Молодежь Эстонии 30.01.01
    Начало | Текущий номер | Архив | Подпишись!

    Никогда здоровые не примут больных!

    Неужели действительно никогда не примут? И как мы будем с этим жить? Столь категоричный вопрос я услышала из уст воспитанницы школы закрытого типа для девочек в Каагвере. Но на встречный вопрос «почему же?» ответить толково так и не смогла.

    Эх, дороги...

    Домчавшись до Тарту на рейсовом микроавтобусе, мы пересели на автобус местной линии. До
    Каагвереской школы нас бодро «дотрусил» этакий старый автобус, произведенный лет тридцать назад еще во Львове. Помните такой город?

    В салоне уже почти «птеродактиля» слегка попахивало бензином и резиной. Обитые дерматином низкие сиденья разбудили воспоминания о выездах в деревню. Да-да, именно по сельским дорогам когда-то резво, как казалось, бегали именно такие автобусы. В автобусе подремывали, коротая дорогу, ребятишки, возвращающиеся домой из тартуских школ.

    Большинство воспитанниц — местные

    Не из самого Каагвере, просто из этого района. Причем, как нам сказали, они из вполне благополучных семей. Что заставило их прогуляться по обочине жизни — нам не дано было узнать. Всего в школе закрытого типа учатся и живут 38 девушек.

    Средний возраст — 15 лет. Большинство — эстонские девочки. Двенадцать русских. Вот они-то в основном из Таллинна, одна из Силламяэского детского дома, вторая — из Кохтла-Ярвеского. Как правило, у всех имеется печальный опыт несовпадения их жизненных установок с законами государства.

    Но это, как оказалось, не говорит о том, что девушки мечтали о конфликте с законом. Просто для того, чтобы попасть в такую школу, им было необходимо создать прецедент с криминальным оттенком. Именно в этом случае судья вправе решить, что ребенку необходимо провести год вдали от дома. Кстати, сами воспитанницы и воспитатели считают, что года мало.

    Девочки только лишь адаптируются к новой обстановке и начинают учиться, как подходит время прощаться... В этом случае многие из них обращаются к социальным работникам с просьбой продлить срок пребывания в школе.

    «Проверьте меня на СПИД!»

    Не успели мы с доктором Ириной Мороз появиться в коридорах школы, как девушки забросали нас множеством вопросов, суть которых сводилась к следующему: «А что вы будете делать? Проверять на СПИД?».

    Как оказалось, эта проблема их всех очень волнует. Особенно это стало ясно, когда к нам, пряча глаза и явно волнуясь, подлетела юная эстоночка и спросила, не можем ли мы быстро ее проверить?

    — На что проверить?

    — Ну на СПИД, конечно!

    — Что, есть основания?

    — Да. У нас была девушка, но она уже ушла из школы. Потом я узнала, что она больна СПИДОМ...

    — А ты?...

    - Я с ней одной иглой мазалась...

    Вот так. Скорее всего, не одна она той иглой «мазалась». Просто другие еще не успели понять всей серьезности положения.

    После обеда, которым нас, кстати, тоже накормили, мы большой компанией переместились в самый уютный из школьных кабинетов. Девушки сначала отшучивались и отговаривались, другие держались настороженно. Но убедившись, что мы приехали лишь для знакомства и не собираемся их учить жизни, разговорились.

    «Все приходят и уходят, а мы знать не знаем, кто СПИДом болеет,

    а вдруг мне придется или уже пришлось из одной тарелки есть с такой! А вдруг ее (его) кровь (то есть больного СПИДом) останется на каше, которую ела и я? Или на булке? Что, я, значит, тоже заболела?»

    «Нет, нет и нет! Не живет вирус ВИЧ на воздухе. Больной СПИДом для вас не опасен, если только не заниматься с ним сексом без презерватива и не пользоваться одной иглой!»

    Девушки выслушивали ответы врача на свои многочисленные вопросы и вроде бы даже верили. Но тут же в глазах мелькала тень сомнения.

    Слишком много лжи было вокруг этих детей все эти годы. Они разуверились во взрослых. Любой ответ воспринимается ими скептически, и реакция на него — циничная ирония. Несмотря на то, что их дорога состояла лишь из камней, они — еще дети, которым так хочется любви и доброты...

