Если говорить об эстонском читателе, то бросается в глаза парадоксальная тенденция: в общем пренебрегая русской литературой, он делает исключение для Михаила Булгакова. С такого вывода начинается публикация критика Ваапо Вахера в еженедельнике эстонских интеллектуалов Sirp. Любой русский автор, пишет Вахер, может у нас лежать на книжном прилавке годами, а Булгаков раскупается сразу. «Мастер и Маргарита» переиздается на эстонском языке каждые пять лет. Прошлый год не стал исключением. На сцене «Ванемуйне» с успехом идет инсценировка романа, осуществленная Мати Унтом.
Успех Венички Ерофеева и Пелевина автор публикации относит скорее к явлениям моды, в отличие от Булгакова, прочно завоевавшего сердца эстонских читателей. Чем обусловлен такой интерес? То ли многоликостью писателя, то ли его особой позицией, отличной от других, когда писатель не пытается обидно для читателя учить его жить?
Критик предлагает поставить вопрос несколько иначе: кем была великая русская литература — пророком или еретиком? Широкая литературная критика в основном объявляла русских писателей пророками, хотя еще в начале двадцатых годов минувшего столетия философ-эмигрант Николай Бердяев сказал, как отрубил: Руссо несет ответственность за французскую революцию, а Толстой за русскую.
Компанией еретиков считал русских писателей XIX века и Вячеслав Ходасевич, обозначивший зачинателем ее Пушкина с его «Пророком» — «глаголом жги сердца людей», а продолжателями Гоголя, Лермонтова, Достоевского, Толстого. Отсюда станут понятны и некрасовское «Кому на Руси жить хорошо», и язвительная сатира Салтыкова-Щедрина, и Островский. Не говоря уже о писателях, лично причастных терроризму (Сергей Степняк-Кравчинский и др.)
Десятилетиями русская литература пропагандировала «нового человека» — от романа Чернышевского «Что делать?» до горьковского «Мать», возвестившего скорый триумф нового циничного типа человека. Потом пришла пора большевистской апологетики и лакировки — от басистого Маяковского до позирующего стадионного поэта Евтушенко.
Булгаков же видится читателю как бы стоящим в стороне от всего этого. Но критик владеет материалом: и Булгаков желал советского признания, хотя и пытались изобразить его однозначно мучеником, сталинской жертвой. История же свидетельствует: мастер делал усилия, чтобы встретиться со Сталиным и найти общий язык. Примером тому пьеса «Батум» — подарок вождю к его 60-летию, тенденциозная история о молодом Сталине, организовавшем в 1902 году рабочие волнения в Батуме.
Вождю пьеса не понравилась, тиран запретил ее ставить и печатать. И можно сказать, итожит Вахер, что именно Сталин во многом создал Булгакова таким, каким мы его знаем. Не дозволив ему влиться в хор придворных певцов, он не дал его таланту истлеть. Булгаков во многом был продуктом Сталина и всей великой русской еретической литературы. Так что, дорогой эстонский читатель, если хочешь понять Булгакова до конца, ты должен осмыслить и всю русскую литературу. Время подошло.
Если потянуть за язык
Оказывается, среди языковедов идут большие споры о том, к какой языковой группе относить чувашский язык. Одни относят его к татарско-турецкой, другие — к финно-угорской. Третья точка зрения родилась у самих чувашей. Их кандидат в президенты Хусангай объявил язык прямым наследником шумерского. И все это можно почерпнуть из публикации Олева Ремсу в том же еженедельнике Sirp, озаглавленной «Знай турецкий, победишь на выборах в России».
Свой языковой экскурс автор начинает издалека. С русско-турецких отношений. Они известны — пятьсот лет жестоких войн, в итоге которых появилась русская литература, а южные границы России отодвинулись от Москвы к Черному морю. В начале минувшего столетия в министерстве иностранных дел России еще бытовали выражения «наше святое дело», «наша историческая задача», означавшие стремление заполучить Босфор и Дарданеллы. Но воспользовавшийся приходом к власти большевиков, Ататюрк отодвинул границы своей страны на север так, что... некоторые эстонские деревни на Кавказе оказались под Турцией. Озабоченность автора публикации понятна. И становится еще понятней, когда читаешь про то, как «лидер-психопат ЛДПР Владимир Жириновский обещал, что российский солдат вымоет ноги в Средиземном море. О, эта вонь в Азии, Африке и Европе!
