«Характеристическая черта гения Пушкина — разнообразие. Не было почти явлений в природе, события в обыденной жизни, которое прошло мимо него, не вызвав дивных и неподражаемых звуков его лиры...»
«Человек в расцвете сил похож на солнце. Как следует его можно рассмотреть только при восходе и закате».
Г.Гейне
29 января 1837 г. по старому стилю (11 февраля по новому) в 2 часа 45 минут пополудни в своей квартире на Мойке скончался после дуэли смертельно раненный Александр Сергеевич Пушкин.
Каждая смерть – трагедия, разная, конечно, по силе воздействия, от семейного горя до всемирного потрясения. Ибо смерть – это итог жизни, и только в конце ее становится ясно, состоялся ли человек и что он оставил в памяти людей. В мае (по ст.стилю) 1799 года в Москве родился просто мальчик Саша, а в январе 1837-го в Петербурге был убит великий национальный поэт России. Нет, не случайно дни своих святых и великомучеников Православная церковь отмечает в дни их Успения.
Кажется, о Пушкине сказано все, что можно сказать о человеке и литераторе, особенно в дни его 200-летнего юбилея. И все-таки одна сторона его деятельности изучена мало и почти неизвестна широкому кругу читателей. О ней редко упоминается в солидных монографиях и ничего не говорится в биографиях поэта, от школьных до энциклопедических. А между тем...
3 декабря 1832 года на очередном заседании Академии ее президент адмирал Александр Семенович Шишков обратился к присутствующим со следующими словами: «Не благоугодно ли будет господам членам Академии в положенное по Уставу число избрать в действительные члены Академии нижеследующих особ:
1. Титулярного советника Александра Сергеевича Пушкина. 2. Отставного гвардии полковника Павла Александровича Катенина. 3. В звании камергера и в должности директора московских театров Михайлу Ивановича Загоскина. 4. Протоиерея Алексея Ивановича Малова. 5. Действительного статского советника Дмитрия Ивановича Языкова. Известные в словесности дарования и сочинения их увольняют меня от подробного оных исчисления». В результате баллотировки за Пушкина, Загоскина и Языкова проголосовали все присутствовавшие. Против Катенина и Малова было подано два голоса. На заседании 3 декабря присутствовало четырнадцать членов Академии. В соответствии с Уставом избранными считались кандидаты, получившие не менее двух третей голосов всех членов Академии. Поэтому непременный секретарь П.С.Соколов разослал отсутствовавшим академикам письма с уведомлением о результатах голосования и предложением высказать свое мнение о каждом из кандидатов.
Были получены ответы от И.И.Дмитриева, А.Ф.Воейкова и других членов Академии. Все они приветствовали избрание Александра Сергеевича Пушкина. 13 января 1833 года ему был вручен диплом действительного члена Российской Академии. До 1914 года этот документ вместе с рядом рукописей, писем, литературных и семейных бумаг хранился у старшего сына поэта Александра Александровича, о чем свидетельствовал корреспондент журнала «Нива», посетивший А.А.Пушкина в самом конце 1913 года. Умер старший сын поэта 19 июля 1914 года, диплома среди переданных в Пушкинский дом документов не было. К сожалению, дальнейшая судьба диплома неизвестна. Зато сохранился официальный список всех деятелей литературы и искусства, принятых в члены Академии с момента ее основания в 1783 г. до 1841 года. Под первым номером числится Г.Р.Державин, под тридцатым – А.С.Пушкин.
Итак, Пушкин – академик. Что мы знаем о его практической деятельности в этом высшем научном учреждении России, в этом «Храме муз словесных», как называл его поэт? Немного. По воспоминаниям П.А.Катенина, П.А.Вяземского (принятого в члены Академии в 1834 г.), Пушкин сначала довольно усердно посещал академические собрания по субботам, но вскоре однообразные толки о словарях наскучили ему, и он редко показывался в Академии, зато живо интересовался ее издательской деятельностью, особенно творчеством молодых прозаиков и поэтов, и не только интересовался, но и принимал активное участие в их судьбе. Примечательна его роль в оказании помощи литераторам, попавшим в беду.
В конце того же 1832 года трагически погиб товарищ детских лет Пушкина, племянник президента Российской Академии А.А.Шишков. Личность незаурядная, он знал несколько европейских языков, перевел на русский язык Шиллера и произведения ряда других европейских писателей, его перу принадлежит роман о войне на Кавказе в начале ХIХ века. Человек передовых убеждений, младший Шишков был близко знаком с некоторыми членами Южного общества декабристов. Небезызвестный правокатор Шервуд в своих мемуарах пишет, что надеялся узнать от А.А.Шишкова о членах этого общества, но тот «не проговорился».
Смерть друга лицейских лет потрясла Пушкина, и он сделал все возможное, чтобы увековечить память о покойном и напечатать его произведения в издательстве и типографии Академии. Уже в июне 1833 года жена А.А.Шишкова, благодаря поэта за содействие в печатании трудов мужа, писала Пушкину: «Вчера я только от Александра Семеновича (президента Академии. – Авт.) узнала, что по вашему предложению многие члены согласны на то, чтобы все, что я хотела издать после моего мужа, было напечатано в Академии. Благодарность моя столь велика, сколь может чувствовать смертный».
