архив

"Молодежь Эстонии" | 11.01.02 | Обратно

Учитель, перед именем твоим...

Я хочу рассказать о необычном человеке, о замечательном человеке, хотя профессия у этой женщины как будто бы самая обыкновенная. Всю жизнь она была учительницей, преподавала русский язык. Немцам — в Германии, полякам — в Польше, но, главным образом, конечно, эстонцам в Эстонии... Почти 40 лет она проработала в одной и той же школе, известной прежде как 7-я эстонская школа, а ныне как Английский колледж. Русский язык преподавался здесь всегда, даже в самые трудные, неблагоприятные годы, когда в иных школах он был изъят из учебной программы.

Речь идет о Лорине Александровне ПРЕМЕТ. Через два дня у нее юбилей. И нам уже звонили бывшие ее ученики с просьбой написать о ней. Чтобы и другие люди знали, какой глубокий след может оставить в душах человек, как много он может сделать наперекор всем обстоятельствам и всем препятствиям, если любит свое дело, верит в него, понимает его полезность и общественную значимость.

...Она прожила в Эстонии «всю свою сознательную жизнь». Хотя родилась не здесь... Ее предки, уроженцы Раквере, в конце XIX столетия всей деревней снялись с насиженных мест и бежали в Россию. Подальше от жестокого и злобного барона...

У Лорины Александровны сохранился поразительный документ, старая, пожелтевшая от времени бумага, из которой явствует, что дед ее, Мадис Премет не возвратил своевременно барону такому-то свой долг – 4 рубля серебром. И должен быть за это сурово бит батогами.

В России, под Лугой, они обосновались в эстонском селе, развели сады, дед Лорины был известным садовником. В селе открыли эстонскую школу. Отец и мать, сказала Лорина Александровна, еще успели до смерти своей побывать в этом селе на столетии школы и вернулись домой взбудораженные, веселые, радостные, рассказывая, что собрались все, кто еще остался в живых, все, кто когда-либо учился в этой старой школе. Люди из разных времен...

Семья Преметов вернулась в Эстонию в декабре 1945 года. Они впервые увидели свою родину, лежащую в развалинах, полунищую, голодную. Но и родина увидела их такими же... Худые, с торчащими ребрами, в потрепанной одежонке... Отец только что вернулся с войны, Лорина с матерью и сестрой добирались издалека, из эвакуации. В дороге пропало даже то малое, что им удалось сохранить там, в эвакуации. Но все равно они были счастливы. Начиналась новая жизнь.

Мать Лорины была врачом, отец имел два высших образования. Он окончил Тимирязевскую сельскохозяйственную академию и Институт красной профессуры. А тут, в Эстонии, пошел работать в колхоз. И он, этот колхоз, скоро стал известен на всю республику своими высокими урожаями, уровнем жизни, благосостояния сельчан. После смерти Премета колхозники поставили ему замечательный белый памятник.

Я не знаю, сохранился ли он теперь, этот памятник. Но несколько лет после восстановления независимости Эстонии он все еще стоял на том же самом месте, куда его поставили благодарные односельчане. Тогда они говорили, что памятник так и будет стоять, «пока хоть кто-то из нас останется в живых».

А Лорина окончила филологический факультет Тартуского университета, стала учительницей в той же школе, в которой училась сама, и никогда, как она говорит, не пожалела, что избрала именно эту профессию. Хотя в конце, очевидно, все же сказалась некая усталость от политических и прочих передряг, от всего того, что к школе, к русскому языку, по существу, отношения не имеет.

Своим ученикам она говорила, что хотя по национальности эстонка, все же русский считает своим родным языком и что именно он помог ей открыть мир, увидеть жизнь в более ярких и разнообразных красках, помог разорвать замкнутое пространство.

