Обратно

Экономические антивойны

Лев ГОЛУБ

Суть экономической политики государств состоит, как известно, в том, чтобы максимально эффективно использовать ограниченные ресурсы. А вот, похоже, делают это правительства самых богатых государств совсем не рационально. И причина такого явления не в отдельных тактических просчетах, а в принципиально неверных глобальных ошибках, о которых почему-то почти не говорят. Связаны такие ошибки с тем, что никто не рассматривает альтернативы традиционным методам решения серьезных конфликтов.

В течение ХХ века мир принципиально изменился. Созданы средства ведения войн на основе технологий массового уничтожения живой силы и техники противника, а заодно и всего живого вокруг. Кроме того, по всему миру возникли объекты, уничтожение которых возможно даже небольшими террористическими актами, а последствия могут быть просто катастрофическими. При этом человечество для решения конфликтов применяет те же методы, что и тысячелетия назад, - обычные войны. Однако, как показал опыт последних лет, обычные военные операции уже не являются основой войны. Им на смену пришли войны с террористами, которые носят совсем иной характер, и, что самое главное, без поддержки местного населения терроризм не имел бы той силы и опасности, которыми он реально обладает.

Так, затраты на освобождение Ирака от власти Саддама Хусейна несопоставимо меньше, чем многолетняя последующая война уже не с регулярной армией, а, по существу, с террористическими группировками.

Возникает естественный вопрос: «А нет ли альтернативы существующему подходу решения глобальных и региональных конфликтов?»

От принципов - к войне

Судя по всему, уже в ближайшие годы затраты США на войны в Ираке и в Афганистане приблизятся к триллиону долларов. Осмыслить на физическом уровне грандиозность этой суммы нормальному человеку практически невозможно.

К этим расходам нужно прибавить и вклад партнеров по коалиции, и пенсии, которые много лет придется платить инвалидам этих войн, семьям погибших, солдатам, у которых возникнут проблемы со здоровьем уже после окончания боевых действий. А сколько будет стоить восстановление этих стран, даже если военные операции закончатся успешно? С учетом всего перечисленного речь уже может идти о намного больших суммах.

Поэтому говорить о конкретной стоимости подобных войн просто нет возможности.

Особые, невосполнимые потери возникают в моральной, никак не оцениваемой деньгами сфере жизни. В памяти тех, кому свободу и демократию несли на гусеницах танков, останутся воспоминания о погибших и изувеченных близких людях, вне зависимости от того, по чьей вине они пострадали, о разрушенных родных домах, об ужасах боев и обстрелов.

Так что, если собрать воедино все экономические, моральные и социальные потери от подобных войн, даже при удачном их завершении вряд ли можно предположить, что освобождение от диктаторских или иных тоталитарных режимов, решение этнических и других конфликтов путем военных действий может считаться перспективным направлением современной политики.

Совершенно аналогично обстоят дела и с войной России в Чечне. Многие наверняка помнят самодовольное выступление бывшего министра обороны России Павла Грачева, который, не моргнув глазом, сказал, что ему достаточно двух полков воздушно-десантных войск, чтобы в Чечне стало все спокойно. После этого там погиб уже не один полк, а полного покоя пока еще и не видно.

Что же осталось в душах людей, связанных с этими конфликтами с той и другой стороны, вообще никто не знает.

Периодически в мире вызревает проблема, связанная с реальной или мнимой угрозой цивилизованному человечеству, ликвидация которой становится целью крутых политических решений, имеющих свой денежный эквивалент. Такими целями могут быть - уничтожение опасного диктаторского режима, ликвидация угрозы атомной или другой глобальной опасности, содействие свободе и демократии в конкретной стране или в определенном регионе.

Указанные цели превращаются в принципы, на которых строят свою политику страны, считающие своей обязанностью вмешаться в ситуацию с самыми благими намерениями. Правда, за принципами иногда просвечивают и более меркантильные интересы, но доказать их достаточно сложно.

Почти в любой сложной политической ситуации военные видят только один выход - в маленькой, быстрой и победоносной войне. Когда же затем такая война перерастает в затяжную и кровопролитную, становится уже поздно для принятия мирных решений. Логика войны затягивает в трясину каждодневных уступок реальной ситуации, которые и приводят к разрастанию масштабов военных действий, втягиванию в них все новых и новых военных контингентов и ресурсов. Скромные первоначальные бюджеты достигают астрономических размеров.

