Любой суд — это всегда напряжение, нервы, обиды, горечь. Это атмосфера ожидания и тревоги, это человеческие драмы и трагедии. Еще это почти всегда — победители и проигравшие. Когда в суде решается судьба ребенка, победителей не бывает, а драма часто оказывается намного сильнее, чем на самом громком уголовном процессе. Когда сразу шестеро ребятишек от десяти лет до четырех месяцев становятся сиротами, потому что их вечно пьющую маму наконец-то лишают родительских прав, какие же здесь победители? За прошлый год эстонские суды вынесли более двухсот положительных решений по лишению родительских прав — это двести с лишним разных, но очень похожих историй о том, как взрослые дяди решают за маленьких людей их судьбу, выбирая меньшее из двух зол. Вот как это бывает.
Забыли девочку
Оле Нарьяновой три года. Прошлым летом ее «забыли» прямо на Ратушной площади. Матушка оставила ребенка на попечение девятилетнего племянника Сергея и исчезла так, что ее ищут до сих пор. Сережа довез коляску с сестренкой до бабушки. Та внучку привычно вымыла, накормила и оставила у себя. Потом девочка заболела. Бабуля довезла ее до приемного покоя больницы и... тоже оставила. Так Оля Нарьянова стала законнорожденным подкидышем, и после больницы ею занялись государственные органы — всевозможные инспекции по делам несовершеннолетних и опеки.
Мама Оли так и не появилась, ее муж исчез вместе с ней. Бабушка сначала попросила устроить девочку в приют, а потом пришла в соответствующие органы и стала слезно умолять оформть опекунство именно на нее.
В зале заседаний она плакала и говорила, что ни есть, ни пить не может с тех пор, как своими руками отдала внучку чужим людям. Обещала выписать из квартиры Олину маму, которая, уходя бродяжничать, таскала девочку по столичным притонам, и никогда больше к ребенку ее не подпускать.
«Они не родители, они животные», — утверждала она в суде, где решалось, можно ли оставить ребенка с родителями. Суд лишил родителей прав на воспитание ребенка. Но и бабушке его тоже не отдали — воспитанием Оли Нарьяновой теперь займется государство.
Приемыши
Мама бросила Витю Рославицкого еще до того, как от него отказался папа. Он ему вообще-то не отец, но дал свою фамилию ребенку беременной в момент знакомства с ним Веры, на которой женился три года назад. Потом Вера его бросила, уехала на хутор к очередному мужику, двух детей от разных отцов забрала с собой, а Витю оставила.
Ее муж решил, что ему приемыш тоже не нужен, и сам написал заявление с просьбой лишить его родительских прав. Так и объяснил — биологическим отцом не являюсь, родственных чувств к нему не испытывал, возможности воспитывать не имею. Так Витька Рославицкий в одночасье остался без родителей в детском доме.
И по поводу расставания с Вадимом и Славой Елагиновыми их ведущие бурную жизнь родители тоже не горевали. Когда сотрудники молодежной полиции пришли к ним домой посмотреть, в каких условиях живут дети, потому что оба уже несколько недель не появлялись в школе, то увидели в жуткой вони и грязи на единственном матрасе — пьяную мать в обнимку с сыном, на полу — старшую дочь Ирину с другом, а рядом — десятилетнего Вадима.
Дверь в квартиру отсутствовала — родители и их приятели время от времени выламывали ее в качестве развлечения после очередных пьяных посиделок. Вадим со Славой несколько раз убегали из дому, их ловили на воровстве, приводили в полицию. Теперь они в детском доме. Их родители на суде даже не показались.
История может повториться
«Он у меня не болел ни разу», — убеждала судью Зинаида Береснева, мама трехлетнего Владика, оставившая его июльским вечером у кинотеатра «Космос» в Таллинне в компании местных подростков, когда отправилась к подруге за деньгами. По крайней мере, так она сама объясняла, каким образом ребенок оказался поздно вечером один на улице, откуда стражи порядка доставили его в больницу.
У соседей, которые только и подкармливали Владика Береснева, пока он еще жил с мамой в ее комнате в общежитии, насчет болезней имелись другие данные. А когда мама оформляла Владика в ясли, для чего потребовалась справка из поликлиники, следом за шатающейся от водки дамой с пятимесячным ребенком на руках шла медсестра, которую врач послал проследить, чтобы мамаша не уронила сына где-нибудь по дороге.
Из больницы Владика отправили в детский дом, пока искали мать и оформляли документы для суда. Мама к Владику так ни разу и не пришла. Зато она успела познакомиться с женщиной-баптисткой, стала вместе с ней ходить в храм и говорила в зале заседаний суда, что теперь жизнь ее совершенно переменится и она «просит Бога наставить ее на путь истинный».
Новую знакомую она привела в качестве свидетельницы в суд, и та рассказала, что Зинаида стала совершенно другим человеком: не пьет больше, мужчин к себе не приводит и даже замок новый в дверь вставила. А сыну — Владику — ботинки на рынке купила за 50 крон — чем плохая мама?
...Судьи, которые рассматривают такие дела и слушают бесчисленные аргументы родителей, не желающих лишаться прав на ребенка, тоже не каменные и никого, по большому счету, не хотят наказывать. Если есть шанс, что ребенку будет лучше дома, то этот шанс ему почти всегда дают. Но многие мамы, увы, бывают у них не по одному разу. И если женщина оставила ребенка однажды, то наверняка оставит еще не раз... Нет здесь победителей. А трехлетнего Владика Береснева снова ждет детский дом.
