В конце сентября прошлого года эстонские газеты писали о выставке Рауля Курвица в галерее “Ваал”. Это была прощальная выставка художника - на следующий день он уже летел в США, чтобы поселиться в Нью-Йорке. В интервью, опубликованном в «ARTER», Курвиц вспоминает: “Вдруг я оказался в Нью-Йорке. С двумя чемоданами. С одним номером телефона в кармане. Мосты сожжены. В кошельке 2000 долларов. Я думал, этого хватит месяца на три. Первую ночь я провел в страшно дорогом отеле - счет составил 500 долларов. Во второй день потратил еще 500. Подумал, что так дело не пойдет”. Он принял первое решение: нужно создавать сеть общения. Для этого пришлось купить мобильный телефон и завести адрес электронной почты, чтобы узнать у друзей по всему миру, нет ли у них знакомых в Нью-Йорке. На третий день во время обеда начал звонить телефон и стали поступать сообщения по электронной почте.
Курвиц говорит, что он - космополит до мозга костей, поэтому не хочет связывать себя ни с одной нацией. Более того - он даже не утверждает, что он - эстонец. Ему нравится глобальный подход - чтобы в конце концов человек говорил на многих языках, но на всех, включая собственный, с сильным акцентом. А как же корни? Курвиц считает, что корни - в мировой культуре, в образовании, в чтении.
Когда он создает свои произведения, то использует все то, что читал, что видел в разных уголках мира, свои фантазии и представления о развитии мира. Он считает, что не только в нем, но и в каждом человеке присутствует история всего мира. В каждом - по-своему.
Что же касается Эстонии, то там прошло его детство, но он не знает, обязан ли он поэтому связывать себя с конкретным народом. “Я помню, какие были обои в комнате, где я жил в детстве, помню вкус каши, которую ел утром. Если это и есть корни, то они у меня имеются и никуда не пропадут”, - говорит Курвиц.
Художник приветствует появление в мире глобальных граждан. Его русская жена, например, живет сейчас в России, а он - в Нью-Йорке. Поженились они в Эстонии. Но никто из них не связывает себя ни с Эстонией, ни с Россией, ни с Америкой. Они с женой - граждане мира.
Курвиц с сожалением отмечает, что сейчас политические и бюрократические правила не способствуют космополитическому мировоззрению. У человека должны быть гражданство, визы, разрешение на работу. В большом бизнесе пытаются быть выше этого, но если ты космополит почти без средств... Но Курвиц твердо верит: если что-то очень захотеть, ты это получишь. С ним, по крайней мере, всегда было так. Смелости ему не занимать, но нужны сила и энергия.
Курвиц говорит, что Нью-Йорк - самый футуристический город в мире. Здесь видишь на примере среднего человека, каким будет средний человек в Эстонии лет эдак через 25. Прежде всего видишь, насколько отчужденнее становятся люди. Художник говорит, что место, где он сейчас живет, очень напоминает студенческий городок, и он часто видит там четверых прилично одетых парней, у которых, по всей видимости, водятся деньжата. Видно, что они хотят познакомиться с девушками, но им это никак не удается. Так они и бродят вчетвером - навеселе, зыркая по сторонам. А неподалеку сидят за столиком красотки, потягивают коктейль через соломинку и говорят о парнях. А если к ним подходит какой-нибудь парень, девушки его отшивают.
Курвиц считает, что такие отношения ожидают в будущем весь остальной мир. В Америке осуществляются многие сценарии будущего. Например, в Европе художественные критики пытаются что-то “высидеть”, но проходит десять лет, и об их теориях все забывают. Важна лишь та реальность, которая существует в Нью-Йорке, считает Курвиц. Поэтому большинство авторов постмодернистских теорий родом из Европы, но осуществлены они были в среде Нью-Йорка. И так будет до тех пор, пока Нью-Йорк останется центром мира.
Курвиц говорит, что из искусства в Нью-Йорке продается все, вопрос лишь в цене. Если же говорить о серьезном искусстве, то это все-таки инсталляции. Курвиц надеется найти себе нишу в этом виде искусства. В Америке полно довольно свободомыслящих богатых людей, обладающих огромными домами и земельными владениями, и чем огромнее и необычнее произведение искусства, тем больше оно им по вкусу. Так что инсталляции пользуются огромным спросом.
Однако Курвиц не надеется достичь быстрого успеха. Осенью он хочет начать с небольших шоу. Для достижения настоящего успеха потребуется, по его мнению, года полтора-два. Чтобы делать большие вещи, нужны инвестиции, спонсоры. На то, чтобы галерея решилась выставить твою работу, уходит много времени. Некоторые галереи решают сами, что выставлять на показ и продажу, некоторые - созывают совет кураторов. Иногда они собираются лишь раз в год, чтобы решить, стоит ли сотрудничать с тем или иным художником.