Общества стран, участвующих в подобных войнах, раскалываются на сторонников и противников боевых действий, на патриотов и на несознательные, деструктивные элементы, по мнению власть имущих кругов.

В выигрыше в итоге остаются только две стороны: высокие военные чины, которые самоутверждаются в своих профессиональных достоинствах, делают карьеру, получают награды, и второй выигравшей стороной становятся фирмы военно-промышленного комплекса, получающие огромные заказы на поставку вооружений, снаряжения и различных военных и не военных материальных ресурсов.

В проигрыше остается все общество, экономика, моральное состояние народов.

Достаточно вспомнить последствия вьетнамской войны в Соединенных Штатах и афганской войны в постсоветских странах.

Отсюда и вытекает поставленный выше вопрос о том, есть ли альтернатива подобному разрешению таких конфликтов?

Социально-экономическая трансформация

Если исходить из предположения, что во многом напряженность в разных точках земли связана, в первую очередь, с нищетой основной массы населения, с недостаточным образованием, с болезнями и другими социальными явлениями в регионах напряженности, то на ситуацию можно смотреть совсем по-другому.

Воевать следует не с конкретными личностями, социально - политическими устоями и т.п., а с бедностью, отсталостью, необразованностью.

Представим себе, что в Ираке, Афганистане, Чечне не было бы страшного социального расслоения в обществе, что основную массу населения составлял бы средний класс, соответствующий представлениям конкретного региона. Представители среднего класса не заинтересованы в нестабильности, в войнах и в экстремизме. Им есть что терять и есть для чего добиваться устойчивости и спокойствия в своих странах. Им не нужен экстремизм, террор и противостояние внутри общества. Ведь недаром, по оценкам социологов, большая часть мусульманского населения Европы на первое место ставит свое экономическое благосостояние.

А теперь попробуем посмотреть на проблему с другой точки зрения.

Представим себе, что после возникновения необходимости решить какие-либо трудности в определенном регионе, например, в Ираке, Чечне или Афганистане, в заинтересованных странах заранее просчитали стоимость военных операций. В зависимости от неопределенности ситуации, предполагаемые затраты военных на проведение боевых действий умножили на 3 или на 5 (конкретную цифру должны определять эксперты, поскольку реальные затраты во много раз больше, чем первоначальные расчеты) и определили, во сколько все это может вылиться.

А теперь допустим, что триллион, о котором идет речь, решили затратить не на войну, а на повышение уровня жизни людей.

Это значит, что на каждого жителя Ирака можно потратить минимум 25-30 тысяч долларов. Огромность этой суммы для бедного региона не вызывает сомнений. За такие деньги можно превратить всех желающих жить по-человечески в средний класс, решить проблемы с образованием, медициной, социальной защитой. На этой основе можно изолировать экстремистов от массовой поддержки местного населения.

Речь не идет о прямых выплатах на текущие расходы, так как процесс выдачи гуманитарных пособий не решает проблемы, а только отдаляет ее обострение. Нужны быстрые и большие вложения в социально-экономическое развитие страны.

Новые социальные технологии

Нужны принципиально новые социальные технологии, которые могут позволить эффективно развивать такие общества, наращивать их благосостояние, стимулировать активность населения, направленную на коренную перестройку жизненного уклада. С точки зрения ее материальной составляющей.

Особая сложность связана с не всегда понятными западному человеку многими ценностями людей из другой среды, где доминируют иные обычаи, устои, традиции, отношения внутри общества.

Не секрет, что значительная часть средств на гуманитарную помощь наиболее отсталым странам и регионам разворовывается. В результате этого расслоение в обществах не уменьшается, а, наоборот, только возрастает. Чем беднее страна, тем там выше уровень коррупции, непрозрачности экономических процессов и государственного бандитизма по отношению к своим гражданам, к бизнесу и даже к спонсорам.

Парадокс заключается в том, что страны готовы потратить сотни миллиардов евро на войну, а на помощь обычно предусматривают максимум десятки миллиардов. Подобная «экономия» приводит к тому, что эффект от помощи носит либо локальный характер, либо вообще не меняет ситуацию в проблемном регионе.

Особенно много зависит от традиций, менталитета народа и его устремлений.

