Молодежь и рынок труда

Размышления после конференции

Она отметила, что сегодня наблюдается рост безработицы среди молодежи страны и падение активности молодых людей. Кое-кто устраивается на работу без оформления трудового договора и без уплаты налогов. Это так называемая теневая экономика. По данным финских специалистов, проводивших исследования в Эстонии, «зарплата в конверте» достигает 19 процентов общих расходов на заработную плату, что, конечно, ненормально. Человек, возможно, зарегистрировался как безработный и получает пособие. А фактически работает. Выгодно!

Ирина Коляева привела в своем выступлении такие цифры. Если отнести число зарегистрированных безработных к общему числу трудоспособного населения, то получим всего 1,5-2 процента безработицы по Эстонии в целом, эти цифры как бы успокаивают. Но если к числу экономически активного населения (16 лет — до пенсионного возраста) отнести всех безработных, в том числе ищущих работу, не только зарегистрированных, получим 10 процентов. А на Северо-Востоке Эстонии эта цифра в двое больше, сказал докладчик.

Здесь я как журналист хотел бы сделать свою ремарку.

Мне доводилось сталкиваться с этой проблемой и писать о том, как дело поставлено в Нарве. Там цифры безработицы по некоторым оценкам, действительно достигают десятков процентов. Хотя на самом-то деле они заметно ниже. Дело в том, что иной молодой человек не утруждает себя поиском работы через службу занятости, а устраивается «по знакомству», туда, где не требуется высокой квалификации, хотя и получает по минимуму и в конверте. Зато имеет и пособие по безработице, и льготы по оплате коммунальных услуг. Это, к слову, и есть признак падения трудовой активности среди молодежи, о чем говорила И. Коляева. Молодой человек нередко думает, что это некий дядя должен позаботиться о нем и найдет ему престижную и высокооплачиваемую работу, а сам не думает ни о росте своего мастерства, ни о своем будущем, предпочитая обманывать государство. Так что к цифрам, характеризующим безработицу, следует относиться осторожно. Они, как это ни парадоксально, могут быть и завышенными. Иного молодого «безработного» не жалеть надо, а розгами сечь! Завышенные цифры безработицы, помимо всего прочего, создают впечатление безнадежности: дескать, чего мне стараться, искать работу — все равно ее не найти, ведь каждый пятый в городе работы не имеет и т.д.

Ирина Коляева отметила, что, по ее данным, среди безработных в возрасте от 15 до 73 лет пять процентов отчаявшихся, работу и в самом деле не ищут, потеряли надежду, подались в бомжи. Так не является ли это следствием драматизации положения на рынке труда? Все может быть. Не драматизировать следует, а вдумчиво анализировать причины безработицы, видеть и ложную безработицу.

Ирина Коляева напомнила, что с 1 октября 2000 года в силу вступили два законодательных акта, связанных с безработицей. В официально зарегистрированных безработных можно ходить отныне не 180, а 270 дней, при этом иметь медицинскую страховку. «Безработные» месяцы зачитываются в трудовой стаж при начислении пенсии и т.д. Что, разумеется, приведет к росту статистических данных по безработице. И это также надо учитывать при анализе.

Докладчик отметил, что в Эстонии нет цельной программы до- и переобучения взрослых, нет даже намека на это. От того сложилась парадоксальная ситуация: в стране безработица, а во многих отраслях рабочих, как правило, квалифицированных рабочих, не хватает. Объем квалифицированных работ постоянно растет, а подготовка кадров за этим ростом не поспевает. Это отчасти объясняется тем, что на подготовку и переподготовку у нас тратится много меньше средств относительно ВВП, чем в странах Европейского союза. Знания выпускников профтехучилищ не отвечают требованиям, которые выдвигает работодатель. Нет, по словам И. Коляевой, программы повышения занятости среди молодежи. 82 процента выпускников ПТУ не могут устроиться по своей специальности, так как необходимых знаний в училище не получили.

Цифры просто убийственные для нашего Министерства образования, для руководителей училищ. И что характерно — об этой проблеме в печати говорится уже не один год. Ну а серьезных шагов для решения проблемы так и не сделано.

Михаил Бронштейн, участвовавший в работе секции, сделал ремарку: сознавая, что после окончания средней школы или училища молодому человеку найти работу будет трудно, родители стремятся направить свое чадо в вуз. Может быть, со временем что-то на рынке труда изменится. А надо бы, сказал академик, заранее, как в Германии, делать отбор: кому в вуз, то есть работать головой, а кому со средним образованием — на работу руками. Правда, в Эстонии за последние годы производство сократилось, в Германии — подъем. Разница налицо. В Германии после окончания войны была поставлена задача восстановить производство, в Эстонии после восстановления независимости была подспудно поставлена задача: разрушить крупные предприятия в расчете, что работники, в основном русские, покинут страну. Кое-кто из специалистов действительно уехал, а многие, лишившись работы, пошли торговать на рынок, в результате потеряли квалификацию, а страна проиграла.

Говорилось на секции, что со вступлением Эстонии в Европейский союз из страны на Запад уедут наиболее способные, квалифицированные люди, и это также надо учитывать. Хотя не все так однозначно. В Люксембурге, к примеру, существует запрет на прием на работу португальцев, их там уже 12 процентов. Не исключено, что для всех новых членов ЕС будет введен мораторий на въезд из этих стран в другие государства специалистов и рабочих.

Как видим, проблема многогранна и многопланова. Участники работы в секции не дали особых рекомендаций, что делать. Но сама постановка вопроса заставляет задуматься всех, кто к проблеме причастен, — от министра до рядового работника службы занятости.

Ярослав ТОЛСТИКОВ.