Курвица поражает, что в Нью-Йорке, городе с бешеным ритмом жизни, так медленно решаются подобные дела. Кроме этого приходится постоянно находиться, что называется, на орбите, а Курвиц не любитель разговоров ни о чем за обедом. Но - приходится. Художник считает, что до сих пор дела идут неплохо: есть рекомендации, которые дорогого стоят - только с их помощью с тобой вообще будут разговаривать. Есть 7-8 галерей, с которыми он постоянно общается.
А пока Рауль Курвиц зарабатывает на жизнь работой на компьютере. Хотя когда он приехал в Нью-Йорк, то единственное, что он умел делать на компьютере - напечатать одним пальцем электронное послание.
Есть ли у Курвица рецепт того, как пробиться художнику в Нью-Йорке? Курвиц говорит, что один его учитель сказал однажды: “Чтобы пробиться, нужны три вещи - талант, работа и способность продавать”. Курвиц считает, что способностей продавать у него мало. Для этого нужно уметь общаться с людьми, уметь их уговорить. Большинство художников не хотят этим заниматься, но приходится. Нужно ходить по галереям, широко улыбаться, казаться харизматическим. И еще нужно хорошо знать правила художественного мира Нью-Йорка.
Художник в Нью-Йорке не должен выглядеть просителем, у него не должно быть визитной карточки, даже ручки или карандаша. Заинтересованный владелец галереи должен сам дать художнику ручку, чтобы тот левой рукой написал свой адрес электронной почты полуразборчивым почерком. Во-вторых - извечная спешка. Ясно, что у владельца галереи мало времени, и художник тоже не должен показывать, что у него этого времени полно.
И еще нужно быть очень агрессивным. В каждой галерее в день бывает 40-50 художников, поэтому нужно произвести впечатление, запомниться. Если будешь робко ходить с папкой своих работ и предлагать их посмотреть, ничего не добьешься. О времени своего визита в галерею нужно договориться заранее и дать понять, что у тебя времени в обрез. В то же время нужно быть вежливым, шутить, потому что излишней заносчивостью ничего не достигнешь.
Раулю Курвицу 40 лет. Казалось бы, странно, что художник в таком возрасте решил вдруг добиться известности в Нью-Йорке. А не было бы ему проще в Эстонии или в Европе? Курвиц говорит, что в Европе у него были выставки - в Швеции, Дании, Финляндии, Германии, Италии. Но его поражает то, что почти ни один эстонский художник не уехал из Эстонии навсегда. В то же время латыши, литовцы, поляки, не говоря уже о русских, сделали себе имя в других странах, в том числе и в Нью-Йорке. И Курвиц считает это нормальным процессом, потому что художники - более интернациональны, чем остальные. Он также думает, что эстонцы - консервативные люди, они боятся покидать свою страну навсегда.
Курвиц признается, что ему в Нью-Йорке живется нелегко, и, вероятно, именно этих трудностей и опасаются другие эстонские художники. В Эстонии жить удобно - вокруг все говорят на твоем родном языке, повсюду друзья. Курвицу этого в Нью-Йорке не хватает, он ощущает некую духовную изоляцию. Но это нужно превозмочь. Переезд в Нью-Йорк Курвиц планировал 10-15 лет. И, наконец, незадолго от отлета самолета он взял два чемодана и уехал.
Курвиц говорит, что прошлой весной он подумал: если я не сделаю решительного поворота в жизни, я так и буду еще лет 20 болтаться между клубом “Куку” и Художественной академией. Многие подумают, что в 40 лет начинать все сызнова поздновато. Но Курвиц решил и готов взять от мира все, что тот предлагает. И в Америке он видит гораздо больше возможностей, чем может показаться, глядя из маленькой Эстонии.
Он утверждает, что глупее всего ограничивать себя возрастом - именно тогда люди и стареют. По его мнению, некоторые люди уже в 15-16 лет старички, а есть такие, которые и в 80 полны энергии и жизни, как молодые. Он относит себя ко второй категории. И еще Курвиц говорит так: “Что бы ни случилось, ни о чем не надо жалеть. Нужно жить так, как подсказывает внутреннее чувство. И если это чувство говорит, что ты поступил правильно, значит так оно и есть”. Даже если когда-то выяснится, что не все получилось так, как ты хотел, ничего страшного. По крайней мере, ты не сможешь себя обвинить, что ты что-то не попробовал.