Достаточно вспомнить, как быстро преобразились после Второй мировой войны полностью разрушенные экономики Западной Германии и Японии. Тут важна была не только внешняя помощь, но и настрой самих этих народов, их трудолюбие и энтузиазм в преодолении разрухи.

Поэтому особенно важно определить именно те направления в каждом конкретном случае, которые могут стимулировать население к эффективной работе во имя преобразований. Такие преобразования не должны противоречить, а, наоборот, должны совпадать с представлениями людей об их жизни, без резкой смены традиций, которые порой не совпадают с представлениями людей западной цивилизации. Еще Никколо Макиавелли писал: «Кто хочет преобразовать старый строй в свободное государство, пусть сохранит в нем хотя бы тень давних обычаев». В реальности требуется сохранить не только тень, но и многое существенное для каждого народа.

Как представляется, организация глобальной помощи - это сложнейший социально - экономический, политический и психологический комплекс мероприятий, который до сих пор не является предметом серьезных научных исследований. Ведь конкретные методы реализации проектов помощи зависят от большого числа разных, порой очень противоречивых факторов. На них влияет менталитет населения, политический строй, религия, этнические отношения, уровень образования, доминирующие традиции и многое-многое другое.

Особую деликатность могут представлять собой взаимоотношения между действующими в данной стране органами управления и спонсорами программы развития. Тут в каждом конкретном случае необходимо исходить от конкретных условий.

Богатые страны готовы тратить на военные исследования огромные ресурсы, а на разработку методов коренной перестройки проблемных регионов расходуются мизерные средства (речь идет о совершенствовании методологии, а не о конкретных суммах фактической помощи). Во всяком случае, социальных технологий трансформации экономической жизни таких стран просто не существует.

В результате значительная часть затрат уходит впустую или же без коренных перемен в жизни народов.

Что собой должна представлять такая социальная технология, сейчас можно представить себе только в самом общем виде.

Важнейший ее элемент - это методика формирования целей, их ранжирование, взаимосвязи между ними. При этом важно привязать цели к временной шкале или определить их смену по мере достижения предшествующих целей.

Далее следует установить методы достижения поставленных целей и требуемые для этого ресурсы. Особая забота состоит в непрерывном мониторинге процесса и его корректировке по мере необходимости.

Соотношение таких факторов, как политическая система, религиозные устои, повышение благосостояния, стабильность развития общества в каждом конкретном случае зависит от многих обстоятельств, но в значительной мере от того, насколько тонко и чутко будут проводиться реформы и процессы изменения жизни.

Заключение, но не конец

Можно предположить, что через пару лет из Ирака будут выведены основные контингенты войск коалиции, а местная армия и службы безопасности смогут более или менее эффективно обеспечить спокойствие в стране. Очевидно, что после этого значительная часть иракского бюджета будет расходоваться на содержание этих структур, а помощь извне будет составлять уже не триллион долларов, а относительно небольшие суммы. Всех этих средств не будет хватать на резкое повышение уровня жизни населения. По существу будут удовлетворяться только две самые нижние составляющие (по знаменитой пирамиде иерархии потребностей Маслоу) - физиологическое выживание и безопасность. А в таком случае, учитывая все остальные факторы, говорить о стабильности общества не приходится.

Следовательно, можно предположить, что бедность сохранится и социальная среда для недовольства никуда не исчезнет. Тогда и возникнет вопрос: «А насколько эффективно были истрачены гигантские ресурсы на боевые действия?»

Можно не сомневаться, что для большинства непредвзятых аналитиков ответ будет однозначный и негативный.

Что собой будет представлять новая демократия, тоже еще не совсем очевидно.

Однако есть у этой проблемы и другая сторона. Речь идет об экономике самой богатой страны земного шара - США и вообще о влиянии ресурсных затрат на войну в свете развития мировой экономики.

Война увеличивает и без того гигантский государственный долг США. Этот долг, по мнению многих экспертов, поддерживает неуверенность в стабильности мировой экономической системы, которая в случае крупных проблем в финансовой системе США может привести к крупному мировому кризису. Отсюда можно сделать вывод, что война с расходами в триллион долларов - это не только «личное» дело одной страны, но и ее ответственность перед всем миром.

Для того, чтобы оценить, насколько продуктивным может быть подход замены решения сложных проблем военными действиями на глобальную помощь в реорганизации жизни путем экономического подъема, требуется широкая дискуссия.