крупных, как Рургаз или Е.ОN, или поменьше, как наша Eesti Energia. Вопрос энергобезопасности Европы возник впервые в 70-е годы прошлого века после конфликта на Ближнем Востоке и с тех пор с повестки дня не сходил, особенно обострился он в последние два года. Эта проблема требует своего решения. И на все нужно время и терпение.

Что касается энергоотношений Европы и России, то здесь может возникнуть вопрос, который сейчас обсуждают аналитики, в том числе и российские: хватит ли России газа, чтобы выполнить все свои обязательства? Известно, что Газпром активно инвестирует в средства транспортировки газа, но совершенно недостаточно инвестирует в газоразработки. Аналитики считают, что Штокмановское месторождение, которое находится в Баренцевом море, далеко от берега и на большой глубине, практически сможет эксплуатироваться не раньше середины следующего десятилетия, а СЕГ должен быть готов уже к 2010-2011 году. Чем его заполнять? Конечно, Россия сейчас ведет активные переговоры со странами Средней Азии, имеющими богатые газовые месторождения, но Европа должна быть уверена, что никаких сбоев энергопоставок со стороны России не будет...