Как там записано на скрижалях? «Не прелюбодействуй». Это раз. А если вчитаться как следует в строку: «Кто скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону», — то получится, что не надо обзываться, а то плохо будет. Это два. И еще одна очень разумная заповедь: «Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье...» Три уголовные истории из суда подтверждают нетленность хороших заветов.
Следствием не установлены
Сколько раз твердили миру!.. И твердят. И, видно, твердить еще будут столько же. Но — абсолютно безо всякой надежды, что хоть кто-нибудь внемлет голосу благоразумия. Наверное, не родился еще такой мужик, чтобы, когда ему скучно и нервозно, а тут она сама подходит и предлагает — и чтобы он отказался...
А ведь гражданин Агарченков В.И. был мужчиной пенсионного уже возраста. Интеллигент, как говорится, в очках. С двумя хорошими книжками в сумке. А туда же! Впрочем, у него тот июльский день как-то с самого начала не заладился. Во-первых, он опоздал на последний автобус в Нарву. Во-вторых, новый билет смог взять только на семь с лишним утра. В общем, предстояло ночь коротать где-либо на лавочке возле вокзала. Он сел и закурил. И тут появилась Она.
Это была женщина с грустной фамилией Мезенцева и такими же грустными глазами. Эта женщина попросила прикурить. Села рядышком. И повели они неспешный такой разговор двух усталых людей, вынужденно торчащих ночью где-то вне дома. Она (надо же, какое совпадение!) тоже собиралась в Нарву. Каким, вы говорите, автобусом выезжаете завтра? Какое совпадение! И у нее возникла очень трогательная проблема. Очень такая ни к чему не обязывающая просьба слабой женщины... В общем, вещи ее пока стоят в квартире. Тут недалеко. Такой огромный чемоданище!..
Господи, да можно ли даме самой носить тяжести?! Он сразу приободрился, ощутив прилив адреналина. И они почти побежали в эту квартиру неподалеку. Было еще только два часа ночи. До автобуса — целая вечность!
Надо ли уточнять, что за всем происходящим с большим интересом наблюдали три пары совершенно лишних глаз — Санины, Любины и Серегины, с обладателями которых еще минут двадцать назад милая женщина с грустной фамилией Мезенцева хлестала пиво возле киоска. И вот она уже уводит с освещенного вокзала в переулочную тьму этого лоха, которого они сразу заприметили по дорогим часам на запястье.
... На темной улице новообразованную парочку вдруг окликнул грубый мужской голос: «Куда это ты идешь с моей женой?!» Ну а дальше разыгрывается сценка прямо как в шуточной песне «А муж не пошел за пивОм» — хук в челюсть справа, пинок в почку слева. И в принципе это хоть и досадно, но, на взгляд пенсионера Агарченкова, вполне по делу. Ибо муж все-таки... Но вот почему с другой стороны к нему подбегает еще один парень и тоже начинает бить — этого интеллигентный пенсионер Агарченков уже понять не мог.
Парни действовали слаженно. Приказали: «Лежи, а то убьем!» И сняли-таки часы, стоящие полторы тысячи. А сумку кинули стоявшей поодаль милой женщине Мезенцевой. Причем рядом с ней откуда-то из темноты материализовалась еще одна милая женщина, и обе они стали поспешно и неряшливо, как собаки на помойках, рыться в его вещах. Что-то отшвырнули в сторону, что-то запихали назад. Потом сумку застегнули, «муж» закинул ее на плечо, и вся компания удалилась. А интеллигентный пенсионер Агарченков, морщась от боли, отправился в полицию каяться в своей глупости и жаловаться на людскую жестокость. Разумеется, он и не надеялся, что утраченную сумку с хорошими книжками, изящными очками в добротном футляре, с какими-то там шлепанцами-футболками можно вернуть. Равно как и часы, и 570 крон.
Они вернулись на место драки с оперативником, и страж порядка стал привычно обыскивать темноту. Вскоре он нащупал паспорт. Потом нашел пенсионное удостоверение. Мужики уже сидели на лавочке и беседовали о случившемся, как вдруг — пенсионер Агарченков глазам своим не поверил — в свете ближайшего фонаря промелькнула знакомая уже женская фигура! Причем со знакомой же сумкой на плече!!! И все тот же мужской голос снова окликнул ее из темноты!!! А тут сотрудник в форме рядышком...
