В прошлом сезоне нам показали московский спектакль «Сильвия», а на прошлой неделе – питерскую «Кысю». Обе эти, заметим, весьма различные постановки – антрепризы. Те, кто их посмотрел, без труда вычислят еще одну объединяющую их характерную примету. Тем, кто спектакли не видел, поясним: роднит их, скажем так, зоологический мотив, ибо главная героиня «Сильвии» - собака, главный герой «Кыси» - кот.
Представьте себе ситуацию: очаровательная бродячая собачка, смесь дворняжки с лабрадором, буквально бросается на шею немолодому респектабельному джентльмену, тоскующему по простым человеческим чувствам, - и страстно признается ему в любви. Нужно быть безмозглым идиотом, чтобы отвергнуть заманчивую перспективу еще разочек в жизни ощутить в себе способность к романтическим отношениям. Будучи не в силах отказать Сильвии в крове, он ведет ее к себе домой, где постепенно разворачивается душераздирающая интрига любовного треугольника: муж, жена и возлюбленная, она же собака. Сказать, что Чулпан Хаматова в этой роли поразительно органична, это не сказать ничего: она восхитительна! И всякий раз, когда знакомые спрашивали меня об этом спектакле, я принималась объяснять актерский феномен Хаматовой: она практически не бегает на четвереньках, не лает, не рычит, не скулит и вообще не пытается изобразить собаку, оставляя, однако, убедительное ощущение, что играет именно ее! И ловя на себе изумленный взгляд собеседника, дескать, в своем ли я уме – это все же театр, а не цирк! - старательно поясняла: она хороша необыкновенно, такая чуткая, женственная, ранимая и вместе с тем язвительная и остроумная! «Кто?» - «Собака!» Не правда ли, высокая оценка мастерства и качества спектакля! Меж тем природа этой смысловой подмены вполне объяснима. За последние годы мы увидели несметное количество спектаклей, не столько хороших, сколько разных. В них было достаточно авторской зауми и режиссерских изысков, более того, из всех этих постановок можно было извлечь много существенного в житейском отношении, к тому же в них хватало смешного и даже очень смешного, но - абсолютно отсутствовали подлинные чувства и необъяснимая страсть. И жизненное пространство, ограниченное зрительным залом и сценой, в итоге обезлюдело до такой степени, что только яркий образ, явивший собой смесь дворняжки с лабрадором, оказывался способным восполнить эту пустоту.
Проще говоря, лишь собаке было дано напомнить людям об их человеческом. Разумеется, талантливо сыгранной собаке.
Ко всему прочему в спектакле «Сильвия» то и дело проскальзывала не совсем нормативная лексика, правда, не русская, а английская, зато комические приемы предоставляли зрителю возможность вполне адекватно оценить и сказанное, и недосказанное.
Видимо, этого тоже – того, чем богата жизнь, но традиционно бедна сцена – нашему зрителю сильно недостает: в спектакле «Кыся» звучит откровенный русский мат, и в ответ зал – поди разберись в этих реакциях! - то ли стонет от счастья, то ли ревет от восторга.
Главный герой этого спектакля – кот по имени Мартын. Не совсем уличный, потому что у него есть хозяин, но и не совсем домашний, потому что чрезмерно склонен к дворовым приключениям, по большей части сексуального свойства. Прошу заметить, ничего оригинального для этой зоологической особи. Отчего же так чутко отзывается публика на все забавы этого ободранного помоечного кота, от души веселясь и при этом проникаясь грустью буквально на каждом крутом повороте его непростой судьбы? А потому, что действие спектакля «Кыся», поставленного режиссером Львом Рахлиным по одноименной повести Владимира Кунина, исполнено не только и не столько чисто бытовой комичности – оно исполнено драматического накала. Казалось бы, они в неравном положении – Кыся и люди, с которыми сводят его житейские обстоятельства: они умеют говорить, кот с человеческой точки зрения – нем, хотя, быть может, многое понимает. При этом Кысе известно про людей гораздо больше, чем они знают и способны узнать друг про друга. А на поверку беспомощность слов оказывается тождественной немому знанию…
А еще оказывается, что ненасытная зрительская потребность в истинном драматизме по-прежнему не исчерпана, и печальные жизненные испытания, выпавшие на долю Кыси, становятся как бы продолжением любовных страданий бродячей собаки Сильвии.
Вне всякого сомнения, львиная доля успеха «Кыси» принадлежит исполнителю главной роли. После нашумевшего спектакля «Милашка» это вторая совместная работа режиссера Льва Рахлина и актера Дмитрия Нагиева, без которого «Кыся» вряд ли могла бы состояться, во всяком случае, как яркий трагикомический спектакль. Если бы кота Мартына играл другой актер, постановка была бы намного бледнее, и в лучшем случае ее бы украсил ярлык «скандальный», и без того намертво прилепленный к этому спектаклю. Но именно актерская природа Дмитрия Нагиева, чуждая какого бы то ни было «псевдо», выводит «Кысю» на качественно иной уровень. Бесспорно, Нагиеву хватило бы одной лишь пластики, чтобы ее средствами, сыграв в придачу на эпатажности текста, придать роли все черты классного трюка. Но чутко уловив эту легкую возможность и не отвергая ее категорически, он призывает пластический рисунок на помощь внутреннему драматизму, создавая поистине многокрасочный образ…
…Вообще-то не имеет особого смысла рассказывать об антрепризном гастрольном спектакле, ибо практика показывает, что повторных гастролей антрепризы обычно не случается. Но режиссер Лев Рахлин сейчас репетирует с Дмитрием Нагиевым спектакль «Декамерон», в котором актеру предстоит сыграть десять ролей и, следовательно, создать десять совершенно различных образов. Опыт «Кыси» свидетельствует о том, что зрителя ждет новый интересный эксперимент. Будет обидно, если возможность его увидеть будет упущена.
