|
|
Валька - уголекПсихиатры так и не признали Валентину Петкееву пироманкой, хотя на счету обследуемой поджигательницы пять сгоревших домов и один загородный магазин.
На публику Многократно Валентину Петкееву судили за кражи, в конце концов она даже была признана особо опасной рецидивисткой. Полтора года назад ей дали очередную «пятилетку», полагая, что больше пятидесятилетняя Питкеева ничего такого не выкинет. Но не тут-то было. Михайловну уже везли по этапу, когда она заявила, смеясь: «Сажаете за ерунду, а на мне три трупа...» Она немножечко просчиталась, хотя виртуозно срежиссировать немую сцену конвоиров ей удалось. Валентина Михайловна никак не предполагала, что та, из-за которой она и совершила последний свой поджог, спаслась. Обгорела, конечно, здорово, кожу с земли собирали клочьями, но все-таки выжила и даже давала показания против Петкеевой. Вот ведь какие бывают соперницы... «С детства я была сиротинушка» Эту строчку известной блатной песни любит петь Валентина Михайловна, или Валька — уголек, как зовут ее в «зоне». Правда, текст песни не соответствует биографии Петкеевой. Она росла в обычной деревенской семье, где вечером старшие могли послать друг друга далеко-далеко, а утром вместе пойти косить траву. Детей своих при этом не бросали, более того, не учили воровать. Но Валя крала с детства. Многое ей сходило с рук, и безнаказанность делала девицу все смелее и безрассуднее. И вот она попалась в первый раз, когда обворовала соседей. Те не стали ее жалеть, выступили в качестве потерпевших в суде, и Питкеева дебютировала как осужденная. Ну а потом понеслось — ходка за ходкой. Если поначалу ее выпускали условно-досрочно, то потом, изучив криминальный почерк воровки, поняли, что исправления не видать. Нечего и пытаться. Иногда, срок отсидки подходил к концу, Валентина словно и не хотела на свободу. А все потому, что в молодости она еще стеснялась ходить осенью в плаще. Практически всю жизнь она провела в бесконечно казенных, но таких привычных стенах многочисленных следственных изоляторов и тюрем. На воле Михайловна бывала так редко, что очень скоро потеряла все родственные и дружеские связи. Теперь, в промежутках между отсидками, она старалась прибиться к кому-нибудь то в родном Харьюском уезде, то в столичном районе Копли. В первые дни квартирантка старалась помочь по дому, однако в то же самое время она пристально изучала эти самые дома... Когда Валентина Михайловна уже хорошо ориентировалась в чужих стенах, потихоньку начинала что-нибудь красть. Конечно, хозяева (даже самые горькие пьяницы!) в минуты просветления обнаруживали исчезновение некоторых вещей и устраивали разборку постоялице. Но надо было знать Валю — даму с решительным характером и без комплексов. Когда ей не нравились хозяева, она немедленно жгла их дом. Адвокат Георгий Жердан, защищавший в суде Петкееву, заметил, что случайных, безадресных поджогов у Валентины Михайловны не было. «Исключительно родственники и знакомые горели», — вздыхает Георгий и вспоминает про небольшой сельский магазинчик, который подожгла подсудимая. На этот раз — чтобы замести следы и скрыть совершенную ею кражу. Столичные врачи, изучившие особенности Валиной психики, пришли к выводу, что огонь — ее истинная стихия, но только как метод мщения. Когда-то она увидела, как легко и бесследно исчезает с лица земли все, что ее раздражало и ей мешало. Именно поэтому, из хулиганских соображений, она и жгла всех, кто ее обидел. «Справедливый» поджог Впрочем, последний свой поджог она устроила из ревности. В середине 1999 года Михайловна в возрасте сорока восьми лет оказалась на свободе. Идти ей было некуда. По-прежнему считая себя интересной женщиной, Валентина бросилась на поиски какого-нибудь жениха, и вот тогда-то ей и подвернулся Семен Выгор. Правда, он и сам не имел никакого жилья, зато у него был