|
|
Не вся президентская власть, или Кое-что из области фантастикиИзменилось ли ваше отношение к президенту Мери? Отвечая на этот вопрос чуть более полугода назад, 52 процента читателей газеты «Ээсти пяэвалехт» признались, что оно ухудшилось. 38 процентов своего отношения не изменили и 10 процентов стали относиться к главе государства лучше.
Тоска по сильной руке? Напомним, что на этот блиц-опрос редакцию подвигли силовые действия президента, связанные с Иоханнесом Кертом. Точнее, с до сих пор не очень понятным его смещением с должности командующего вооруженными силами республики. Чуть позже проведенные более основательные исследования общественного мнения зарегистрировали заметное снижение индекса популярности власти у населения. Что же касается президента — и самого Мери лично, и института президентской власти как таковой, — то ему, считает большинство респондентов, силовые методы противопоказаны. Возникла любопытная ситуация. Большинство участников опросов общественного мнения чуть ли не тоскует по «сильной руке» и в то же время противится любым проявлениям силы, которую демонстрируют власти. В уставшей от разрухи и отсутствия порядка России авторитет президента Владимира Путина во многом поддерживается как раз силовыми методами, к которым он прибегает. Впрочем, на мельницу Путина воду льет, скорее,то обстоятельство, что страна, народ в его лице получили, наконец, живого и предсказуемого человека, а не вечно больного гаранта реформ. Каких, никто так и не понял. Более поздние замеры общественного мнения, проведенные в конце прошлого — начале нынешнего года, наглядно свидетельствуют о катастрофическом падении доверия ко всем институтам власти и ведущим политикам Эстонии. Что касается президента и президентской власти, то здесь суммарно зачлось все. И не стершееся из памяти смещение Керта, и подзабытое то, как президент пытался разрешить конфликт другого командующего вооруженными силами генерала Эйнсельна с тогдашним министром обороны Андрусом Ээвелем. Не исключено, что своим лыком в строку падения индекса доверия стала и история со строительством дома в Виймси. К сомнительным методам, которыми подрядчик Оса добывал материалы для частной резиденции первого лица государства, потом добавились не имеющие ничего с ним общего эпизоды с закрытием береговой полосы в районе президентского жилища, строительство хоть и короткой, но небывало дорогой для Эстонии автомобильной трассы, соединяющей пригородный полуостров с шоссе. Пресс-секретарь президентской канцелярии Эпп Алаталу отшила журналистов, заявив, что все недоразумения со строительством дома имеют отношение к гражданину, а не президенту Мери. Народ, однако, еще не дозрел до такого дуализма. Для него частное лицо и президент Мери едины. Свою роль на снижение президентского рейтинга сыграло его, как выразился центрист Кюлло Арьякас, «канадское соло», когда господин Мери призвал соотечественников-граждан западных стран через своих парламентариев добиваться ускорения принятия Эстонии в НАТО. О дипломатических последствиях этой эскапады напоминать не будем. Достаточно сказать, что текст президентской речи был срочно удален из интернетовского сайта. Но слово не воробей... Масса накопленного не без помощи средств массовой информации негатива достигла критических размеров и отодвинула на задний план все положительное, что президенту Мери удалось сделать за восемь с лишним лет пребывания в Кадриоргском дворце. Вспомним хотя бы то, что в значительной мере благодаря ему были установлены личные контакты с большинством ведущих мировых политиков. Вспомним, насколько въедливо он относился и относится к провозглашению принятых парламентом законов. Будучи зависимым от того же парламента, он не раз вступал в противоборство с ним. И не только в тех случаях, когда не был согласен с законами, касающимися его собственных полномочий. Наконец, на его век пришлась единственная встреча с тогдашним президентом Ельциным, завершившаяся подписанием договора о выводе из Эстонии остатков российских войск. Правда, злые языки до сих пор поговаривают, что заключить договор удалось скорее благодаря непредсказуемости Ельцина. Да и выводить-то к тому времени уже не так много оставалось. Обобщенно можно сказать, что главной причиной снижения уровня популярности президента стало его активное вмешательство в то, что относится к рутинной политике, если хотите — мелочевке. Выборы и выборщики Однако, несмотря на все потери, президент Мери продолжает оставаться самым популярным эстонским политиком. Но значит ли это, что даже если бы закон позволил ему претендовать на еще один срок президентских полномочий, он эти полномочия получил бы? Во время самых первых и единственных прямых выборов президента в 1992 году он нужного большинства голосов не набрал. К парламентскому раунду Мери пришел вторым, заметно отстав от Арнольда Рюйтеля. В тогдашнем законодательном органе существенный перевес имели праворадикальные национал-центристы, не помышлявшие о том, чтобы допустить в Кадриорг его недавнего обитателя Арнольда Рюйтеля. Однако, став президентом, Леннарт Мери долгое время, видимо, страдал от того, что побежденный им соперник на прямых выборах все-таки получил намного больше голосов избирателей, чем он. И поэтому на первых порах новый президент при всяком удобном случае напоминал, что считает себя президентом, выбранным народом. Не смог президент Мери безоговорочно победить и во время выборов на второй срок. Тогда, в 1996 году, если помните, парламенту президента выбрать не удалось. Все решилось на коллегии выборщиков, где к 101 депутату прибавились двести с лишним представителей местных «парламентов». И надо сказать, победа