|
|
|
На перекрестке прошлого и настоящего
Импульс возрождения О том, какое значение наша верховная власть придает этой дате, свидетельствует хотя бы то, что за все восемь с лишним лет пребывания Леннарта Мери на президентском посту это его первая столь масштабная и продолжительная поездка по стране. Прежние выезды носили радиально-точечный характер: в конкретный город или уезд по совершенно конкретному поводу. Поэтому память большинства подданных, в основном, хранит его многочисленные зарубежные визиты. Вне зависимости от весомости повода важность этих поездок никто не отрицает уже хотя бы потому, что они позволяли Эстонии напомнить о себе. Что греха таить, далеко не все в мире безошибочно знают, где эта страна находится. О предстоящей в конце месяца двухнедельной поездке главы государства по стране президентская канцелярия объявила только в начале мая. Тут же выяснилось, что задуманная акция воздать должное памяти пострадавших от сталинских репрессий, судя по всему, является президентским экспромтом и никак не вписывается в ранее составленный общий план мероприятий, посвященных 60-летию первой массовой высылки соотечественников. Судя по всему, не было этого до недавнего времени в планах самого президента, так как с просьбой оплатить все связанные с этим вояжем расходы глава государства обратился к премьер-министру, чем несколько озадачил последнего. О степени этого «несколько» можно судить хотя бы по тому, что давно ли глава государства рекомендовал премьеру подумать если не о собственной отставке, то хотя бы заняться капитальным ремонтом правительства. Самой большой расходной статьей путешествия президента по своей стране, если верить всем опубликованным данным, является изготовление полутора десятков тысяч васильков. Отчеканенное в металле изображение этого национального символа Эстонии президент вручит каждому пережившему ужасы депортации. С учетом графика поездки получается, что ежедневно Леннарту Мери в среднем вручать по тысяче таких знаков. Добавьте сюда полагающиеся рукопожатия и приличествующие случаю слова. В итоге — немалая физическая нагрузка на даже находящегося в расцвете лет и сил человека. О перешагнувшем порог восьмого десятка и говорить нечего. Однако игра, видимо, стоит свеч. Хотя бы потому, что депортационная тема Леннарту Мери, как и многим его сверстникам, близка и понятна, поскольку сам был в ссылке. Наверное, есть и некое чувство вины перед многими, так как в целом судьба к самому Мери была достаточно благосклонна. В отличие от многих десятков тысяч соотечественников ему удалось вернуться из ссылки задолго до того, как был осужден культ личности Сталина и приступили к ликвидации его последствий. К этому времени молодой Мери уже получил университетский диплом и поступил на работу. Президентская акция, поскольку все встречи носят отнюдь не камерный характер, должна дать некий импульс возрождению того, что называется эстонским духом. Последний за истекшее десятилетие несколько подугас, потому что на поверку далеко не все получилось и получается так, каким оно виделось весной 1988-го, когда не президент, а писатель Мери держал на пленуме творческих союзов свою знаменитую речь. И не так, как оно представлялось в эйфории лета-осени 1992-го, когда пришло к власти уже наконец свое правительство во главе с Мартом Лааром, а президентом стал Леннарт Мери. «Отечество» в опасности Не дает поводов для эйфорических всплесков национального духа действительность весны 2001-го. У пришедшего во второй раз к власти правительства Лаара, а следовательно, и у всей правящей коалиции был рекордно низкий за все последние годы рейтинг. Дело тут вовсе не в приватизационных и прочих скандалах, в которых погрязли кабинет и его глава. Реакция на них лишь повод для прорыва общего недовольства растущей дороговизной жизни, опережающей рост доходов. (Если, конечно, можно говорить о каком-либо росте на фоне инфляции и сомнительной методики оценки развития производства на основании увеличения внутреннего валового продукта, а не взятого в основу в большинстве стран так называемого показателя сбережений.) Дело в недовольстве ростом безработицы, который правительство списывает на реструктуризацию экономики и на нежелание лишившихся работы переучиваться. Затеянная реструктуризация привела к тому, что называется структурной безработицей на том же северо-востоке (горняки) или на юго-западе (железнодорожники). Массовые сокращения в связи с закрытием шахт привели к тому, что сегодня можно говорить уже о 40-процентной безработице в сланцевом бассейне. Программа создания новых рабочих мест такова, что на них может рассчитывать лишь один из трех лишившихся работы шахтеров. Естественно, после соответствующей переподготовки. Что касается остальных двух, то им особо рассчитывать не на что. Иногда говорят, что среди уволенных и сокращенных столько-то людей пенсионного возраста или даже уже пенсионеров. Наши пенсии позволяют разве что не умереть от голода. А как быть непенсионерам, не имеющим надежды на какое-либо трудоустройство? Кстати, коль уж речь о пенсионерах, то большинство адресатов президентского вояжа — люди именно пожилого возраста. Пережив ужасы лагерей и ссылки, дождавшись восстановления суверенитета родной Эстонии, они, конечно, вряд ли рассчитывали на такое свободное, но полуголодное бытие. Пусть даже если оно лучше, чем в остальных бывших республиках бывшего Союза. Президентская акция со всеми присущими ей элементами «человеческого фактора» и прочей атрибутикой нацелена на спасение репутации правящего союза. Прежде всего — партии премьера «Исамаалийт», от которой он