Доктор Сеппо

Время - конец пятидесятых. В разгаре хрущевская оттепель. По страницам молодежных газет гарцует "Легкая кавалерия", воспрянувшая из двадцатых годов. Ее предназначение: вскрывать, разоблачать, бичевать. Наш отдел - ведущий по делам "кавалерии". В отделе обычно водил ее в рейды Женя.

Как-то утром, придя на работу, Женя с порога объявляет:

- Все, ребята, иду сегодня на прорыв, в запретную зону...

- За бугор махнуть решил? - смеется Толя.

- Да нет, тут рядом, в центре Таллинна, есть, говорят, такая зона... Клиника какого-то чудотворца Сеппо. Он хирург, а вроде и туберкулез лечит, правда, костный. (Тема, близкая сердцу Жени: он болел туберкулезом легких.) Но это к слову. Просто хочу написать о нем. А то все байки слушаем, а где правда, надо разобраться.

- Но тема вроде не наша, не молодежная, - усомнился Толя.

- Там есть ведь и молодые врачи, - возразил Женя. - Девчата-медсестры. Может быть, и комсомольскую организацию обнаружу. Через нее и подам материал, в форме кавалерийского рейда. "Там чудеса, там леший бродит...". Вот и возьмем лешего за уши.

- Валяй! - дает добро Толя. - Мы ведь рождены, чтоб сказки делать и претворять...

- Про чудеса будет материал? - спрашивает Толя.

- Еще какой! Зубодробительный!

- Ты кому же зубы собрался дробить? Неужели доктору Сеппо?

- Его берем под защиту. Горздрав буду бить. А может, и министерство.

Женя садится за свой стол, достает из кармана блокнот и начинает листать его.

- Вы представить не можете, в каких условиях работает этот врач-кудесник со своей командой. В палатах теснота, коридоры заставлены койками, приходится пробираться между ними. Хуже, чем в прифронтовом госпитале. (Жене пришлось поваляться в военных госпиталях, есть с чем сравнить.) А больные не просто терпят, они рады, довольны. Понимаете, очень рады, что попали к Сеппо!

- Все они туберкулезники? - интересуется Толя. - Но ведь Сеппо - хирург.

- Да нет, туберкулезников всего двое. С туберкулезом кости. Оба скоро выписываются. До этого где-то в другом месте их лечили, вернее калечили, довели до ручки. "Безнадежный"! А тут быстро на поправку пошли... Основной контингент - люди с переломами костей. И среди них немало "безнадежников", а Сеппо ставит их на ноги. Со многими больными говорил. Не надеялись даже, что кто-нибудь когда-нибудь им поможет. И вот появилась надежда... На их глазах многие "безнадежно больные" поправились и уже вернулись домой долечиваться. В безобразнейших условиях доктор Сеппо ухитряется творить чудеса. В общем, буду бить начальство. Дадим бюрократам от медицины кавалерийский бой!

- Понимаете, ребята, что мне там, в министерстве, сказали? - докладывал на следующий день Женя. - Там мне сказали, что Сеппо - шарлатан, пользуется запрещенными методами, знахарствует.

- Не сочиняй анекдоты, - перебил его Толя. - Ближе к делу.

- Да куда еще ближе! Если мы выступим в защиту Сеппо и его методов, то получим по шапке. От высшей инстанции! Клиника Сеппо, выходит, засекреченный объект. Видимо, отрабатываются какие-то новейшие методы для использования в военно-полевых условиях, потому и писать обо всем этом нельзя. А условия - клянусь! - очень близкие к военно-полевым. Ясно?

- Ясно, да не совсем, - заметил Толя. - Эксперименты на живых людях! Тут что-то не то.

- Вот именно, что-то не то, - согласился Женя. - А больные рвутся к нему. Рвутся - понимаешь! Я и хотел разобраться, что там к чему и почему...

- Ладно, потом разберемся, - опять прервал его Толя. - Пойдем обедать - там дорасскажешь. Но кавалерийский материал нужен в номер. Вытаскивай из ящика стола свою заводскую "кавалерию", я Ивану Петровичу обещал. (Имелся в виду редактор газеты И.П.Папуловский.) После обеда подчистишь его - и сдаем.

Потягивали зелье из рюмочек, не торопясь закусывали. Женя все не мог успокоиться, переживал за Сеппо.

- Схватился я там с одним чином. Балда балдой, а куражится! Сначала как бы по секрету сообщает: "Поимейте в виду, молодой человек, что Сеппо... шарлатан. Понимаете - шарлатан!" А я ему, этому балде: "Каким же дураком надо быть, чтобы шарлатану доверить отделение травматологии столичной больницы! Видимо, он все-таки заслуживает доверия. Министр ведь - не дурак?" Он мне: "Давайте лучше без оскорбительных слов. В министерстве работают серьезные люди". Я ему: "А разве шарлатан - не оскорбительное слово по отношению к врачу, кандидату медицинских наук, доценту?" Он мне: "Скажем так, без оскорблений: Сеппо просто иногда везет. Как тому охотнику: стрелял в козу, а попал в стрекозу и прослыл сверхметким стрелком. Ха-ха-ха... Ему смешно, сострил, называется. Я ему: "Так как же быть с материалом для газеты? Будем публиковать... без дураков? Или лучше с дураками? Пусть читатель сам разбирается: кто шарлатан, а кто осел?" Балда поджал губы, поднялся: "Извините, но лимит времени на нашу с вами беседу исчерпан. Я опаздываю на заседание. Публиковать не советую ничего, что касается Сеппо. Будут большие неприятности. Для вас лично, для газеты, а прежде всего для редактора".

