В эстонском обществе говорить о дискриминации не принято
В Таллинне завершился организованный Информационным центром по правам человека международный семинар «Развитие принципов недискриминации и защиты меньшинств: задачи Эстонии». В семинаре приняли самое активное участие юристы, правозащитники, политики и государственные чиновники, дипломаты из Великобритании, Голландии, Дании и, разумеется, Эстонии. Быть может, впервые именно на этом семинаре основой обсуждения проблем недискриминации стали факты, добытые исследователями-социологами в рамках изучения положения национальных меньшинств, организованного ныне «почившим в бозе» Департаментом интеграции и безопасности Таллиннской городской управы. Впервые тема дискриминации обсуждалась не в общем отвлеченном виде, а очень конкретно и приземленно.
Еще в 1993 году Советом Европы была создана специальная комиссия против расизма и нетерпимости, которая осуществляет постоянный мониторинг ситуации с проявлениями расовой дискриминации и постоянно информирует Совет Европы о прогрессе или застое в решении такого рода проблем. На прошедшем в Таллинне семинаре Винни Соргдраггер, член Европейской комиссии по борьбе с расизмом и нетерпимостью, отметила, как трудно и непросто дается воспитание людей в духе равенства и взаимной приязни. Но, считает она, это вполне возможно. Голландская правозащитница привела вполне житейский пример: как-то она спросила своего пятилетнего сына, есть ли в его детском саду дети с другим цветом кожи? Нет, ответил мальчик. На следующий день его мама увидела, как мальчик играет с чернокожим сверстником, и снова принялась расспрашивать мальчугана о его приятелях другой расы. Ребенок не понимал, что от него хотят. И тогда маме стало ясно, что ребенок просто не видел разницы или скорее не делал разницы между собой и маленьким афроголландцем. Ах, если бы было так и для взрослых, вздохнула голландка.
Премущество эстонцев в том, что они — эстонцы
“Главное преимущество эстонцев, по мнению русскоязычных жителей Таллинна, в том, что они эстонцы”, - привел данные социологического исследования Алексей Семенов. Фото Эллен КАЛЬЮМЯЭ
По словам Алексея Семенова, руководителя Информационного центра по правам человека, Рамочная конвенция по защите национальных меньшинств для Эстонии не роскошь, потому что проблемы с положением национальных меньшинств в нашей стране действительно существуют и очень серьезные. Алексей Семенов сослался на недавнее социологическое исследование, которое провел Центр по правам человека в рамках подготовки таллиннской программы интеграции. Было опрошено свыше 700 жителей эстонской столицы — эстонцев и неэстонцев. Выяснилось, что систематически сталкиваются с проблемами из-за своего правового статуса (наличие гражданства, вида на жительство и т.д.) всего 5 процентов эстонцев и 44 процента русских таллиннцев. На рынке труда испытывают систематические проблемы 19 процентов эстонцев и 47 процентов неэстонцев. В сфере образования — соответственно 14 и 29 процентов. 40 процентов русскоязычных таллиннцев испытывают существенные затруднения в контактах с родственниками, проживающими в России (эстонцы — 8 процентов). При поездках за границу эта соотношение составляет — 25 и 8 процентов соответственно.
Из этого следует, считает Семенов, что различия в правовом статусе порождают целый спектр проблем практически во всех сферах общественной и частной жизни, касающихся прав человека и защиты прав меньшинств. При этом наше общество смотрит на создавшуюся ситуацию с противоположных точек зрения. Отношение к законам, которые больше всего влияют на отношение к меньшинствам и на интеграцию в Эстонии, достаточно известно, и проведенное исследование только подтвердило сложившуюся тенденцию. Отношение к законам (Закон об иностранцах, Закон о языке, об основной школе и гимназии) среди неэстонцев, как правило, отрицательное, а среди эстонцев в точности до наоборот. Алексей Семенов привел нам в пример Закон о языке: почти 80 процентов эстонцев относятся позитивно к этому закону и, с другой стороны, 62 процента неэстонцев относятся к этому же самому закону отрицательно. Примерно такая же картина и по отношению к Закону о гражданстве — 70 и 64 процента.
