|
|
Уроки и порокиИмею основания заявить, что значительная часть русскоязычного населения Эстонии решила для себя гамлетовский вопрос. Их выбор — «не быть».Но статья в большей степени адресуется тем, кто считает, что имеет в Эстонии не только обязанности, но и права человека. А также тем, кто колеблется под мощным воздействием нынешней интеграционной политики.
В качестве примера разных подходов к одной проблеме могу привести два обобщенных высказывания. Тема — Эстонии не следует вести политику насильственного вытеснения некоренного населения из страны, потому что... Одна позиция — «это противоречит международным нормам права и общечеловеческим гуманистическим принципам». И другая — «потому что нужны же Эстонии люди, которые будут работать в шахтах, стоять у станков и конвейеров». Простое совпадение или нет, но в то же самое время, когда в Эстонии закрываются школы, в российский город Печоры приезжает заместитель министра образования России и посещает местную эстонскую школу. В которой учится, кстати, ровно столько же учеников, сколько, например, русских гимназистов в нашей Ряпинаской — числом 25. И замминистра во всеуслышание заявляет, что, несмотря на дороговизну, эстонская средняя школа в Печорах должна сохраниться. На этом фоне происходила беседа вашего корреспондента с одним из авторов законопроекта о сохранении русского образования — депутатом Рийгикогу Владимиром ВЕЛЬМАНОМ. Фига в кармане — На каком этапе находится сейчас работа над законопроектом? — Правительство уже дало свою отрицательную оценку. Но, забегая вперед, скажу, что как только голосование состоится и проект будет отвергнут, мы тут же подадим его вновь. И так постоянно, пока мы находимся в парламенте. Потому что это — наша принципиальная позиция. — В чем ее суть? — Прежде всего, мы против ассимиляции русскоязычного населения. А требование начать с 2007 года переход русских гимназий на эстонский язык обучения, по нашему мнению, именно ассимиляционное. Оно приведет к насильственной эстонизации русских школ. Во-вторых, это положение закона — чисто популистское. В 2007 году русскоязычные гимназии не перейдут на эстонский язык обучение просто потому, что это нереально, нет ни условий, ни средств, ни кадров. — Министр Катрин Сакс в своем недавнем интервью тоже говорила, что не нужно бояться 2007 года, мол, в это время по закону переход на эстонский язык обучения только начнется, а «когда он должен закончиться, нигде не записано». Все знают, что в 2007 году ничего не изменится. Появится только законодательная база для увольнения русскоязычных педагогов. Но ведь никто не признается, что закон написан именно для этого. Ведь нам внушают, что он продиктован исключительно заботой о нас, наших детях и о том, чтобы все живущие в Эстонии имели равные возможности. — Не нужно держать фигу в кармане. Я сторонник того, чтобы открыто называть вещи своими именами. Многие понимают, из чего в действительности исходили авторы этого положения в законе. Из того, что население Эстонии сокращается, детей рождается мало, школы закрываются, учителя эстонских школ остаются без работы. Так вот одна из причин реформы, обеспечить им в будущем работу в русских гимназиях. Отменить требование 2007 года следовало бы еще и для того, чтобы педагоги русскоязычных гимназий могли четко знать свои перспективы: то ли им нужно уже сейчас подыскивать себе место на рынке Кадака, то ли их талант и опыт еще пригодятся Эстонии. — Тогда давайте достанем из кармана главную фигу и открыто скажем нашим читателям, для чего на самом деле наши политики из коалиции ведут именно такую интеграционную политику. Для чего унифицировали школьную программу, при этом предельно ее упростив. Почему они упорно не хотят, чтобы русскоязычные жители получали полноценное среднее и высшее образование на родном языке? — На первый взгляд, это действительно нелогично. Любой политик должен быть заинтересован в том, чтобы население его страны было как можно более образованным. Малообразованность, люмпенизация ведут к росту преступности, наркомании. Если мэр Ряпина действительно позволил себе то высказывание, которое было опубликовано в прессе (о том, что русским совсем не обязательно иметь среднее и высшее образование, чтобы подметать улицы), то это может характеризовать его только как неумного человека и не патриота Эстонии. Но, с другой стороны, именно такой подход и есть истинное глубинное отношение некоторых современных политиков к народу: малообразованными людьми легче управлять. К сожалению, большая часть русскоязычного населения позволяет коренным жителям Эстонии судить о себе действительно как о малообразованных людях, представителях низкоквалифицированной рабочей силы. Ведь сюда в