верный друг Василий Нефедов, проживавший на собственном хуторе в Харьюском уезде. Вот у Нефедова парочка и поселилась. Хозяин любил говорить, что так ему даже веселее. Если любой нормальный человек считает, что без работы все-таки прожить проблематично, то Выгор, Нефедов и их боевая подруга Валентина Михайловна Петкеева проблемы из отсутствия денег не делали. А для чего тогда существуют чужие огороды, подвалы и чужие деньги?! Соседи относились к троице с легким презрением, но сильно ругать за украденные овощи побаивались. Просто не хотели связываться с алкашами, да и с бывшей зечкой, которая, похоже, мало перед чем могла остановиться. Когда дом Нефедова загорелся, это обеспокоило соседей только потому, что огонь мог перекинуться и к ним. А так жалости к двум обугленным телам, которые обнаружили после тушения, никто не испытывал. Обследование пепелища, как следует из материалов уголовного дела, было чрезвычайно поверхностным. Из огня удалось вырваться только одной женщине — Ольге Касиной. Никто не спрашивал у нее, как она оказалась в этом доме? Что она помнит, кто там был помимо нее и двух сгоревших мужиков. Интересовались только — курили ли они, лежа в постели? Касина честно сказала: «Курили», и документ о «неосторожном обращении с огнем» был тут же составлен. А вот Валентина Михайловна, единственная, кто точно знал все детали ночного пожара, уже была далеко. Только через три месяца она узнала, что Ольга Касина осталась жива. Потом Валентина расскажет в суде подробности своего «справедливого» поджога. Она хорошо помнила день, когда ее идиллическим отношениям с Семеном Выгором пришел конец. И все потому, что в дом неожиданно явилась его жена, про которую Семен никогда не говорил. Никто не подозревал, что она существует в природе. А Касина — крашеная блондинка — приехала и сразу поняла, что к чему. Короткой семейной разборки было достаточно, чтобы Семен вместе с хозяином хутора погнал Валентину прочь. Вот уж этого она перенести не смогла. Силы были неравные, но ловкая Михайловна каждому из обидчиков ухитрилась залепить пощечину — и Ольге, и их «общему» мужу, и предателю Нефедову. Расстроенная, но гордая собой, Валентина Михайловна Петкеева оставила привычное пристанище. Снова у нее не было ничего — ни угла, ни койки, ни жениха. Королева «зоны» Немного поскитавшись по округе, поджигательница вернулась к дому Нефедова. Свет в окне горел. Компания, видимо, улеглась, во всяком случае, голосов слышно не было. Валентина подкралась к окну и увидела картину, которую вполне можно было бы назвать «Вырубленные самогоном». Женщина собрала старые тряпки, бумаги — все, что валялось возле дома. Эту кучу мусора она бросила на веранду и подожгла. Валентина не ушла сразу, а подождала, пока огонь разгорится сильнее. Первой и единственной, кто почувствовал запах дыма сквозь сон, была Ольга. Она подползла к двери и вывалилась на улицу. Дом горел вовсю, на Касину упало крошащееся от огня дерево, прожигая насквозь женщину, которая потеряла сознание. Двое мужчин сгорели заживо, может быть, даже не проснувшись... Страшную тайну своего преступления Валентина раскрыла в явке с повинной, которую ей предложили написать. Там прозвучало, что на этот шаг ее «толкнули сильная обида и ревность». Очередного срока (одиннадцать лет тюрьмы) Валентина Михайловна не боится. Она рассуждает так: там я не просто досижу, там я и доживу свою жизнь. Сколько ей осталось, той жизни, никто не знает, ведь осужденная ко всему прочему онкологически больна. На «зоне» она скорее всего будет «королевой», так как вряд ли кто-то отважится там ее трогать. Терять угольку уже нечего. Вину свою подсудимая признала только в той части, где речь идет о «родной» статье — поджоге. Убивать, говорит, и не думала. Была даже уверена, что друзья выскочат. Всего-то два литра самогона и выпили... Юрий ГРИГОРЬЕВ. |