    Истории их короткой еще жизни не отличаются оригинальностью — разнятся лишь действующие лица и места их тусовок.

    Наркотик в лимонаде

    Очаровательная пятнадцатилетняя девушка с широко распахнутыми серо-голубыми глазами и открытой улыбкой рассказывает, что не далее как вчера узнала, что больна гепатитом В. Ну, делать нечего, придется лечиться.

    В семье положение бедственное. Работает лишь мама. На руках у матери муж-инвалид. Семье постоянно не хватает денег. Несколько лет назад ребенок начал попрошайничать. Естественно, что занималась она этим в центре города. Но там гуляют не только благополучные жители нашей страны и гости столицы, но и довольно сомнительные личности.

    Вскоре ей предложили наркотик. Девочка отказалась. Но те не отказались от девочки и вскоре напоили ребенка лимонадом, в который вовремя сыпанули наркотическое вещество. После появилась потребность... А они ей — условие: «Мы тебя погрели, а теперь ты нас погрей. Купи!»

    Однажды, после дозы героина, девочка не заметила... лестницу. Естественно, упала. Отделалась испугом. Хотя вряд ли была в состоянии даже испугаться. Осознание того, что могла разбиться насмерть, пришло позднее.

    Как-то она оказалась в приюте, где познакомилась с десятилетним мальчиком-попрошайкой. В ту памятную ночь мальчишка сильно нанюхался и начал здороваться со.... шкафом. Так и проговорил с ним всю ночь. Утром работники приюта вызвали врачей. Ребенок был отправлен в отделение для психически неуравновешенных...

    Таллиннская школа для девочки осталась на задворках памяти. В последнее время она там почти не бывала. Все заменила улица.

    Однажды, когда девочка отсыпалась, мама увидела следы уколов на обнаженной руке. Состоялся серьезный разговор, после которого они уже вместе отправились за помощью к социальному работнику. Так она и очутилась здесь. Но не унывает. Главное, считает она, что живет сейчас далеко от мира, в котором невозможно бороться в одиночку. И хочет остаться здесь и на второй год.

    Третий люк слева, после входа в Старый город, или О любви к старушкам

    Тоненькая и невысокая девушка. Сероватый оттенок кожи. Она постоянно вертится на стуле и поглядывает на меня исподлобья. Похожа на маленького хищного зверька, готового броситься в атаку.

    «А как ты здесь оказалась?» Вместо ответа неопределенное пожатие худеньких плеч. «Скажи за что?» В ответ — неясное бормотание. Воспитательница, сидевшая рядом со мной, произносит:

    — ...Очень бабушек любит. Через дорогу их часто переводила.

    — ...Простите?

    — Сначала поможет перейти, а после сумочку — хвать! И бежать.

    Куда убегала, спрашиваю. Где отсиживалась?

    «В люке. Слева, как входишь в город. Третий от дороги», — ухмыляется.

    Прошу назвать конкретнее местонахождение, но слышу едкое: «Вы, что, пойдете, что ли?!» Отвечаю: «Пойду!»

    Ловлю на себе настороженный взгляд. Ребенок выпустил «коготки». Похоже, в том люке по-прежнему обитают ее «друзья». Которые, оказалось, и сами колются, и подторговывают.

    Интересно, занял ли кто-то ее, теперь уже вакантное, место? Вероятно, да! Почему я пишу «ребенок»? Потому что, несмотря на возраст, передо мной действительно еще дитя, причем очень сильно обиженное на весь мир.

    В том подземелье девочка провела парочку годков. Нет-нет, домой тоже приходила.

    «А чем еще в подземелье занимались? Только кололись?» — «Еще разговаривали. Кто-то и кололся, но я нюхала! Ну и что?! С какого возраста там сидела, не помню. Может, с одиннадцати лет, а может быть, и позднее пришла».

    Эту девочку можно принять за двенадцатилетнюю. Но это в том случае, если только в ее глаза не заглядывать. В этой школе педагоги ее определили лишь в шестой класс, хотя по возрасту она должна быть уже в девятом.

