Его задала газета Eesti Paevaleht директору пресс-бюро правительства Каарелу Таранду: отчего скорбим о погибших в США, а о своих жертвах пярнуской трагедии — нет?
Ежедневные сводки «своих» погибших пока только увеличиваются и уже достигли полусотни. 18 детей остались сиротами. Вроде бы тоже жертвы. Жертвы цинизма, способного на все ради наживы. В пярнуском мартирологе значатся не отщепенцы общества. А то, чем они были убиты, вполне можно сопоставить с оружием химическим. И у некоторых граждан, мыслящих не слишком масштабно, невольно возникает вопрос: нет ли в нашей официальной скорби, с одной стороны, и никак не выраженном правительством сочувствии, с другой, двойного стандарта.
Ужом крутился директор пресс-бюро и ответил следующее: обе вещи — разные, хотя у кого-то и возникнет мысль о двойных стандартах.
Ну сами подумайте: в Америке — глобальная катастрофа, и наш траур — это выражение точки зрения на случившееся эстонского народа. Не будем смешивать масштабы глобальные с местными. Эстонская Республика — часть западного культурного пространства, и мы считаемся с ценностями и правилами его жизни.
Правительство же находится в курсе происходящего в Пярну и занимается потерпевшими. Заботу государство проявляет вне зависимости от социального статуса граждан. Местная катастрофа не должна вызвать вопроса: о скольких людях следует скорбеть. Общественное мнение Эстонии не любит силовых политических решений. В ситуации, когда многим кажется, что обман сограждан и государства не рассматривается как преступление, мы должны решать проблемы установок и ментальности.
Ответ заковырист. Вроде умно, но непонятно. И непонятно потому, что наши власти, если и реагируют на события в обществе, то с запозданием. Стечение трагических обстоятельств этих дней только высветило невежливость и пренебрежительность, бытующие у тех, кто у нас наверху, к тем, кто внизу. А ведь достаточно было бы просто слов официального сочувствия хотя бы детям, оказавшимся сиротами в результате преступного цинизма теневых спиртоторговцев, чтобы двучтений глобальной скорби ни у кого не возникало.