А что касается культуры, то, засмеявшись, она сказала, что такие, как она, очевидно, «соединительное звено». Живут, существуют как бы на стыке двух культур. Помню один наш трудный разговор несколько лет назад... Она сказала тогда, что Бог все-таки послал ей тяжкую участь. Или наоборот – счастливую? Было время, когда она не могла спать ночами. Говорила, что до утра ворочалась без сна. Потому что боль переполняла душу. Было мучительно стыдно, сказала она, перед русскими людьми за то, что делают эстонцы, было горько наблюдать, как разворачивается на страницах иных эстонских газет откровенно бессовестная, беспардонная русофобская кампания.

Она вспомнила, как в августе 1991 года вместе с группой учителей поехала в Швецию. Все было так хорошо у них и радостно в те дни. И дружно... Казалось бы, в группе царит полное единодушие. И вдруг радио принесло сообщение о событиях в Москве. ГКЧП... На телевизионных экранах мелькали лица Янаева, Крючкова... Танки на улицах. И сразу несколько учительниц отказались с ней разговаривать. Она словно ударилась лбом о стену враждебности, недоверия. И даже не поняла сначала, в чем, собственно, дело. А когда поняла – стало совсем горько. Неужели она, учительница русского языка, может быть ответственной в чьих-то глазах за то, что совершается в Москве? Неужели кто-то может считать ее виноватой? Только за то, что она учит русскому языку.

Не скрою, было больно слушать этот ее рассказ. Но еще горше, больнее стало, когда она сказала, как бывает стыдно перед эстонцами, когда она видит разнузданных, пьяных русских. А ведь и мы их видим на улицах тоже. Мы видим подростков, изрыгающих такой мат, что порой кажется: русского языка, того прекрасного, великого языка, которым мы гордились и гордимся, уже просто не существует. Что же мы сделали для того, чтобы не было этих матерящихся, опоенных какой-то мерзостью подростков на улицах? Что мы сделали для того, чтобы поднимался авторитет русскоязычного сообщества? Это, наверное, та тема сейчас, которая должна нас серьезно заботить, которая выходит, что ни говори, на первый план.

Вообще, добавила Лорина Премет, больно, когда сталкиваешься с национальной чванливостью, черствостью, душевной глухотой, неумением и нежеланием слушать и понимать кого-нибудь, кроме самого себя.

Я изо всех сил надеюсь, что хотя бы частичку своей совестливости, высокой порядочности, собственного восприятия жизни она передала своим ученикам. Собственно, нечто подобное сказал в печати и Лембит Ульфсак, замечательный актер и тоже один из ее учеников, вспоминая свою учительницу русского.

Между прочим, в самые трудные времена – вы понимаете, о чем я говорю – она пошла работать еще и на курсы эстонского языка, чтобы помочь русским, тем, кто пришел туда учиться, овладевать языком. Она привела с собой и своих старших учениц из эстонских классов. Ей хотелось, чтобы у русских «курсантов» были помощники, чтобы им было легче учиться. Никто не заставлял этих эстонских девушек приходить на языковые курсы, никто не платил им за это ни сента, но они ходили туда после своих уроков, как на работу. Авторитет учительницы, ее слово, ее просьба перевешивали и усталость, вполне естественную после дня учебных занятий, и нежелание возиться с чужими, совершенно не знакомыми людьми, что тоже, в общем, понятно. И все же...

Вспоминаю, как в одной из русских гимназий, разговаривая со старшеклассниками, я вдруг обнаружила, что они, оканчивающие русскую школу, не знают, что такое Эрмитаж, Русский музей, никогда там не бывали. Очевидно, в этой школе даже не подумали, что можно было бы организовать для ребят поездку в Москву или Петербург. И снова я вспомнила Лорину Премет. Она-то со своими эстонскими ребятами объездила чуть ли не пол-России. Ребята рассказывали, что в Эрмитаже с них даже не взяли денег за билеты, им были просто рады, понимали, очевидно, насколько это важно – показать эстонским школьникам гордость русской и мировой культуры. Почему же так получается? Почему эстонская учительница больше заботится о том, чтобы молодежь знала русскую культуру, знакомилась с ней, чем иные наши русские учителя? А ведь действительно заботится. Помню, как Лорина Александровна проводила в своей школе «неделю русского языка», как тщательно готовилась к ней. По ее замыслу, уроки на этой неделе должны были проводить русские журналисты. И она постаралась предварительно познакомиться с теми из нас, кто должен был встретиться с ее учениками. Она приходила к нам, подолгу разговаривала с нами, пытаясь деликатно и неназойливо подсказать, как лучше было бы говорить с ее ребятами, что могло бы, в первую очередь, их заинтересовать. Она искренне хотела, чтобы «неделя русского языка» в эстонской школе не была проведена формально, лишь для галочки, чтобы она не оттолкнула ребят, а наоборот, дала тот эффект, на который она, умный и тонкий педагог, рассчитывала.

