...У нее узкое продолговатое лицо с широко распахнутыми глазами — такие лица называют ликами - и тонюсенькая, почти бестелесная фигурка — такая, какая и должна быть у танцовщицы. Мария Селецкая — танцовщица «без пяти минут», в этом учебном году она оканчивает Таллиннское хореографическое училище.
...Мне довольно долго пришлось ждать Машу. Уже закончились последние уроки и репетиции, уже выкатился на небо блестящий серебряный месяц-серп, а Маша все разминалась и разминалась в зале, где кроме нее была только одна девочка, восхищенно следившая за ее движениями, да магнитофон, под звуки которого тренировалась Маша.
— Понимаете, тело совсем вышло из формы, — пояснила Маша, извинившись, — необходимо очень много заниматься, чтобы «вскочить» обратно. Все-таки полтора месяца летом и полтора осенью — это слишком много вне привычной школы с ее постоянными занятиями.
Маша Селецкая недавно вернулась из Парижа, куда была приглашена вместе со своим однокурсником Алланом Симсоном и прошлогодним выпускником ТХУ Линнаром Лооритсом для участия в большом танцевальном мероприятии под названием Europa Danse, проводящемся ежегодно, причем Маша и Линнар получили приглашения уже вторично. Цель этого своеобразного танцевального семинара — знакомство молодых артистов балета, их постоянное число 30, из разных стран с различными направлениями современной хореографии, освоение разных танцевальных школ и стилей, своеобразный творческий обмен опытом, который непременно происходит, когда встречаются исполнители разных континентов.
- Маша, тебе пришлось соприкоснуться с другими танцевальными школами, а следовательно, пришлось и как-то переучиваться. Как все это выглядит по сравнению с тем, чему тебя учат в твоей родной таллиннской аlma mater?
— Определенно сравнение в пользу русской классической танцевальной школы, которая положена в основу обучения здесь, у нас. И в пользу моего педагога, Тийу Рандвийр, которая дала мне все то, что я умею. Если бы не она, меня бы не было. Как мне не хватало ее там, во Франции! Не хватало той школы, к которой я привыкла, знакомого тренажа, по которому тосковало тело. Классический танец в Париже нам давала Моник Лудьер, знаменитая звезда парижской Гранд-опера. Но... нет. Французская школа классического танца очень отличается от русской, она основана на мелкой технике ног, на очень быстрых темпах, в которых чисто выполнить движение почти невозможно — теряется гибкость стопы. Несколько дней с нами работал Владимир Васильев — вот это был настоящий русский класс, на глубоком плане, широкий, певучий. Русский балет, как и русская танцевальная школа, конечно же, стоит на очень большой высоте, если точно — он центр мирового балета.
- Как хорошо, когда все видишь своими глазами и можешь судить объективно. Но расскажи подробнее о вашей работе на семинаре. Вы, кажется, сначала готовили репертуар для совместных выступлений?
— Да, летом мы за полтора месяца подготовили 7 балетов и отрывки из современной хореографии. Вся программа построена на танце модерн.
- Ну и нравится тебе модерн?
— Меня он привлекает как нечто неизвестное, потому что я очень мало его знаю. У нас в этом направлении работала только Май Мурдмаа (я имею в виду театр «Эстония»), и в ее балетах мне нравится и хореографический язык, и глубокие мысли, которые есть в каждой ее работе. Самой же танцевать модерн — я имею в виду то, что мы делали во Франции, — мне нравилось не всегда. Классический балет мне, конечно, ближе. Осенью мы объездили почти всю Францию. Нант, Бордо, Лион, Лилль, Канн, Авиньон и т.д., и т.д. Ну, и, конечно, Париж. В Париже мы выступали трижды, были и в Швейцарии, и на Лазурном берегу.
- И принимали вас...
— Очень хорошо.
- Цветы, автографы...
— Да. Все это было. Как и банкеты в каждом городе после выступления.
- А какие впечатления у тебя от тех мест, в которых вы побывали?
— Впечатления остались, в основном, от отелей, в которых нас размещали, от репетиционных залов, да от автобусов, из окон которых мы и видели города, — график был чрезвычайно напряженный. Все же что-то запомнилось, поразила, например, Лозанна — так чисто, так красиво и так... дорого!
- Маша, ты, наверное, задумываешься о будущем — выпуск-то уже весной. Как ты представляешь свою дальнейшую жизнь?
— В будущее смотрю с оптимизмом... Думаю, что пока останусь в Эстонии, театр «Эстония» — великолепная стартовая площадка. А потом — не знаю, может быть, когда стану постарше, попробую пойти танцевать к Эйфману в Петербург. Его балеты интересны, у него всегда глубокие замыслы, очень выразительная хореография.
- А есть ли кто-то из балерин - прошлого или настоящего, — кто являлся бы для тебя примером, идеалом?
— Ну, конечно же, есть — Кайе Кырб. По-моему, это самая великая из танцующих сегодня балерин. Нравится Ульяна Лопаткина, тоже великолепная балерина.
Что ж, пожелаем Марии Селецкой счастливой творческой жизни. В училище тихонько поговаривают, что Маша напоминает выдающихся балерин и своей работоспособностью, и железной волей, и фанатичной преданностью балету, влюбленностью в него.
...А будущим летом Еuropa Danse снова хочет видеть Марию Селецкую среди тридцати танцовщиков, приглашаемых из разных стран мира.