    «Почему бросила школу? А меня мальчишки сильно дразнили. Все время обзывались. Было очень обидно. Я и перестала туда ходить. Меня не раз и на второй год оставляли... Кем я хочу быть? Да БОМЖОМ!»

    «Придет время умереть — умрем»

    Катя, которая с пафосом выдала эту фразу, похоже, обладает сильным характером. Сейчас ей тоже пятнадцать. На «игле» сидела два года. Бросила колоться тогда, когда увидела, что друзья начинают умирать от наркотиков.

    Она не верит ни в какие методы лечения. Многие из ее знакомых прошли круги ада, но никому ничто не помогло.

    «Недавно встретила давнего знакомого. Увидела — и испугалась. Идет он по улице, весь такой высохший, голова и руки трясутся, шатается... Вроде как даже горб появился... Сказал, что из больницы вышел. Ну, вышел... И что?! Пошел искать дозу. И он не один такой. Я вижу эту дорогу... К смерти. Кого-то уже нет. А я не хочу... Вот решила сама переломаться, на сухую... Получилось».

    К наркотикам Катю приучили друзья ее старшего брата. Впрочем, как и его самого. Находясь под сильным опьянением, брат несколько «погорячился», за что и сел на шесть лет. А Катя, после разговора с мамой, попросилась сюда — в школу.

    «Всяческие примочки типа метадона и антидепрессантов не помогут — все это та еще лажа! Все равно — зависимость. Если что-то хочешь, надо самой справляться. А то, что СПИД — болезнь смертельная, знаю. Но придет время, и все мы умрем».

    Но у Кати на все это есть и своя точка зрения. Как и отношение к окружающим ее людям. Через иглу Катерина подхватила вирус гепатита С. «И вот, — говорит Катя, — прихожу я к врачу, а тот сразу давай всех громко предупреждать, чтобы со мной были поаккуратнее, потому как я вирусоноситель... Как после такого кому-то можно доверять?»

    Что касается отношения к уже больным СПИДом или ВИЧ-инфицированным, то Катя как отрезала: «Да никакая компания здоровых больного СПИДом не примет. Отвергнут. Никто, никто не примет. Все боятся. Парни сразу пошлют, девчонки тоже сразу отправят... Все боятся! В общем, это мое мнение...»

    Но все это были частности, теперь

    о глобальном

    Школа закрытого типа для девочек находится в ведении системы образования. Соответственно, бюджет ограничен, и средств хватает лишь на то, что предусматривается для обучения и проживания! Потому не хватает денег на другие жизненно необходимые вещи.

    Во-первых, скуден запас медикаментов и витаминов. Вернее сказать, нет многих лекарств, даже таких, как капли для носа, сиропы от кашля, а на лекарства от серьезных заболеваний — на это у местного врача просто денег нет!

    Это касается и так необходимых там предметов женской гигиены. Школа-то женская! Как, кстати, не может школа обеспечить девушек и необходимой одеждой, в частности, даже нижним бельем. Что по приезде в школу у девушек было с собой, тем они и вынуждены довольствоваться. Школе нужна помощь!

    В некоторых ситуациях администрация может обратиться за помощью лишь к родителям или родственникам воспитанниц. Но, как вы вероятно поняли, не любая семья в состоянии порой прокормить и одеть своего ребенка...

    Если найдутся люди, которые могут помочь девушкам и этой школе, свяжитесь, пожалуйста, с нами.

    Ирина БУТЯЕВА.

    Поправка

    В номере газеты за пятницу, 26 января, была опубликована статья «Кто из адвокатов возьмется за дело?». В ней шла речь о негативном отношении общества к зараженным ВИЧ-инфекцией и больным СПИДом. В частности, говорилось и о зараженном ребенке, которого быстро отправили из спецшколы в больницу, а затем в психлечебницу.

    Но в статье была допущена серьезная ошибка. От ребенка «избавились» не в Тапаской спецшколе. Этот случай произошел в спецшколе для мальчиков ПУЙАТУ Вильяндиского уезда. За допущенную ошибку я приношу извинения администрации Тапаской спецшколы, медицинскому персоналу и воспитателям.

    SpyLOG