В общем Сереге Дулину, сыгравшему роль мужа, пришлось отдуваться за всех. Потому что не судить же Ирину Мезенцеву за то, что попросила прикурить. А Саню найти не удалось. И Любу тоже. И 32-летний Серега Дулин, уже два срока отмотавший, вдохновенно валил все на этих двоих, «не установленных следствием». Мол, бил себе спокойно мужика за то, что тот гулял с его женщиной, а тут какой-то незнакомый тип подбегает, вещи хватает и дает деру. А мужик, которого бил, — за ним. А он — за мужиком. И ну снова бить. А часы ему кто-то потом подарил...
Но вышло Сереге Дулину все-таки семь с половиной лет тюрьмы закрытого типа. А пенсионеру Агарченкову В.И. — наука на старости лет.
А за козла ответишь...
Дело было опять же в июле. Братья Зинченко — Леня, Коля и Тимофей принимали в гости компанию друзей и подруг — таких же заправских выпивох. Среди них была и гражданка Панова. Самогон ей в тот день был как-то не в радость, так что уже через пару часов ее сморило, замутило. Она потихонечку перебралась в смежную комнату и бухнулась на диван. И даже почти задремала, но тут мимо прошелестел по каким-то делам один из братьев — 30-летний Ленька, только что из тюрьмы. Ленька тоже был изрядно пьян.
Чем уж он ей не угодил — теперь и он сам не скажет, и никто другой. А только подняла женщина хай. И стала Зинченко обзывать. Причем не просто матом — тут он бы ей ответил в том же духе, вот и исчерпан инцидент. Гражданка же Панова додумалась назвать Леню — человека, только что вернувшегося из мест не столь отдаленных, козлом!
Даже прокурор отметил этот факт отдельным абзацем в обвинительном заключении. Да, именно это слово могло оскорбить бывшего зэка до глубины души. И Леонид Зинченко схватил нож и ударил. Ударил по злобе, но не в сердце бил, не насмерть. Затем ушел. Данное обстоятельство тоже будет отдельно отмечено судьей: «Никто не мешал ему реально убить пострадавшую, но она умерла естественным путем, в результате последствий ранения». То есть она умерла в больнице на следующий день.
Братья выставили за порог гостей, в двух словах объяснив причину. Гражданка Панова истекала кровью на диване, и к дому уже мчалась «скорая». Все прекрасно понимали, кто ее подрезал. Да он и сам всем признался. Всем, даже своей любимой подруге. Так и сказал: «За то, что назвала меня козлом!» И подруга его поняла.
Такая вот получилась кровавая защита чести и достоинства. Теперь Леониду снова перебираться на нары. На целых девять лет.
Маленькие случайности
А вот у этой истории будет относительно счастливый конец. Почти голливудский хеппи-энд. Потому что все ее участники знают, что такое дружба.
Сергею Перфильеву 28 лет, он не судим, разведен, имеет среднее специальное образование и часто выпивает с друзьями. Предпочтительней всего, на свежем воздухе.
В самом начале августа прошлого года он отдыхал во дворе за бутылкой спиртного с тремя приятелями. Один из них — Константин Даукшев был в тот день какой-то очень нервный. И посреди дружеской беседы взял да и грубовато ответил Перфильеву. Тот тоже не сплоховал. Тогда Даукшев сплюнул и зашагал прочь, тихо матерясь себе под нос. А Перфильеву не понравились такое скорое окончание беседы, и он кинулся вслед приятелю. С ножом в руках....
Вообще ножик резко возникает в руках случайно, особенно когда люди ссорятся. И уж совсем невозможно поверить, что ножик случайно втыкается в оппонента. Но решение суда выглядело именно так: Сергей Перфильев бросился догонять друга, чтобы продолжить разговор. И при этом держал в руках ножик, которым чистил яблоко. И когда он с открытым ножиком почти догнал приятеля, вдруг споткнулся о тротуарный бордюр, начал падать, и ножик как-то сам собой воткнулся в поясницу Даукшеву.
Остальные приятели обернулись на шум и увидели, как оседает на землю Даукшев, как его подхватывает Перфильев, как тащит назад к скамейке. Как укладывает, все время прося прощения и уверяя, что совсем не хотел... Как просит каких-то жильцов вызвать «скорую»...
Конечно, Даукшев его простил. Конечно, все дали благожелательные показания. И получил Сергей Перфильев совсем незначительное наказание — два года лишения свободы. И еще должен будет оплатить лечение друга. Но это он бы и так сделал. Не в службу, а в дружбу.