советские годы и направляли в основном рабочий класс. — А что вы думаете о самом инциденте с закрытием гимназических классов в Ряпина? — Я против того, чтобы излишне политизировать события, которые имеют реальную экономическую подоплеку. Случай в Ряпина — как раз такого рода. Школу, видимо, не спасти, она нерентабельна и умирает. Обязанность местной власти в данном случае — обеспечить детям бесплатный транспорт до другой русской гимназии, ближайшей к Ряпина. И это как раз вписывается в контекст нашего законопроекта. В частности, еще раз доказывает, что государство сегодня не выполняет свою миссию — не учит в достаточной степени русскоязычное население эстонскому языку. Школа и жизнь — Предлагая сохранить бесплатное среднее образование на русском языке, исходили ли вы из того, что русскоязычные жители Эстонии имеют на это право уже хотя бы потому, что они такие же исправные налогоплательщики, как коренные жители? — Нет, я бы не связывал вопрос сохранения русскоязычных гимназий с налогами. В принципе это аксиома — в демократическом государстве все должны быть равны. Но ведь так можно дойти и до требования предоставления гражданства по налоговому принципу. Лучше я приведу пример из собственной жизни. Вернее, из жизни моего хорошего знакомого, довольно обеспеченного человека. В прошлом году его дочь окончила среднюю школу. Незадолго до выпускного вечера мой друг дал дочке две тысячи долларов, чтобы она сама выбрала себе подходящий наряд для бала. Девочка, привыкшая к дорогим и качественным вещам, пошла в престижный бутик, где заговорила с продавщицей на русском. Та не смогла ответить. Выпускница школы легко перешла на английский. Продавщица продолжала говорить по-эстонски. Девочка набрала номер мобильного телефона папы и попросила его приехать и помочь с покупкой. Отец явился немедленно. Взял пачку долларов и прошел прямо к администратору магазина. «Сегодня вы потеряли не только эти деньги, — сказал он хозяину. — Об этом случае я расскажу всем моим друзьям и партнерам, а они, как вы понимаете, люди небедные. Так что сегодня вы потеряли очень много состоятельных клиентов». А рассказал я эту историю для того, чтобы призвать всех — причем как русскоязычных, так и эстонцев — не делать язык предметом раздора. Язык — это только язык. — Однако, когда русского ребенка отдают в эстонский детский сад, а затем в эстонскую школу, язык уже перестает быть только языком. Он становится мировоззрением. — В этом случае — да. К сожалению, современная эстонская школа стала заложницей политических амбиций. Это — настоящая трагедия. Если русскоязычные родители, отправив сына в эстонскую школу, самоустранятся от его дальнейшего воспитания, отдадут на откуп школе, они в итоге получат ребенка, который не будет их понимать. Родители должны мягко давать понять детям, что мир многозначен, что есть вещи наднациональные. Родители должны научить детей отрицать некоторые неумные школьные установки. — Не слишком ли многого мы хотим от родителей? Ведь вы сами говорили, что основная масса русскоязычных — люди малообразованные. В прошлом году треть русскоязычных первоклашек была отдана родителями в эстонские школы. Последние уверены, что так их детям будет легче выучить государственный язык. Ключевое слово — «легче». Они выбрали легкий путь изучения языка. А то, что ребенок при этом приобретет иное мировоззрение, иной менталитет, родители либо не понимают, что еще простительно, либо идут на это сознательно. То есть добровольно соглашаются на ассимиляцию. А еще то+чнее, обрекают на нее ребенка, у которого просто не остается выбора «быть или не быть». Кстати, вы замечали, с каким удовлетворением эстонские политики говорят о том, что все больше русскоязычных предпочитают отдавать своих детей в эстонские школы? — Потому что нынешняя интеграция — это на самом деле ассимиляция. Мне, как инженеру по образованию, хорошо известно, что такое истинная интеграция. Это — сумма, а не поглощение одного другим. Что же касается русскоязычного населения, то оно действительно в основной массе люмпенизировано. В силу того, что сами — жертвы, в свое время были сорваны с мест. И все же я убежден в существовании у русских высокой духовной составляющей. — И все же пусть уж лучше не родители, а профессиональные педагоги русских гимназий помогают детям понять разницу мировоззрений и объясняют, почему существуют разные точки зрения на одни и те же страницы истории, например. — Тем более что русское образование сегодня гораздо более лояльно к государству, чем эстонское — к личности. Точно так же, как русская пресса, которая не позволяет себе таких выпадов в адрес эстонского государства, какие допускает эстонская пресса в адрес русских. Вероника МААНДИ. |