Государственный язык как средство выживания одних в обществе, а других — из общества
Парламент намерен на этой неделе приступить к рассмотрению проекта поправок в выборное законодательство. Суть последних — упразднить требование к депутатам всех уровней знать государственный язык. Согласно действующему закону народные избранники должны знать государственный эстонский язык на уровне, который достаточен как для работы с документами, так и для письменного и устного выражения собственного мнения.
Кто на свете всех равнее
Языковая статья в выборном законодательстве — единственное положение, ставящее в неравные условия две группы граждан нашего демократического государства. Эстонцев и всех остальных. Этим остальным мало просто иметь гражданство. Необходимо доказать, что они, эти остальные, владеют-таки госязыком на том самом уровне, который достаточен для исполнения депутатских обязанностей.
Таким образом, одни граждане оказываются равнее других. Кто равнее кого, наверное, догадываетесь. Догадываетесь, пожалуй, и о том, что языковой критерий оказывается единственным, с помощью которого депутатов проверяют на пригодность к исполнению обязанностей общегосударственной или муниципально-волостной важности. Проверяют русских, эстонцы и так сойдут.
Мало того, что все общество расколото на титульных и инородцев, граждан и неграждан. А граждане, в свою очередь, делятся как на потомственных и натурализованных, так еще и на подлежащих языковому тестированию и не подлежащих. Не многовато ли для страны с населением чуть больше миллиона? Причем этого «чуть больше» с каждым годом становится все меньше.
Языческая демократия
Уйти от этого унизительного и — время показало — бесполезного деления граждан по принципу «язычности» хотя бы в пределах одной весьма немногочисленной группы и нацелено предложение трех депутатов от правящей коалиции.
Примечательно, что именно коалиция стала инициатором упразднения данной статьи закона. Стала в период, когда рейтинг ее правительства крайне низок. Когда ее изнутри гложут противоречия, вполне способные привести к правительственному кризису.
Став членом Европейского cоюза, Эстония будет вынуждена открыть свои коридоры власти людям, явно не способным похвастаться знанием нашего государственного языка. Помните, промелькнувшее несколько месяцев назад сообщение о том, что вообще городским главой Таллинна в недалеком будущем может стать иностранец из числа граждан стран — членов ЕС. Это, конечно, из разряда баек. Но рациональное зерно заключается в том, что в Европе и в самом деле очень недовольны языковой практикой Эстонии. Для более чем трети населения родным является иной, а не насаждаемый властями эстонский язык. То есть налицо дискриминация права весьма многочисленного меньшинства пользоваться родным языком. Так мало того, что меньшинству ограничивают пользование родного языка вообще, его еще и вытесняют из сфер государственной и общественной жизни.
От любви до любви
«В коалиционном совете дважды обсуждался вопрос о необходимости отмены языковых требований, и каждый раз с предложением выступал премьер-министр, председатель «Союза Отечества» Март Лаар», — сказал председатель парламентской фракции Реформистской партии Юрген Лиги. По мнению Лиги, поправка в Закон о выборах не приведет к увеличению числа неэстонцев в парламенте и местных органах власти. Далее в процитированном всеми газетами сообщении пресс-службы Реформистской партии, которую и представляет Ю.Лиги, говорится, что «не изменится и основа — баллотироваться в органы власти смогут только граждане Эстонии. Рабочим языком останется эстонский, как это предусмотрено Конституцией и Законом о языке. Парламент и местные волостные и городские собрания являются демократически избранными органами власти, и вряд ли кто-то будет избирать туда депутатов, которые не знают эстонский язык и поэтому не смогут защищать интересы избирателей».
Оставим в стороне пассаж по поводу интересов избирателей уже хотя бы потому, что согласно действующему закону избиратель властен над депутатом, пока тот ходит в звании кандидата. А после выборов — увы! Обратим внимание на «поправка в Закон о выборах не приведет к увеличению числа неэстонцев в парламенте и местных органах власти». Вот оно то, чего законодатели больше всего боятся и чем во все времена новой эстонской независимости пугали, и по сей день готовы пугать обывателя.
