Кое-кто из добропорядочных жителей Эстонии, вероятно, с облегчением вздохнул, узнав, что премьер-министр Март Лаар разрешил Рийгикогу познакомиться с пакетом договоров с NRG: ну, наконец-то мы узнаем, что ждет нашу электроэнергетику! Люди и предприятия смогут заранее подготовиться к переменам. Резко и неуклонно дорожающее в последние годы электричество заставило многих озаботиться: долго ли сможет выдерживать это их кошелек? Вот и из газет узнаем — «Ээсти Энергия» снова ходатайствует об очередном повышении цен на электроэнергию. Сообщает об этом всего за полгода — время, за которое ни предприятия, ни частный потребитель ничего серьезного в противовес предпринять не могут. А из договоров с NRG явствует, что цены на электроэнергию должны быть известны на перспективу аж в 15 лет, что позволяет заранее толково спланировать вероятные инвестиции.
Более того, вместо обещанного обнародования условий сделки с NRG правительство стремится ее полностью засекретить. В ход пущены юридические, языковые и прочие приемы.
Прежде всего само предание гласности сделано юридически бессмысленным. Лица, связанные со сделкой, ничего конкретного о ней не говорят. Ничего удивительного — они молчат из-за подписки о неразглашении. Теперь Лаар хотел бы закрыть рты и членам Рийгикогу. В договоре действительно может быть информация (технические условия, экономические расчеты), которую следует скрыть от конкурентов. Такая информация должна иметь пометку «Не подлежит разглашению». Во дворце Тоомпеа депутат, перед тем как войти в «комнату гласности», должен «стражам гласности» дать подписку о том, что он согласен не разглашать материалы, содержащиеся в пакете договоров с NRG. Дав такую подписку, депутат уже не имеет права публично выступать на темы договора. Он не может воспользоваться даже данными из неофициальных источников, поскольку тут его могут обвинить в нарушении закона. К чему такая процедура сверхсекретности, если, по словам самого же премьер-министра, большинство условий договора и так общедоступны? Народный союз Эстонии категорически отказывается соучаствовать в подобном фарсе обнародования документа.
Поддевая народ на крючок «гласности», премьер не ограничился лишь юридическими закавыками. Парламентариям по сути не дали даже времени для ознакомления с договором. Премьеру будто бы не известно, что такое планирование рабочего времени. Например, у нижеподписавшегося рабочее время расписано на две-три недели вперед, в графике можно найти свободные час-другой, но никак не шесть свободных дней. Но даже и шести полных рабочих дней слишком мало, чтобы прочесть 600 страниц юридического текста с экономическими выкладками. В 1998 году я составлял экспертную оценку бизнес-плана АО «Нарвские электростанции». На работу со 120-страничным документом, консультации со специалистами и формулировку заключения ушло три недели. Юридические и экономические условия, приведенные в разных разделах документа, надо увязать друг с другом, чтобы получить общую целостную картину. По мнению же премьер-министра, сложный текст договора следует читать, как повествование о графе Монте Кристо.
Ловящий золотую рыбку в мутной воде приватизации премьер-министр умело пользуется и языковыми закавыками. В отношении договора с NRG не действует ни Конституция Эстонии, ни Закон о языке, фиксирующие в качестве государственного эстонский язык. Это значит, что любое официальное делопроизводство возможно на эстонском языке. По словам парламентариев, побывавших в «комнате гласности», договор с NRG составлен на английском языке (интересно, разгласив эту деталь, не погрешили ли они против требования о неразглашении?). В силу этого многие нюансы договора могут ускользнуть от понимания народных депутатов. А консультироваться с переводчиком или специалистами им не разрешается. Парламентарий должен быть истинным энциклопедистом и полиглотом, чтобы дать оценку условиям, перечисленным в тексте документов. Для нижеподписавшегося английский язык не так понятен, как немецкий или русский. На уровне родного языка я его не знаю. И ясно, что возникнет надобность посоветоваться с юристами, специалистами по окружающей среде и финансам. Заметки же и копии в «комнате гласности» для парламентария исключаются. Гласность такого рода означает по сути игру в прятки.
Заключительным аккордом фарса с обнародованием документа является условие о том, что договор с NRG могут обсуждать между собой только давшие подписку о неразглашении. Выходит, в начале следующего заседания парламента из зала должны будут удалиться все, кто не соучаствует в «комедии гласности». Интересно, за этой «шуткой» тоже стоит решение правительства? Устраивая фарс с обнародованием сделки с NRG, Март Лаар перешел черту, за которой начинается уже глумление над принципами демократии. Пора кончать игры с будущим Эстонии и представить народу пакет договоров с NRG на чистом эстонском языке.
Гласность и ясность — фундамент демократии. Народ должен понимать, почему Рийгикогу или правительство принимают то или иное решение. Более того, народ по представленной ему информации получает возможность соучаствовать в формировании решений. Гласность сближает власть с народом, для нас сейчас это очень важно. Обнародование условий сделки с NRG в этом смысле — пробный камень демократии в Эстонии.