Быть может, именно потому, что в этой школе был такой Учитель, Английский колледж, элитарная школа, где учатся вполне как будто благополучные дети, не знающие нищеты, именно этот колледж провел поразительную, в общем, акцию. Дважды здесь объявлялся сбор вещей, книг, посуды, всего того, что может пригодиться в хозяйстве, для дома престарелых в Псковской области и для Печорской школы-интерната, где живут и учатся дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей. Таково официальное название этого учебного заведения, но в народе ее обычно называют просто «сиротской школой». Так вот в эту школу эстонские старшеклассники из Английского колледжа привозили свитера и юбки, книги и обувь, посуду и шоколад. И супруга российского посла, который работал в Эстонии в то время, Вера Алексеевна Глухова, сама принимавшая самое деятельное участие в благотворительных акциях, недаром, благодаря школу, первым делом принесла цветы именно Лорине Александровне Премет, потому что знала, что за всем этим стоит она, учительница русского языка. Сейчас много говорят о пользе и необходимости народной дипломатии. Детская дипломатия – одна из важных ее составных частей.

Надо слышать, как она говорит о своих ребятах, своих учениках... Она убеждена, что «дети – хороший народ», их надо уважать. Их стоит уважать. И им надо показывать, что их уважают. Им ведь трудно сейчас. Мир такой сложный и зачастую такой непонятный. В семье говорят одно, по радио – другое, а газетах часто приходится читать нечто третье. Как жить, как существовать в таком мире без лоцмана, без умного наставника рядом им, не имеющим опыта, житейской закалки, умения разобраться?

Когда-то Эдвард Радзинский, писатель и драматург, сказал в одном из своих выступлений, что все люди, в сущности, одинаковы, иначе мы не смогли бы понять ни формул Сократа, ни поэзии Гомера. И в Афинах некогда так же бросали камни в Сократа, как в России в Сахарова, а потом так же полюбили Сократа, как и Андрея Дмитриевича. А вспомним в Эстонии академика Наана...

Так не пора ли покончить с обидами и недоразумениями прежних лет? Не пора ли перестать предъявлять счет за прошлое, каким бы оно ни было? Пора, наверное, больше думать о настоящем и будущем. И в этом плане, очевидно, особенно важна работа с молодежью, с подрастающим поколением. Учителям русского языка принадлежит тут особая роль.

Лорина Премет как-то сказала, что ничего не пытается демонстрировать, ничего не хочет делать наперекор. Больше того... Она отнюдь не считает себя лидером, вожаком, даже просто смелым человеком. Просто все эти годы она жила и работала сообразно своей убежденности, своей позиции, своим взглядам на жизнь, на отношения между людьми. Но, добавлю я, для того, чтобы ТАК жить и ТАК работать, нужна определенная смелость, нужна высокая порядочность, которую нельзя, невозможно ни сломить, ни поколебать...

45 лет жизни она отдала своим ученикам. И как ни странно, у нее нет или почти нет правительственных наград. Так пусть наградой ей будет людская любовь, наше безмерное уважение, долгая память ее учеников. Ей, истинному, настоящему Учителю...

С юбилеем вас, Лорина Александровна...

Нелли КУЗНЕЦОВА