Более полувека прожила в доме на улице Пикк, 37 в центре Таллинна Нина Алексеевна Щеглова. Но вот на днях пожилая женщина обнаружила, что выйти из дома она не может по причине того, что входная (точнее, выходная) дверь подъезда замурована.
Об этой в буквальном смысле безвыходной ситуации, в которой оказались 85-летняя женщина и ее 50-летний сын-инвалид, сообщила нам наша читательница Антонина Васильевна.
А жилой ли это дом?
Найти попавших в беду людей оказалось непросто. Дом, где они вроде бы должны проживать, впечатления жилого ну никак не производит. Здесь вовсю идет ремонт: здание со всех сторон обнесено строительными лесами, фасад наглухо затянут синей непрозрачной пленкой (где-то за ней, предположительно, должны находиться окна), двери заляпаны краской, заперты, и кажется, что здесь давным-давно не ступала нога человека. Но по нашим данным, где-то здесь должны быть люди.
Попытки пробраться к дверям, кажется, заранее обречены на неудачу, поскольку сверху что-то течет, сыплется, а грохот от работающей пескоструйной машины (махины) не позволяет даже поинтересоваться у строителей, а живет ли здесь кто-то.
Но вот песок в машине закончился, для «перезарядки» агрегат выключили, наступил «тихий час», и за несколько минут удалось выяснить у рабочих, что люди в этом доме есть. Невероятно, но это так: где-то там, за запертыми грязными дверьми, за невидимыми окнами действительно живут люди.
Остались одни
А там еще живут... 2 x Фото Николая ШАРУБИНА
До недавнего времени в пяти квартирах этого подъезда в доме на Пикк, 37 проживало пять семей. Постепенно основная часть жильцов съехала по причине того, что проживать в центре города выходило слишком накладно: плата за коммунальные услуги для проживающих в двухкомнатной квартире стала достигать 2000 крон, и это без оплаты счетов за свет, газ, телефон. В зимний период только за отопление приходилось платить 1200 крон.
Да к тому же в январе пошли разговоры о том, что дом продается. А что это значит, теперь известно многим: практически полное бесправие арендующих квартиры жильцов и очередное повышение стоимости коммунальных услуг до заоблачных высот. Вот поэтому все, кто смог, купили себе квартиры в других местах. А немощная Нина Алексеевна с сыном Александром, инвалидом второй группы, родившимся в этой квартире, вынуждены были остаться, положившись на судьбу: будь что будет.
Кто хозяин?
Судьба появилась в образе Терье Трей, которая купила половину дома, а именно подъезд с несчастными одинокими жильцами. Хозяином второй половины стал Хуберт Талликас. По словам Нины Алексеевны, свою хозяйку они видели всего пару раз. Судя по всему, от частых визитов во вновь обретенный дом большого удовольствия она не получала, поэтому назначила так называемого коменданта, который теперь и приходит снять показания счетчиков, приносит разного рода известия и сообщения, словом, играет роль связующего звена между хозяйкой и жильцами.
Он и сообщил жильцам в конце мая, что Терье намерена предложить им на выбор три квартиры. В ту, что понравится, они и переедут.
Нина Алексеевна: «Мы согласны были на любую из предложенных квартир. И выбрали двухкомнатную хрущевку на Сыле, 70. Комнаты смежные, но нас устраивала и такая. До 23 июня (в течение месяца) мы должны были освободить квартиру и переехать». Обнадеженные люди собрали вещи, составили в углах комнат пирамиды из разнокалиберных коробок и затаили дыхание в ожидании переезда.
Но переезд не состоялся ни через месяц, ни позже. Комендант известил пребывающих в ожидании жильцов, что у Терье не оказалось столько денег, сколько запросили владельцы квартиры на Сыле.
Переезд не состоялся, зато начался капитальный ремонт дома, в котором еще проживают люди. Вот тут-то и выяснилось, что Терье уже не хозяйка половины дома, и что весь дом целиком приобрела финская фирма под названием ТОО «Датамакс». И, не дожидаясь окончания трехмесячного срока с момента оформления договора купли-продажи, с 6 июня силами фирмы «Вана Таллинн» начала реновацию здания.
«О нас, наверно, забыли»
В ремонтном угаре о том, что в доме еще кто-то живет, видимо, напрочь позабыли. Потому что строительные леса установили по периметру дома, заблокировав дверь подъезда. Более двух суток люди не могли выйти из дома даже в магазин. О них вспомнили лишь после вмешательства людей «с воли». Леса немного передвинули, дверь стала слегка приоткрываться. Теперь, протиснувшись боком, с большим трудом можно выйти из подъезда.
По словам пожелавшего остаться инкогнито представителя строительной фирмы, ремонт фасада и кровли можно проводить и при наличии жильцов. Но тут уже можно поспорить о масштабах ремонта. Потому что одно дело — швы внешних стен замазать, и совсем другое — работы с пескоструйным агрегатом со всеми вытекающими: грохот, пыль, непролазная грязь.
А люди продолжают жить среди всего этого безобразия и надеяться, что совсем скоро они смогут переехать отсюда. Куда угодно. Нина Алексеевна, сама больная женщина, переживает уже не за себя, за сына-инвалида: «Мне бы его перевезти, боюсь, что не выдержу».
Появилась надежда
5 июля на имя Нины Алексеевны пришло очередное письмо с предложением. В нем говорится: «ТОО «Датамакс» согласно за свой счет приобрести для Вас новое жилое помещение в районе Копли, площадью 40-50 квадратных метров в том случае, если Вы решите отказаться от какого бы то ни было использования жилых помещений по адресу Пикк, 37-1... Предложение действительно до 14 июля 2001 года». Появилась новая надежда, хотя до указанной даты осталось всего несколько дней.
Нина Алексеевна согласна. И использовать жилые помещения по этому адресу не будет. Потому что живут они с сыном на ее пенсию по старости 1616 крон и его пенсию по инвалидности 1126 крон. И еще потому, что после реновации дома предполагаемая сумма квартплаты здесь составит 300-400 крон за квадратный метр. А вот этого им уже никак не потянуть.
Вот только боится Нина Алексеевна, что опять не получится с переездом.
***
В нескольких десятках шагов от дома, где еще живут Нина Алексеевна и ее сын, во всю ширину той же улицы Пикк натянута лента черного полотна, на котором огромными буквами начертано «Нет народа, нет проблемы». Если абстрагироваться от темы депортации, коей сия надпись и посвящена, вполне можно, изменив одно слово, сказать: «Нет человека, нет проблемы».
