Это история о беспомощности маленького ребенка и злодее, который устроил холодящую кровь расправу над одиннадцатилетней девочкой. Хитрость и коварство 22-летнего нелюдя оказались сильнее, чем единственное желание бедного ребенка – просто жить и никому не делать зла.
Крошечное создание
Когда Лиза появилась на свет, ее родители имели особый повод для радости: у них, глухонемых с рождения, родилось абсолютно здоровое дитя. Так уж случилось.
В маленькой деревеньке Руйла, в глубинке Харьюского уезда, весть разнеслась быстро. Соседки улучали момент, чтобы подойти к коляске на улице, заглянуть в нее и выразить общее мнение: девочка – счастье.
Ее мама, Галина Тимофеевна Сибуль, с этого времени чувствовала себя гораздо счастливее и увереннее в жизни. Лиза помогала ей пережить и такое малоприятное событие, как развод с мужем. Не сложилось у них, потому и решили, что лучше врозь.
Девчонка осталась с матерью и бабушкой. Лизу любили все. Ее мама часто меняла работу: из-за физического недостатка она мало устраивала хозяев частных фирм, а где-то ей не нравилось самой. В основном же везде платили гроши, и жить было нелегко. Но когда Лиза пошла в школу, она выглядела не хуже остальных. Теперь только на фотографиях осталась эта тихая красивая девочка. Там она стоит в школьном белом фартуке и держит астры.
Есть снимок, на котором Лиза на дороге возле дома. Именно по этой дороге она пройдет свои последние и весьма трагические шаги. Девочка умрет в одиннадцать лет. Ее замучает ничего из себя не представляющий подонок. Но это будет позже. А пока она обернулась и доверчиво смотрит на каждого, кто когда-нибудь возьмет в руки эту фотографию. На Лизе клетчатое пальто, которое ей немного велико, отчего крошечное создание кажется еще меньше.
Горе-то какое...
Перед судом стоял насильник и убийца Семен Бабич. Абсолютно вменяемый, как следует из подробнейших и многочисленных экспертиз, и тем не менее совершивший нечеловеческое преступление, плохо укладывающееся в сознании обычных людей.
Мужчины вытирали слезы. Кто-то рассказывал, как в ночь после исчезновения Лизы поднятые криком бабушки соседи искали девочку. Дальше следовали страшные подробности первых находок – вещей убитого ребенка...
Уже гораздо позже всего этого кошмара мама Лизы при помощи сурдопереводчицы говорила со следователем, с другими адвокатами, написала обращение к суду. Вот какие строчки там были: «Я глухонемая, жила ради дочери. Нет и не будет у меня другого ребенка и другого счастья. Тому, кто убил мою дочь, нет места на земле. Он отнял у меня все. Я хочу, чтобы его расстреляли».
Однако в Эстонии уже давно таких, как Семен Бабич, не расстреливают. Всем известно, что на смертную казнь наложен мораторий, а потому более реальным наказанием является большой срок.
Насильнику и убийце малолетней Бабичу суд определил четырнадцать лет лишения свободы.
Я встречался с сурдопереводчицей Евгенией Зарувшановой, которая как личное горе восприняла все, что услышала об этом уголовном деле за несколько месяцев. Она рассказала, что очень привязалась к семье Лизы, многое узнала о том, какой росла эта девочка, как всегда охотно шла всем на помощь. Из-за этого и пострадала.
Будь Лиза менее доверчива, никогда она не пошла бы с чужим незнакомым человеком, даже если бы тот очень просил об этом. А много ли надо хитрости и уловок, чтобы обмануть маленького человека? Вот горе-то какое...
Зверский план
Зимой темнеет рано, и, конечно, декабрьский день годовалой давности, когда все и случилось, не был исключением. Уже в шесть часов вечера на улицах деревушки стало сумрачно. Лиза должна была возвращаться от подружки домой. До пяти ее отпустила бабушка, как это, кстати, часто случалось. Девочка никогда не задерживалась ни на минуту. Поскольку время шло, а ребенка все не было, старушка оделась и пошла ее встречать.
Это именно так и начиналось. Еще никто не чувствовал беды. Беспокойство стало нарастать с той минуты, когда пожилая женщина убедилась: внучки не просто нет на улице, она вообще неизвестно где.
Соседи рассказали, что порывались проводить Лизу, но она категорически отказалась. Поблагодарила и заверила, что быстро добежит до своего дома. И девочку отпустили.
В этот же самый момент на улице оказался и Семен Бабич. Он, как потом выяснится, не бродил там намеренно и не высматривал себе жертву. Он просто бесцельно слонялся по поселку, все не хотел идти домой, где его тоже ждала бабушка. Но как, собственно, ждала? Нет, внук – взрослый уже, придет в конце концов. Может, опять с друзьями пиво пьет, а может, в Таллинн на дискотеку отправился, кто его знает? В общем, легла спать его бабка, да и все.