В Турции матери снова убаюкивают детей, пугая их колыбельными про русских: не заснешь, придет русский и посадит тебя в мешок.
Ненависть живет в народной молве, хотя вряд ли убаюкивающая мать знает что-то о Жириновском и долгих враждебных отношениях двух государств».
Благодаря Сталину...
Все это, как и статистический экскурс народонаселения современной России, только прелюдия к личным авторским воспоминаниям о 1994 годе, когда он в качестве международного наблюдателя следил в России за ходом выборов президента Чувашии. Что же удивило литератора? А то, что положение чувашей как нации оказалось лучше, чем у эстонцев, хотя жило их в республике всего 49,2 процента от общей численности. Но при всем том в республике они составляли 67,8 процента населения. Предлагается сравнить это соотношение с местным соотношением коренного и некоренного населения.
У чувашей есть и еще один козырь перед эстонцами: их соседями являются... чуваши же.
Благодаря (прости, Господи!) Сталину: он хотел сделать административные территории многонациональными, чтобы на них доминировал русский язык. И сделать такое можно исключительно за счет переселения народов. Но в Чувашии план Сталина реализовался так, что многие чуваши оказались хоть и вне своей территории, но в республиках, граничащих с ней — в Мари Эл, Мордовии, Татарстане. Что и защищает их от русификации и обрусения. Даже в более удаленной Башкирии компактно живут 120 тысяч чувашей. И везде есть начальные школы на родном языке. Исключая русские области — Горьковскую и Ульяновскую. Начиная с пятого или девятого класса почти все обучение ведется на русском языке.
Но те школы не то что, например, русские школы у нас в Ласнамяэ или Силламяэ, которые, по мнению автора, есть распространители безъязычия. Там в русских школах на переменах и учителя, и ученики чуваши разговаривают на родном языке. И такое можно назвать интеллектуальным обрусением — родной язык вытесняется на кухню, в семью, родной язык теряет престиж.
Каждому по шумерскому черепку
Чем возможно его вернуть? Национальное пробуждение начинается с мифотворчества. Шумерская версия происхождения чувашского языка — в этом ряду. Эстонскому недавнему возрождению, пишет автор, тоже предшествовали элегантные истории Леннарта Мери про Озеро Каали, про то, что Эстония — это страна, где похоронено Солнце, избранная страна.
Кстати, и эстонцы искали свои корни в шумерской цивилиза ции. Подобные поиски можно назвать знаком коллективного пробуждения. Во всяком случае, констатирует автор, можно наблюдать стремление некоторых ученых и публицистов романтизировать происхождение нации, героизировать его, намекнуть на то, что не все время они были в объятиях немытой России. Земли вдоль центрального русла Волги можно для известного периода назвать действительно пупом Земли, если вспомнить о государстве булгар, Золотую орду.
Благодаря Жириновскому
Что же до чувашского языка сегодня, он слышен в Поволжье реже, чем татарский. Возможно, причиной тому стало поражение на президентских выборах националиста Хусангая в 1994 году. И кому же он проиграл? Коммунисту, за которого призывал голосовать тот самый Жириновский. Полная победа красных шовинистов была достигнута благодаря Жириновскому, владеющему турецким языком и ведшему избирательную кампанию в Поволжье на турецком языке, отчего пришли в восхищение все тамошние народы. Турецкий родствен татарскому и понятен коренным народам, поэтому речи благодаря телевидению дошли до каждого в самой что ни на есть глубинке Чувашии, Башкирии и Татарии.
Как международный наблюдатель автор добавляет: выборы были честными. К его снисходительности можно добавить и нашу, читательскую — ведь на часах у Олева Ремсу 1994 год.