В «Отчете Российской Академии министерству народного просвещения за 1834 год» в разделе «Пожертвования» записано: «В пользу президента «Собрание сочинений и переводов». Академия убедила его принять 1010 экземпляров собрания сочинений, изданных за счет Академии. Сие пожертвование было для Академии тем приятно, что господин президент обратил оное в пользу малолетней дочери своего племянника, сироты, оставшейся без всякого имущества». Пушкин и еще три члена Академии становятся попечителями дочери покойного А.А.Шишкова – Софьи. В журнале «Северная пчела» (№ 66) за 1834 г. было помещено объявление: «Попечители малолетней девицы Софьи Шишковой член совета Общества благородных девиц А.И.Нелидов и члены Российской Академии В.А.Полевой, В.И.Панаев и А.С.Пушкин сим объявляют, что предоставленные ими на пользу помянутой девицы книги под названием «Собрание сочинений и переводов» выпускаются в продажу по 50 рублей экземпляр, состоящие в 16 томах. Желающие иметь их могут относиться в Российскую Академию, где они хранятся».
Президента Академии адмирала Александра Семеновича Шишкова память не жалует. И старые российские и советские энциклопедии зачислили его в реакционеры и ретрограды, забывая при этом упомянуть о его военных заслугах перед Отечеством. В морских сражениях русско-шведской войны 1790 года он командовал фрегатом «Святитель Николай» и за мужество и находчивость в ходе боя эскадры адмирала Чичагова с шведским флотом был награжден золотой шпагой с надписью «За храбрость». Во время войны 1812 года вице-адмирал А.С.Шишков становится государственным секретарем, и его рукой написаны многие манифесты и обращения к русской армии, в одном из которых именно Шишков назвал войну против Наполеона Отечественной, призывающей к беспощадной борьбе с оккупантами: «Да найдет он, – сказано в этом манифесте, – на каждом шагу верных сынов России, поражающих его всеми силами и средствами... Да встретит в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицина, в каждом гражданине Минина».
И хотя адмирал Шишков возглавлял в начале ХIХ века литературное общество «Беседа любителей русского слова», или просто «Беседа», члены которого защищали нормы языка ушедшего XVIII столетия, а юный Пушкин в 1817 году был принят в кружок «Арзамасское общество безвестных людей», и члены его Жуковский, Батюшков, Вяземский, А.Тургенев... ратовали за новое поэтическое слово, зрелый Пушкин принимал призыв Шишкова бороться с вычурностью, манерностью и иностранными словами, беречь и изучать язык народа. С большой симпатией, теплотой и уважением относился поэт к президенту Академии и посвятил ему такие строки:
Сей старец дорог нам: он блещет средь народа Священной памятью Двенадцатого года. Один в толпе вельмож он русских муз любил, Их, незамеченных, созвал, соединил.
Именно А.С.Шишков, будучи министром народного просвещения и одновременно председателем цензурного комитета, дал распоряжение цензору Бирукову пропустить в печать «Евгения Онегина». И это было, когда поэт находился в ссылке в Михайловском. При Шишкове Российская Академия поддерживала творчество поэтов-крестьян. В 1826 году награждением золотой медалью отметила успехи крестьянского поэта Федора Слепушкина. Высоко оценивая сборник его стихов «Досуги сельского жителя», президент писал автору: «Академия с удовольствием и не без уважения к природным дарованиям твоим нашла оное весьма хорошим как по изящному слогу, так равно по простому и чистому языку».
О даровании Слепушкина с похвалой отзывался и А.С.Пушкин. В письме к А.А.Дельвигу из Михайловского в начале февраля 1826 года поэт пишет: «У него истинный, свой талант, пожалуйста, пошлите ему от меня экземпляр «Руслана» и моих «Стихотворений» – с тем, чтоб он мне не подражал, а продолжал идти своею дорогою». Узнав о награждении крестьянского поэта золотой медалью (средней величины. – Авт.), Пушкин с юмором замечает: «...стыдное дело: Сле-Пушкину дают и кафтан, и часы, и полумедаль, а Пушкину полному – шиш. Так и быть: отказываюсь от фрака, штанов и даже от академического четвертака». В личной библиотеке Александра Сергеевича были сборники стихов Слепушкина, других крестьянских поэтов – Алипанова и Суханова.
Сколько имен высветило из небытия, будто лучом прожектора, славное имя Пушкина. Высветило только потому, что они как-то, когда-то, в каком-то отношении соприкоснулись с поэтом. Его лицейский друг И.И.Пущин написал: «Характеристическая черта гения Пушкина – разнообразие. Не было почти явлений в природе, события в обыденной жизни, которое прошло мимо него, не вызвав дивных и неподражаемых звуков его лиры...»
Во второй книге журнала «Современник» за 1836 год опубликована статья А.С.Пушкина «Российская Академия», в которой он призывал ее членов: «Заключим искренним желанием, чтобы Российская Академия ободрила, оживила отечественную словесность, награждая достойных писателей деятельным словом, а недостойных – наказывая одним ей приличным оружием – н е в н и м а н и е м».
Эти слова, написанные поэтом за год до кончины, по сути своей – завещание Александра Сергеевича Пушкина Российской Академии. И не только ей, и не только писателям...