Бабич заметил, что в конце улицы появился чей-то силуэт. Подойдя поближе, он пригляделся – девчонка.
Лиза остановилась возле одного из домов – так рассказывал единственный очевидец последних минут ее жизни, он же и убийца. На ботинке развязался шнурок, и девочка принялась его поправлять. Бабич подошел к Лизе и спросил, где находится какой-то дом. Конечно, он отлично знал и сам ответ на этот вопрос – любой человек мог за пять минут изучить местность вдоль и поперек.
Девочка тут же сказала преступнику, что нужный дом совсем недалеко. Однако Семен Бабич утверждал в ходе следствия, что она охотно пошла за ним, взяв на себя роль гида, а вот один из свидетелей, которого определили сыщики, говорит так: «Я видел парня, который вел девчушку за руку. Он крепко ее держал. Сам шел быстро, а она вынуждена была почти бежать рядом».
Когда на одном из домов мелькнула табличка с цифрой, которую назвал незнакомец, Лиза повернула и хотела отправиться домой, но Бабич во второй раз остановил ее.
Теперь он придумал очередную уловку: пусть девочка покажет, где находится скотный двор. Злоумышленник знал, что это наиболее темное, а главное – глухое, безлюдное место. Разумеется, в этот момент Семен Бабич уже прокрутил в голове свой зверский план насилия.
Да, собственно, на суде он этого и не отрицал сильно. По его показаниям, он «предложил Лизе вступить с ним в половую связь, и она согласилась».
Читая это, вспомните, что Лизе одиннадцать лет и она учится в школе. О каком согласии могла идти речь?! Ясно же, что если ребенок молчал и не сопротивлялся, то только потому, что подонок парализовал ее сознание, сломил ее волю.
Девочка понимала, что она попала в беду. Только вот возможный масштаб этой беды Лиза вряд ли могла определить.
Бабич раздел ребенка и изнасиловал. Читать документы уголовного дела, относящиеся к этому эпизоду преступления, невозможно. Идеальным и единственным местом для чтения именно этих жутких страниц вслух, пожалуй, была бы камера, в которой сейчас находится Бабич. Но известно, с другой стороны, что еще ни одному насильнику не удалось в «зоне» скрыть своей позорной статьи. Со всеми вытекающими отсюда для него последствиями.
Большинство людей считают это законной, справедливой местью за страшные, нечеловеческие преступления, и трудно с ними не согласиться.
«Я понимал, что она ребенок и что я насилую дитя. Она кричала, жаловалась, молила о помощи».
После содеянного Семен Бабич убил девочку. Лиза умерла мгновенно. Убийца заявил, что так он хотел заставить ее замолчать навсегда, проще говоря, убрал в лице жертвы свидетеля.
По темным улицам он потащил жертву к своему дому на окраине поселка. Кому-то его действия покажутся бессмысленными, а между тем Бабич уже знал, что и в какой последовательности будет дальше делать.
Смена обуви
Бабушка Семена Бабича спала, но сквозь сон слышала, что он пришел. Правда, сказать только не могла, в котором часу пришел внук, сразу лег спать или возился еще.
Между тем Бабич возвращался в дом дважды. Первый раз он взял там все, что хотел – санки, на которых его в детстве катали, и халат своей бабушки. Потом подумал и добавил к вещам большое покрывало. В него он завернул труп, а в халат завязал вещи убитого ребенка. Но не все, а те только, что подобрал в темноте.
На санках он отвез Лизу к скотомогильнику, рядом были плиты плотины. Он сбросил страшную поклажу и посмотрел, не заметно ли с дороги. Успокоившись, поплелся домой. «Орудие труда» забросил под шкаф, а свои вещи замочил в большом тазу. И лег спокойно спать.
Через несколько часов за ним придет полиция. Но приведут оперативников люди, которые всю ночь будут искать исчезнувшую девочку. На ноги подняли всех, кого смогли. Один сосед нашел в доме сильный фонарь, так и ходил с ним, заглядывая во все закоулки.
Весь поселок, кажется, стал повторять одно имя:
– Лиза! Лиза!
Вскоре пришли к плотине. Все стало ясно. Беды исправить уже было нельзя, и мужчины договорились, что сами сейчас по следам посмотрят, куда пошел подлец.
Следов было много, но после отчетливых, от ботинок, появлялись вдруг на снегу какие-то странные, без рифления. Это потом выяснится, как убийца дома переобулся, натянул старые резиновые сапоги, чтобы всех запутать.
Один из соседей остановился и увидел кровь на белом.
– Смотри, он так нес девчонку на руках, а вот тут душил!
Люди брели по следам и вышли к дому Семена Бабича. Только после этого они вызвали полицию.
Отпираться извергу смысла не было. Слишком много улик, да и не ожидал он такого быстрого прихода...
На что он надеялся? Сидеть ему больше половины того, что прожил. Четырнадцать против двадцати двух. Действующий закон оставляет за ним право жить. И даже выйти на свободу «с чистой совестью...»