баллотировался на высший государственный пост. Сама коалиция, похоже, особой нужды в такой защите не видит, так как считает, что противостоять всему и вся она может, пользуясь давно проверенной тактикой «бульдозера» — гарантированным в парламенте большинством голосов. Эта тактика до определенного времени выручала правительство Лаара в период его первого пребывания в кресле премьера, срабатывает она и сегодня. Правда, не бесперебойно. Партийный контроль В преддверии 60-летия депортации единство дало трещинку. Нет, не в оценке самого трагического факта в истории эстонского народа. Трагедия есть та очевидность, отрицать которую возьмется лишь безумец. Разногласия проявились по поводу проекта заявления парламента, осуждающего преступный характер коммунистического режима. Если точнее, то, как сказал депутат Андрес Херкель, представляя этот документ на рассмотрение законодательного собрания, «о преступлениях коммунистического режима в Эстонии». В краткой сопроводительной речи Херкель напрямую связал предложенный проект заявления с годовщиной депортации: «14 июня исполняется 60 лет со дня первой массовой депортации в Эстонии. До сих пор не дана единая и четкая оценка геноциду и преступлениям против человечества, против мира и военным преступлениям, которые совершили коммунистические учреждения и организации Советского Союза и Эстонской ССР в период с 1940 по 1991 год». К преступлениям оратор отнес не только депортацию, но и противоправную национализацию имущества, «целенаправленное уничтожение культуры эстонского народа» и насильственное изменение состава населения республики. Цель заявления, сказал Херкель, — дать оценку всем этим действиям и привлечь внимание к тому, что в Европе, да и во всем мире сохраняется угроза повторения подобных преступлений. Попугать прошлым — это очень кстати, когда нечем похвастаться в настоящем, а ропот масс становится все громче. Передавая проект, депутат Херкель заметил, что заявление открыто для подписания теми членами парламента, кто еще не поставил под ним свой автограф. На данный момент под заявлением стоит 33 подписи. Этого более чем достаточно для того, чтобы парламент приступил к его рассмотрению, но это меньше трети всего личного состава депутатского корпуса. По числу видно, что даже в обычно проявляющей завидное единство правящей коалиции всеобщей поддержки идея осуждения коммунистического режима и его преступлений не нашла. С «как можно более широким спектром политических сил» вышла заминка. От присоединения к проекту заявления в предложенном виде отказались реформисты. Их начальник, министр финансов Сийм Каллас хранит молчание. Зато весьма недвусмысленно в адрес документа высказался его ближайший соратник, депутат Меэлис Атонен: «Сейчас надо заниматься другими делами, а не обсуждать проблемы, с решением которых Эстония опоздала лет на десять». Что верно, то верно. Тогда предание коммунизма анафеме прошло бы без сучка-задоринки, под всеобщее «гип-гип ура!» Но тогда в этом нужды не было, так как рейтинг национал-патриотов был и без того высок. Реформисты также полагают, что принятие парламентом документа, признающего преступным режим, которого в Эстонии уже нет, может положить начало «охоте за ведьмами», чреватой дальнейшим расколом общества. Опасения реформистов не беспочвенны. У нас членом партии едва ли не каждый 6-7-й взрослый житель республики. Большинство — уж Москва умела об этом позаботиться — коммунистов составляли сами эстонцы. Времени со дня выхода из состава СССР и объявления государственной независимости прошло не так уж много. Поэтому некоторых нынешних политиков мы помним по их активной партийно-советской работе, о принадлежности других догадываемся, судя по должностям, которые они в те же советские годы занимали. Про третьих, козыряющих своей прошлой беспартийностью, мы узнаем, что они во времена оные все-таки выводили «Прошу принять меня в ряды КПСС...». Кстати, именно в КПСС, а не в КПЭ, как некоторые смельчаки сегодня все-таки в своих биографиях обозначают свою былую принадлежность к компартии. Таких немного, для многих остальных, в том числе депутатов парламента, отношения с политическими партиями почему-то начинаются с членства в Народном фронте или одной из возникших после его распада партий. Однако известно, что не менее 40 нынешних тоомпеаских избранников в прошлом состояли в КПСС. Если же прибавить к ним тех, кто прошел крещение через боевой резерв партии комсомол, то круг лиц окажется куда как шире. В общем, есть на кого поохотиться. Да и момент подходящий в силу все тех же, будем надеяться, временных неуспехов правительства в деле дальнейшего укрепления нашего благосостояния. Опасения реформистов по поводу заявления и его возможных последствий можно объяснить еще одним обстоятельством. Сформированная президентом Мери в 1998 году международная комиссия по расследованию преступлений, совершенных на территории Эстонии в период двух оккупаций (гитлеровской и советской), должна подготовить не только фактическую базу для предъявления счета коммунистическому режиму, но и подготовить к осуждению мировое общественное мнение. Пока же мы имеем только промежуточный итог работы комиссии. Разобравшись в периоде гитлеровской оккупации, эксперты заявили, что в преступлениях нацизма на территории Эстонии виноваты и сами эстонцы, до сих пор пытавшиеся представить себя исключительно в качестве жертв. Где гарантия, что эта комиссия не сделает сходный вывод после того, как изучит все документы, касающиеся послевоенного советского периода? Ведь известно, что эстонцы были не только в числе депортированных.
Александер ЭРЕК. |