У этого дома на Уус, 10, завтра, 11 ноября, в 13 часов состоится церемония возложения цветов к мемориальной доске Ф.М.Достоевского. 2 х фото Николая ШАРУБИНА.
«Я не призываю к замене государства библиотекой, но не сомневаюсь, что выбирай мы наших власти- телей из их читательcкого опыта... на земле было бы меньше горя». Из нобелевской лекции И.Бродского
Город может быть местом рождения и только словом в биографии, может стать судьбой и главной темой творца, а может оставить след в памяти и творчестве. Не всегда заметный, но след.
Петербург был судьбой для многих писателей и поэтов. Имена одних, вернее, их творчество, знакомо сегодня немногим, других знает весь просвещенный мир. И первый среди первых - Федор Михайлович Достоевский.
Есть в Петербурге район, тесно связанный с его жизнью, творчеством и судьбой. Это Владимирский и Загородный проспекты, Кузнечный переулок и Ямская улица, ныне носящая имя писателя. Район, в котором он жил сам и поселил героев своих произведений: одинокого пожилого чиновника Девушкина и бедную сиротку Вареньку в «Бедных людях», Мечтателя и Настеньку из «Белых ночей», Раскольникова и старуху-«процентщицу» из «Преступления и наказания».
В этом парке будет установлен краеугольный камень на месте будущего памятника писателю.
Если Петербург был судьбой и главной темой в творчестве Достоевского, то Таллинн оставил след в его жизни, не всегда заметный, но след.
Утром 3 июля 1843 года в Ревельскую гавань вошел пароход «Сторфурстен», на его борту прибыл инженер-поручик Федор Достоевский. Невысокого роста, худощавый, белокурый молодой человек двадцати двух лет от роду. За плечами огромная начитанность, глубокий интерес к литературе, две написанные и никем не читанные драмы. Впереди - уготованная отцом карьера военного инженера.
Приехал он к брату Михаилу, тоже военному инженеру и тоже мечтающему о литературном поприще. Но пока ни Федор, ни Михаил не знают, что их ждет впереди. Изучают инженерные науки, пытаются писать, переводить...
Михаил служит в ревельской инженерной команде на тихой улице Уус, Федор просто гуляет по городу. Ревель - первый готический город, увиденный им. Островерхие крыши домов, флюгера, узкие улицы, каменные стрельчатые порталы, высокие шпили храмов, древние башни... Прав был брат, когда писал ему из Ревеля: «Здесь нет широких улиц, нет Невского проспекта, но здесь живет память о прошлом, здесь видны еще остатки рыцарских времен». Все это непривычно, ново, как и люди, жизнь которых так не похожа на петербургскую.
В свой первый приезд Федор Михайлович недолго гостил у брата, около двух недель. Поразивший его город оставил след - на рукописях писателя стали встречаться набросанные в раздумье контуры стрельчатых окон, силуэты башен и шпилей.
Через год с армией покончено, и летом 1845-го вновь морем Достоевский приезжает в Ревель, приезжает на все лето. Он уже автор повести «Бедные люди», еще не изданной, но уже известной и одобренной в литературных кругах Петебурга. На этот раз Федор Михайлович приезжает работать - пишет повесть «Двойник».
Последний раз писатель побывал в Ревеле летом 1846 года. Пробыв в городе почти три месяца, он осенью покинул навсегда гостеприимный дом Михаила. В Ревель, а затем в Свеаборг, куда перевели на службу Михаила, из Петербурга шли письма о литературных замыслах, о людях, столичных новостях. Последнее написано 22 декабря 1849 года узником Петропавловской крепости Достоевским, только что пережившим церемонию приготовления к казни на плацу Семеновского полка, что на Загородном проспекте, и чтение царского рескрипта о помиловании и замене виселицы каторгой.
Поездки в Ревель оставили след в творческой биографии писателя. В его записных тетрадях содержатся наброски к повести с местом действия в Ревеле - «Рассказ о неловком человеке, или Фон Картузов». В первом плане будущей повести помечено: «Ревель, воды, Картузов пленен амазонкой...». Развивая сюжет, писатель дает характеристику места действия: «Ревель - город, имеющий претензию быть рыцарским, что почему-то очень смешно (хотя он действительно рыцарский)». К сожалению, повесть осталась только замыслом, а Картузов, по-видимому, послужил прообразом Лебядкина в романе «Бесы».
Существует немало преданий о прототипах героев произведений Достоевского, которые писатель взял из своего знакомства с Ревелем и его людьми. Считают, например, что под именем доктора Рутенштица в повести «Двойник» выведен местный врач Винклер, с которым Федор Михайлович познакомился в ревельском доме брата. Герой романа «Игрок» - барон Врунхольм - карикатура на барона Майделя. Говорили, что именно с него «списал» Достоевский внешность и манеры Врунхольма.
Один из друзей писателя, ревельский уроженец Александр Розенкампф, вспоминая о пребывании Достоевского в Ревеле, писал, что некоторые жители города произвели на него неблагоприятное впечатление своим «кастовым духом и ханжеством», разжигаемыми фанатичными проповедями модного тогда в Ревеле пастора церкви святого Олая Августа Хуна, человека властного, умного, прекрасного оратора и весьма энергичного. Этот пастор будто бы и послужил прототипом Великого Инквизитора в романе «Братья Карамазовы».
Но, думается, главное не в этих едва заметных следах пребывания Достоевского в Эстонии. Важнее то огромное влияние, которое оказал великий писатель на всю мировую литературу, и на молодую, только что зарождающуюся эстонскую в том числе. Произведения Достоевского неоднократно переводились на эстонский язык. Крупнейший писатель Эстонии Антон Хансен-Таммсааре считал его своим учителем, называя Достоевского «Гением страшной правды».
Когда-то Таммсааре мечтал о музее Достоевского в Таллинне. Может быть, не стоит создавать музей, но след памяти самому великому из людей, когда-либо живших или бывавших в нашем городе, должен остаться.
И когда идут споры о памятнике Достоевскому в Таллинне, когда его пытаются отправить на городские задворки, делается стыдно за некоторых людей, считающих себя европейцами.
Проходя по таллиннской улице Уус, мимо дома № 10 с памятной доской: «Здесь в 1843 -1846 годах останавливался Федор Михайлович Достоевский», невольно вспоминаю нобелевскую лекцию Иосифа Бродского, которую произнес поэт при вручении ему этой высокой награды в 1987 году:
«Я не думаю, что знаю жизнь больше, чем любой человек моего возраста, но мне кажется, что в качестве собеседника книга более надежна, чем приятель или возлюбленная... Мне думается, что потенциального властителя наших судеб следовало бы спрашивать прежде всего не о том, как он представляет курс своей политики, а о том, как относится к Стендалю, Диккенсу, Достоевскому».