Русские (не) идут!
Русскую угрозу обывателю в течение многих лет преподносили как дежурное блюдо. То в виде танков, которые в любой момент готовы пересечь границу. То в виде рассуждений о том, что здешние русские плодятся намного интенсивнее эстонцев, и если им позволить, то очень скоро они составят в парламенте большинство, которое непременно проголосует за присоединение Эстонии к России. И тогда уж эстонцы со своим языком точно вымрут, не выдержав еще одной волны русификации.
Демографическая статистика, в том числе и данные сентября 2001 года, свидетельствует о том, что, скорее всего, никаких заданий размножаться повышенными темпами у здешних русских нет. В среде новорожденных то же соотношение эстонцев и неэстонцев, что и среди взрослых. Зато опять без малого сто человек, сообщает пресс-служба МВД, поменяли имена и фамилии на эстонские. Сентябрьские данные отвечают среднестатистическому показателю, согласно которому ежегодно более тысячи человек отказываются либо от своего имени, либо от фамилии. В это число не входят случаи изменения фамилии в связи с браком. Подавляющее большинство «перекрестившихся», признают в отделе актов гражданского состояния, — это лица славянского происхождения. Как свидетельствуют опросы социологов, люди идут на этот шаг, решив, что с эстонской фамилией им будет удобнее жить, что называется, не выделяясь из общей стаи, или легче сделать карьеру, пробиться наверх. Впрочем, известны отдельные, но отнюдь не единичные случаи, когда и напрямую намекают человеку, что неплохо было бы...
С белого листа
Подобная эстонизация особо не афишируется, так как носит сугубо добровольный характер и за каждым отдельным случаем стоит личный выбор желающего перекреститься. В довоенной республике прошла первая волна «национализации» фамилий, преимущественно германского происхождения, которые местные бароны из числа остзейских немцев присваивали своим крестьянам, к коим, как известно, принадлежало большинство эстонцев. Сейчас никакой официальной кампании нет, процесс носит скрытый характер. Но, тем не менее, отличается не только устойчивостью, но и присущими ему сезонными спадами и всплесками. Так, пики «эстонизации» обычно приходятся на весенне-летние месяцы, период, когда в школах и вузах выдаются аттестаты зрелости и дипломы. Это, полагают новоэстонцы, позволит им начать самостоятельную жизнь с эстонским именем, которое облегчит им карьеру и позволит пробиться наверх. Данный вывод есть итог не досужих размышлений автора над судьбами эстонского народа, а заключение социологов, изучавших мотивы любви части здешних русских к эстонским именам и фамилиям.
Чем такая эстонизация ценна с точки зрения идеологии титульной нации? Во-первых, на фоне жуткого демографического спада удается создать иллюзию воспроизводства населения. Во-вторых, что называется, добавить свежей крови, не прибегая к смешанным бракам, так как оба брачующихся чисто внешне, по документам, принадлежат к одному и тому же этносу. В-третьих, удается заметно сократить долю населения некоренной национальности, ассимилировав часть населения опять же по документам. А потом начнет действовать правило: “Назвался груздем...”.
Предлагаемая тройкой Лиги — Руммо — Яэтма либерализация языковых требований к будущим депутатам действительно ничем не грозит. Высший орган власти вряд ли в ближайшем будущем повторит по национальному составу структуру населения республики. Для этого русским партиям надо преодолеть все разногласия, как застарелые, так и возникающие вновь. Наконец, пора этим партиям прекратить плодиться. А у нас возникают все новые и новые. Понятно, что чем больше будет число партийных квартир, по которым разбредаются граждане некоренной национальности, тем меньше у них останется шансов создать свое весомое представительство в органах власти.
Но зато с помощью поправки Лиги — Руммо — Яэтма удастся ликвидировать вопиющее отступление от Конституции, которая провозглашает не только равенство всех граждан перед законом, но и их равноправие.
