|
|
Шапку снять - не шубу отобратьЮрий ГРИГОРЬЕВ. Зарубин, грабитель со стажем, явно недооценил столичных оперов. В суде говорил: "Теперь, когда поймали, можно сказать, раскаиваюсь. А раньше не верил, что найдут меня, все-таки долго я бегал..."Это точно: подельников Зарубина - Сизова и Пестрецова - уже давно отправили на отсидку. Всю прошлую осень и зиму они охотились на тех, кто имел более-менее сносную шапку да дорогую шубу. Интересно: дубленки грабителей вовсе не интересовали. Одну сняли, но, как потом сами же признались, "по ошибке". Дело в том, что до Таллина тоже наконец "доехали" двусторонние дубленки - наизнанку они выглядят достаточно экзотично, их вполне можно принять за шубу из редкого, трудноопределяемого на глаз зверя. Но это так, к слову. В основном же с антресолей, куда в сыскном азарте добирались оперы, падали одна за другой шапки. Мужских - девять, женских - четыре. Норка, ондатра, соболь. Действовала группа во всех районах Таллина в равных пропорциях. Снимут сегодня вечером шапку где-нибудь на Сыле, завтра появятся в Мяннику. Бегали, прятались, нанимали частные такси и растворялись в ночи. Жена Сизова работала продавцом на рынке, "стояла на рыбе". Когда муж стал таскать домой какие-то шапки, ей пришлось переквалифицироваться. Ежов объяснял появление товара так: просили сбыть, все новое. Но супругу сложно было провести: даже новые шапки еще хранили запах чьих-то духов и одеколонов. А в одной и вовсе обнаружились клок волос и кусочек кожи с кровью. Стало ясно, что за эту шапку шел настоящий бой... Однако на заданный мужу вопрос излишне любопытная жена вместо ответа получила кулаком в глаз. С синяком она вышла на рынок и по дешевке "толкнула" три шапки. В той, что с кровью, отстирала подкладку, потом тоже продала. Она отчитывалась за каждую крону, отлично сознавая, что уже давно не только несчастная жена Сизова, но и сообщница в каком-то масштабном и грязном деле. Однажды женщина решила, что должна и сама что-то поиметь от навязанного бизнеса, раз уж так влипла. Она объявила мужу и его корешу Пестрецову, что одну шапку забирает себе: во-первых, размер ее, во-вторых, на рынке холодно стоять в платке. Мужики воспротивились, и мечта осталась мечтой. Очень скоро домой "поступили" две шубы. Сизова с такими вещами дела еще не имела и очень боялась идти на рынок - все, кто занимается продажей шуб, отлично знают друг друга. Поэтому Сизова не стояла в общих рядах, а пряталась среди бабулек с кружевными салфетками и валенками. На шубах она перешивала этикетки. На одном изделии обнаружила метку - чьи-то инициалы. Пришлось залепить куском кожи - метка не стиралась ничем. Чем больше становился домашний "склад", тем страшнее было оставаться Сизовой в собственной квартире по вечерам. Мужики уходили "на дело", а она ждала прихода полиции. И очень скоро дождалась... Потерпевших на суд пришло много. Внешность Сизова бросалась в глаза: он сам ходил вовсе без шапки, и даже в сумерках можно было разглядеть его ярко-рыжую голову. У Пестрецова был тик, и эту деталь тоже запомнили оставленные без шуб дамы. Они вспоминали, что в подъезде возле лифта перед ними возникал мужик, который тихо приказывал снимать одежду и мерзко при этом подмигивал. Шубы, как правило, отдавались без сопротивления, что совсем не говорило о каком-то сверхдостатке владелиц. Некоторые копили на шубу годами. Зато все, кого раздели, радовались, что не убили, не изнасиловали по этой жизни. Сизов и Пестрецов значительную часть грабежей взяли на себя, не выдав вдохновителя и организатора шапочного разбоя Зарубина. Но оставались в "деле" и недоказанные эпизоды. За ними чувствовалась чья-то тень... Да и Сизова рассказывала, что после продажи вещей в семье оставались небольшие деньги, большие же уходили куда-то на сторону. Приятели получили по шесть лет тюрьмы. Сизову пожалели, чему посодействовала подоспевшая беременность. Зарубин остался один, очень раздосадованный этим обстоятельством. Он не смог заново создать группу, а один на грабеж не шел. Зато Зарубин в составе другой группы, где числился на третьих ролях, рискнул поучаствовать в разбое. С ножом они напали на столичного предпринимателя, возвращавшегося поздно вечером домой с деньгами в "дипломате". Разбой оперативники раскрыли быстро - тщательно проработали связи всех, кто знал о кейсе с выручкой. Новые знакомые Зарубина не просто "сдали", но и пытались все на него свалить: и организацию нападения, и длительную разработку плана. Более того, они вспомнили, как в момент знакомства Зарубин, напившись в стельку, рассказал о себе как о грозе баб и мужиков в мехах. Так всплыли все прошлые "подвиги" Зарубина, и "незакрытые" ранее эпизоды закрылись. По крайней мере на девять с половиной лет...
|