|
|
Юноша на качеляхЮрий ГРИГОРЬЕВ. Юноша - это существо в некоем промежуточном состоянии. То есть до взрослой жизни он уже дорос, а обустроиться в ней еще не может. От этого жизнь юноши противоречива и даже в чем-то нецелесообразна. Впрочем, так покажется только взрослым. А изнутри все это выглядит, наверное, вполне логично и естественно...
"Терминатор" под следствиемВот вы можете сказать, о чем думал юноша Костя Баринов, ученик десятого класса, когда стучал по лицу сверстника своего, юноши Возьмикина? Самые-самые из вас процитируют: "Немотивированная агрессия, характерная для так называемых "трудных" подростков, обусловленная деградацией нашего общества в целом и системы воспитания в частности". А те, кто педагогических брошюрок не читал, заявят, что все из-за несчастной любви.А вот фигушки! Все на самом деле было из-за пистолета. Из-за черного такого большого пистолета. Черный пистолет был несерьезным и пластмассовым. Зато его полномочный хозяин малолетний пацан Хрунов приходился юноше Косте Баринову кузеном. А юноша Возьмикин приходился Хрунову соседом. Причем нелюбимым соседом. Мешал, видимо, Возьмикин пацану Хрунову одним уже своим существованием. А тут очень кстати пистолет взял и поломался. И кузен Хрунов, недолго думая, пустил струей сопли из носу и кинулся в ноги большому и сильному своему родственнику Косте Баринову: обижает, дескать, гадский Возьмикин, проходу не дает! Пистолет, гляди, растоптал просто вдребезги... Старшеклассник Баринов тут же вспомнил героический фильм про Терминатора - защитника маленького Джона Коннора, шею набычил и стал ждать во дворе Возьмикина, раз за разом поигрывая мышцами. А когда появился Возьмикин, он выдвинулся вперед плечом, обломки игрушки в нос обидчику ткнул и говорит: "Чини!" Возьмикин удивился, конечно, немало и ответил отказом. "Нет, чини!" - повторил Костя Баринов во второй и последний раз и тут же стукнул. А когда снова стукнул, Возьмикин повалился на бок, как тюфяк. А хитрый кузен Хрунов с неподдельным интересом наблюдал за происходящим. Однако уже при вторичном стуке юноша Баринов чегой-то засомневался. Ну как в самом деле такой хиляк, как Возьмикин, может не давать людям проходу? И какого рожна ему вообще эту детскую фитюльку ломать? Ох, темнит что-то кузен Хрунов! Ох, несправедливость из-за него получается между нормальными пацанами! Юноша Костя Баринов развернулся и... вмочил кузену Хрунову та-а-кую оплеуху, что тот шлепнулся на землю и взвыл. Десятиклассника Костю Баринова затаскали по повесткам. Его стыдили, ругали и всячески наказывали свои родственники по хруновской линии, близкие и знакомые Возьмикина, дяденьки в полиции и учительницы в школе. А когда уже приблизился день суда - вдруг все успокоились, всплакнули и решили принести на заседание примирительные заявления. А Хрунов теперь еще больше не любит Возьмикина...
Качели до фениЮноша - существо на самом деле послушное и уважительное. И если ему вовремя скажешь: "Пожалуйста, юноша, не делайте этого, того и во-он чего!" - то он и не будет! А если не скажешь - то будет. Вот такие они, юноши.Тому пример - славная ласнамяэская троица шестнадцатилетних: Белянцев, Жердев, Кондрыкин. Пацаны уже большие, самостоятельные. Девять классов давно окончили, работенку какую-никакую подыскали. И вот пошли в соседний детский садик расслабиться будним вечерком. За ними младший братишка Кондрыкина увязался. Все укромные лавочки, скрытые высоким кустарником, были уже заняты другими компаниями. Тогда два Вовы и Кирилл повели мальчишку в детский городок. Там все было такое пустынное, темное, снегом занесенное... Они вокруг качелей побродили, мальца на сиденьях пораскачивали, сами порезвились малость. Все оглядывались - не выйдет ли какая сторожиха на них ругаться? Нет, не вышла - всем в будний зимний вечер эти качели до фени. Теперь уж трудно сказать, кто первый кусочек краски отколупнул от обшивочного листа на детсадовских качелях. А там - алюминий! Это ж какие деньги пропадают непонятно зачем! Ребята железки выкорчевывали с каким-то остервенением даже. Качели от этого вроде хуже не становились. Зато рядом образовалась стопка из девяти алюминиевых листов. Они ее спокойненько так волокли по улицам с яркими фонарями. И никто им ничего не сказал. Три с половиной сотни крон на четверых выдали в пункте приема цветмета. И никто не удивился этим характерно разрисованным щитам... Целую неделю они пировали на глазах у безработных и хронически безденежных домашних, а когда деньги кончились, снова пошли в детский садик, правда, теперь уже в другой, но с очень похожим на предыдущий аттракционом. Очередные качели "раздели" знакомым способом. Ни сторожиха не выскочила, ни наряд полиции, ни прохожие опять же не удивились, ни родители. Следующие три с половиной сотни кончились теперь уже за четыре дня. И они совершенно естественно пошли за новой "получкой". Пошли в открытую, как на привычную работу - оделись соответственно, кой-какой инструмент захватили. Пацаны доломали старые качели - еще пять листов алюминия - и пошли себе. И тут наткнулись на полицию. Кстати, ушли бы запросто, если б не маленький Кондрыкин. Он прицепился к Вовке Жердеву, и их догнали. А когда с ними вели беседы в полиции, они так у взрослых мужиков и спросили: "А что ж вы не сторожили? Мы б не стали..." И поди поспорь! Дали всем, кроме маленького Кондрыкина, по году условно. Будут теперь вызывать, отмечать, записывать и всячески отслеживать. Как настоящих расхитителей общественной собственности. Но что ж сразу-то не... А?
|