Выступая в конце минувшей недели на конференции, посвященной десятилетию Академии национальной обороны, государственный контролер Юхан Партс, говоря о наиболее острой общественной проблеме отношений чиновничества и государства, запальчиво назвал существующую форму управления центральноафриканской.
Отношения эти складываются на двух уровнях: первом — законотворческом и втором — законоисполнительном. Обратной связи между уровнями по сути нет. Законодатели не представляют себе реальных проблем, исполнители не могут достучаться до первых, чтобы повлиять на их политический выбор. Тем не менее есть общее, что связывает тех и других, — это деньги. И связь эта далеко не отрадна. Прежде всего из-за того, что вопрос, сколько та или иная проводимая политика стоит, кажется чиновникам неуместным. Главное — получить деньги из бюджета и начать их тратить.
Как ни заявляй, что исполнение закона с деньгами не связано, это не так. Взять хотя бы дискуссию о компенсации дорогостоящих лекарств больным лейкемией. Она со всей убедительностью показала политикам и чиновникам, что человеческая жизнь имеет порой очень даже конкретное денежное выражение.
Есть вопросы, нет ответов
Стремление бездумно тратить средства, не обсуждая вариантов, — это то, с чем необходимо постоянно бороться, подчеркивает Партс и сразу ставит конкретные вопросы: как потревожить ту почти уже усвоенную общественностью отвратительную систему, при которой партии, находящиеся у власти, делят государственные должности, а через это государственные ресурсы, словно коров в хлеву? Как потревожить ту доведенную до естественного автоматизма привычку личные транспортные расходы, аренду помещений и даже счета за мобильный телефон вписывать в бюджет министерства?
Вопросы остаются без ответа. И на фоне до мозга костей прогнившей центральноафриканской системы управления идет движение огромных денежных сумм, партиец рапортует о продаже государственных акций как о крупной победе партии, а схемы финансирования объектов культуры утратили всякую культуру. Картину дополняют карикатурные зарплаты за результативность, их дифференцию, прямое участие министров в сделках, а также виртуальная политика, обещающая дешевые лекарства, дешевое электричество, дешевую воду и спецпенсии чиновникам. Все вместе и составит то, о чем известный эстонский дирижер Эри Клас в газете Postimees высказался так: со стороны Эстония кажется яркоокрашенным пасхальным яйцом, выглядящим привлекательней, чем некоторые ее соседи... Но заглянув внутрь, обнаруживаешь тревожные вещи. Выгоду от новизны и красоты имеют единицы, а не народ.
А ректор Академии художеств Андо Кесккюла дополняет: госконтролер до ужаса точен. Доверия к госслужбе мало. Причина — отсутствие политической культуры. Избирательная система — вне времени и смысла — насаждает политический феодализм в форме перераспределения ресурсов, а не созидания их. Нет широкой дискуссии по государственным перспективным программам и приоритетам. Они не увязаны с бюджетом и больше напоминают художественную литературу, чем документ. Они останутся таковыми до тех пор, пока не будут увязываться с цифрами денежных средств. А последнее невыгодно, поскольку выбивает почву у политической демагогии.
Они и наши деньги
Тревожится ректор, тревожится дирижер. А копилка госконтролерских курьезов про деньги и взаимосвязь с ними чиновничества пополняется. Вот газета Дripдev под рубрикой «Государственные деньги» пишет о том, например, сколько кредитных карточек с суммами государственных средств находится в руках нашего высшего чиновничества. Месячный кредит у министров достигает, например, 80 тысяч крон. У бывшего премьера Марта Лаара и министра по делам народонаселения Катрин Сакс он достигал 140 тысяч крон.
Известно: тратить деньги с этих карточек на личные нужды нельзя, тем не менее соблазн настолько велик, что однажды наш бывший главный разведчик-координатор Ээрик-Нийлес Кросс, поддавшись ему, потерял за это должность. С того прецедента траты кредитов придирчиво отслеживаются. Кто погрешил — спрос строгий: верни деньги личные. Тратят десятки тысяч крон с «кредиток» в основном на оплату гостиничных и ресторанных счетов.
В госканцелярии служат, например, пятеро привилегированных обладателей кредитных карточек, среди них заведующий Бюро европейской интеграции Хенрик Хололей, его заместитель Мярт Кивине, министр по региональной политике Тойво Асмер и советник премьер-министра Симму Тийк. Справедливости ради надо сказать, что месячные кредиты у них не по 140 тысяч крон, а всего по 80 тысяч. Все равно не слабо.
Единственное министерство, которое не сочло нужным выдавать своим служащим кредитные карточки, это Министерство образования. Молодцы! А может, просто денег не имеют — на голодном пайке сидят вместе со всем учительством?
Если у других министерств по банковским распечаткам можно узнать хотя бы то, кто и в каких ресторанах предпочитает вкушать жизнь по «кредиткам», то МИД и Министерство обороны даже свои гастрономические пристрастия не раскрывают — их прикрывает закон о государственной тайне. А раз прикрывает, то число обладателей «кредиток» в них значительно больше, чем в иных министерствах. В МИДе их 9, в Минобороны — 12. По правилам, такие карточки выдаются тем, кто часто бывает за рубежом или часто принимает зарубежных гостей. Тут Минобороны впереди всех. За ним — Минсельхоз. У чиновников от лесов, полей и домашнего скота 10 «кредиток». Сельского хозяйства нет, зато чиновники и кредитные карточки есть. Наверное, так удобней пастись на зарубежных нивах.
Такое вот попутно дополнение к рассуждениям государственного контролера.