Мы с Толей слушали, не перебивая...

- Вот и соображайте, ребята, кто там есть кто и что нам делать с материалом об этом, похоже, секретном объекте? В ЦеКа комсомола идти бесполезно, в ЦеКа партии я не ходок - слишком высоко. У меня одышка...

- М-да, задал ты нам задачку, - отозвался Толя. - Что я могу сказать? Ивана Петровича подвести мы не можем, не будем ставить его под удар. И вообще-то медицина - не наша сфера. Она дамочка деликатная, а мы с ней с "легкой кавалерией": сабли наголо, ура! Не тот подход, согласны, ребята?

Хочешь не хочешь, а факты убеждали: бюрократия сильнее кавалерии. Что же касается министерского балды... Балда ли он на самом деле? Возможно, вынужден прикидываться, защищая государственные тайны. Было чуть даже жаль его: стреляя в козу и стрекозу, он попадал в самого себя.

Возвращаемся в редакцию.

Следом за нами в отдел вваливается грузная фигура "юнкора" в годах Софьи Михайловны Пруткой.

- Ребята, хотите, я вам свеженький материал о докторе Сеппо дам? Удивительный врач! Его операции - на грани фантастики!

Мы переглянулись. Женя засмеялся:

- Спасибо. Я только что от него...

Врачи долго лечили его. Год, другой, третий... Вот уж пришла пора и паспорт получать. А бациллы в его ногах все не сдавались. Они плодили новые и новые миллионы бациллят, все они дружно разъедали больную кость.

Наконец, врачи поняли, что не в силах помочь юному пациенту. Подняли перед бациллами руки вверх и сказали матери больного: "В костях ног юнца затаилась его смерть, она уже близко. Предлагаем ампутировать ноги...".

Легко сказать - ампутировать! А легко ли матери согласиться! Но что же делать? Обречь сына... и заказывать гроб? Положение безвыходное, хоть караул кричи!..

Каким-то образом мать узнала, что не так уж далеко от Риги - в Таллинне есть удивительный доктор, который уже многим таким же больным, как ее сын, помог не только уйти от смерти, но и вылечить ноги, вернуться к полнокровной жизни. И она летит в Таллинн, к доктору Сеппо.

Как раз перед этим Арнольд был уволен из института, где прокладывал новые пути лечения остеомиелита и костного туберкулеза. Добился фантастических результатов (за что и подвергся нападкам). Но метод разработан - его не уничтожишь! Имеется чудодейственная игла-сверло, есть препараты... И Сеппо взялся вылечить больного "неизлечимой болезнью".

И свершилось очередное чудо: юный пациент на ногах! Смерть отступила.

"Спасибо, доктор! Спасибо вам, дорогой Арнольд Сеппо!.."

Доктору Сеппо уже не привыкать к слезам счастья на глазах исцеленых, их матерей и отцов, сестер и братьев. А все-таки и самому накатываются на глаза слезы.

Счастливая мать увезла не менее счастливое чадо свое домой.

В одной из латвийских газет вскоре появилась заметка "Улыбка". В ней отец мальчика, оказавшийся журналистом, рассказывает, как он впервые за много лет увидел на лице своего сына улыбку. Поведал долгую историю его болезни и о чудесном исцелении мальчика в Таллинне, где живет и творит чудеса пока еще малоизвестный доктор Сеппо.

В кругу друзей и соратников Арнольда радовались этому маленькому в масштабах громадной страны событию, пожалуй, не меньше, чем радовались в свое время ленинградцы прорыву блокады вокруг города на Неве.

Правда, прорыва блокады вокруг клиники Сеппо еще не произошло. В ней была пробита лишь небольшая брешь, сделан пролом в широкий мир. Пролог к прорыву.

В клинику Сеппо потянулись больные "неизлечимыми" формами костного туберкулеза и остеомиелита из Латвии, Литвы...

Шел 1961-й год.

В мае 1962 года одно из таких сочинений, спорхнув с конвейера, полетело в Ригу. В нем значилось черным по белому:

"...Сообщаем, что доцент Сеппо заведует травматологическим отделением Таллиннской II горбольницы и вообще не занимается лечением больных костным туберкулезом. К тому же установлено, что он не располагает никаким особым методом лечения костного туберкулеза, который хоть чем-то отличался бы от общеизвестного современного комплексного лечения...

Зам министра здравоохранения ЭССР В.Побус.

23 мая 1962 г."

Получив по почте в ответ на свое письмо сочинение высокопоставленного чиновника, недоверчивый рижанин приехал в Таллинн, дабы лично убедиться, кто же врет: автор заметки "Улыбка" или заместитель министра?

В ходе расследования факта вранья было достигнуто компромиссное решение: соврал... конвейер.

Настырный рижанин получил добро на лечение и вернулся в Ригу с улыбкой на лице. С улыбкой здорового человека, как и тот мальчик из Риги.

Иван ТРУУЛЬ.