над все тем же Арнольдом Рюйтелем не была сокрушительно убедительной. По мнению многих любителей делать прогнозы, объявленные на конец 27 августа выборы президента также завершатся не ранее, как в сентябре голосованием коллегии выборщиков. Из-за того, что президента у нас выбирает парламент, массовой агитационно-пропагандистской кампании ждать не следует. Ищите женщину... Согласно закону, официально зарегистрированный претендент в президенты должен собрать в поддержку своей кандидатуры подписи 21 члена парламента. По партийно-фракционному раскладу только центристы могут самостоятельно, ни с кем не блокируясь, выдвинуть своего кандидата. Остальным, даже членам правящей триады, придется искать союзников для поддержки своего выдвиженца. Или, наоборот, поручить своим депутатам поддержать кандидата от дружественной партии. Поскольку в парламенте только 101 человек, к моменту голосования кандидатов может быть не более четырех. Хотя круг претендентов даже на уровне представленных в парламенте партий окончательно не определен, кое-какие имена предварительно уже названы, например вице-спикера Сийри Овийр. Конечно, было бы заманчиво получить президента—женщину хотя бы в подтверждение закона о равноправии, который внесен в парламент правительством. Но Овийр является представителем оппозиции и уже поэтому вряд ли пройдет, во всяком случае, нет ни капли уверенности в том, что за нее проголосует кто-то из депутатов правящей коалиции. На этом список вероятных кандидатов на президентский пост из числа представительниц прекрасного пола, заседающих на Тоомпеа, можно было бы и закрыть, но на днях в печати мелькнули имена еще двух дам — депутата Лийз Клаар и не депутата врача Эне Томберг. Можно ли их персоны рассматривать всерьез даже на уровне официальных кандидатов, станет ясно после того, как состоятся все партийные съезды и пройдет сбор подписей в самом парламенте. Мужская половина в списке возможных претендентов несколько обширнее. Тут присутствуют лидеры многих партий. Их шансы расцениваются по-разному. Оценка, как и их текущий рейтинг, в значительной степени зависит от того, насколько кандидаты активны в сегодняшней политике. В условиях государства и общества с переходной экономикой причастность к политике чревата утратой популярности. Поэтому наиболее вероятного претендента на пост главы государства следует искать среди людей, не «засветившихся» в активной политике, особенно в эшелонах исполнительной власти и стоящей за нею правящей коалиции. К нам едет президент Наверное, именно этим отчасти — именно отчасти — объясняется феномен избрания в Латвии на пост президента Вайры Вике Фрейберга. Мало кому, а точнее, почти никому не известная профессорша из Канады могла победить лишь при том условии, что голосовавшие были против всех остальных. Конечно, у нас в чистом виде ни литовский, ни латышский сценарий пройти не могут, так как наша чужебоязнь несколько сильнее, чем у соседей, и варяга на президентский пост мы допустим разве что под страхом смерти. Да и выборы у нас по-прежнему не прямые и всеобщие, а такие, какие есть. Потом, у нас есть достаточно известные, но не «замаранные» активной политикой люди. Например, спикер парламента Тоомас Сави, называемый в числе наиболее вероятных фаворитов нашей скромной президентской гонки. Против него, пожалуй, ни у кого никаких возражений нет. Нынешний президент больше, как заметил однажды Роберт Лепиксон, отличается филологическими наклонностями. Отсюда, наверное, не только изысканная риторика его публичных выступлений, но и тяготение ко всему культурно-гуманитарному, вплоть до конкурсов на лучшее оформление палисадников. В лице Сави республика могла бы получить патрона сфер «телесных», так как ему ближе все, что связано со спортом. Что же до политики как таковой, то ее все равно определяют где угодно, но не в президентском дворце. А вмешательство президента в дела текущие, как показывает практика — и не только наша отечественная, — не всегда благо. И не только в глазах обывателей. Избрав на пост главы государства своих зарубежных соотечественников, соседние Литва и Латвия поразили если не весь мир, то хотя бы нас в Эстонии тем, что показали наглядный пример возможной интеграции двух общностей — соотечественников, живущих на родине и за рубежом. У нас этот номер в самом начале не прошел. Калифорнийский эстонец Рейн Таагепера, баллотировавшийся в президенты в 1992 году, должной поддержки у избирателей не получил, хотя не в пример всем местным своим соперникам являл классический образец европейской образованности и воспитания. Сегодня тот же Таагепера по-прежнему придерживается мнения, что Эстонию вполне мог бы устроить президент из числа представителей зарубежной диаспоры. И называет свою супругу. Яаны и Иваны Ключевым словом внутренней политики в Эстонии является интеграция общества. Если интеграция, то почему отправление власти на государственном уровне должно быть прерогативой коренной нации? Французы в свое время — не так уж давно, кстати, — не побоялись поручить формирование правительства человеку малороссийских кровей. В администрации Буша на видных стратегических должностях двое цветных. Почему бы Эстонии в подтверждение столь важной для вступления в Евросоюз нормальной жизни общества, не обзавестись президентом неэстонского происхождения? Скажем, русского по фамилии и крови. Понятно, что предположение столь же фантастическое, как полет на Луну во времена Жюля Верна, но тем не менее... А как это подкосило бы всех любителей порассуждать о дискриминации национального, в частности, славянского меньшинства в Эстонии. Да и с Россией было бы о чем пообщаться на высшем уровне. Александер ЭРЕК. |