Неудивительно, считает таллиннский правозащитник, что на вопрос о личном опыте дискриминации при контактах с органами власти очень часто представители национальных меньшинств отвечали, что имели такой опыт. Дискриминацию из-за национальной принадлежности отметили 38 процентов неэстонцев (2 процента эстонцев). Дискриминацию по признаку родного языка испытывали 46 процентов русскоязычных таллиннцев (1,5 процента эстонцев). А дискриминацию из-за социального положения отметили 15 процентов неэстонцев (7 процентов эстонцев). Что интересно, случаи дискриминации по полу и возрасту эстонцы и неэстонцы отмечали одинаково.
На рабочих местах дискриминацию по признаку родного языка испытали 31 процент русскоязычных таллиннцев, из-за национальности — почти 26 процентов и из-за социальной позиции — 14 процентов. У эстонцев соответственно лишь 0,9, 1,2, и 4,4 процента.
В чем же заключается проблема дискриминации с точки зрения опрошенных таллиннцев? Вопрос был, по словам Алексея Семенова, поставлен прямо. Большинство руководящих постов в органах государственного, муниципального и даже предпринимательского управления занимают эстонцы. Какие же преимущества есть у эстонцев? — спросили социологи таллиннцев. Представители титульной нации с этим согласны и считают, что главное преимущество эстонцев — наличие гражданства. Так считают практически 39 процентов эстонцев в Таллинне. А вот для неэстонцев этот показатель преимущества эстонцев — отнюдь не главный. Он занял лишь третье место, набрав 17 процентов ответов. На первое место среди неэстонцев вышел фактор национальости. 44 процента русскоязычных жителей Таллинна считают, что основным преимуществом эстонцев в общественной и политической жизни является их национальность, то есть чисто этническое преимущество. На второе место в преимуществах эстонцев, по мнению русскоязычных жителей, вышли связи и знакомства. По мнению Алексея Семенова, такие результаты опроса показывают, что, действительно, существует проблема этнической корпоративности нашего общества и предпочтения, оказываемого по исключительно этническому признаку.
Против лома нет приема...
Винни Соргдраггер знает, как непросто дается воспитание людей в духе равенства и взаимной терпимости. Фото Эллен КАЛЬЮМЯЭ
Наиболее острым и даже шокирующим стал доклад эстонских социологов Эллу Саар и Елены Хелемяэ «Образование, национальность, родной язык и возможности на рынке труда». Ученые задались целью проверить объективными средствами научного анализа, как влияет отличное знание инородцами государственного языка на их возможности на равных конкурировать с этническими эстонцами на рынке труда. В последние несколько лет с высоких политических трибун звучал лозунг, что знание эстонского языка помогает неэстонцам интегрироваться, искать и получать хорошую работу. Исследование же показало, что это совсем не так.
Эллу Саар отметила, что в конце советского периода уровень образования неэстонцев был выше, чем у эстонцев, но к концу 90-х положение выравнялось, а среди молодежи стало даже противоположным, особенно в Таллинне заметны серьезные различия в уровне образования. Удельный вес людей с высшим образованием среди эстонской молодежи — 20 процентов, а среди русскоязычных молодых людей — только 7 процентов. Есть заметные различия в пользу эстонцев и среди молодежи с основным образованием и профессиональным. В целом же в Таллинне удельный вес учащейся молодежи (в возрасте от 15 до 29 лет) среди эстонцев на четверть превышает такой же показатель среди неэстонцев. По словам социолога, некий чиновник Департамента образования Таллинна (имя чиновника Эллу Саар называть не стала) обосновал эти различия тем, что неэстонцы слабо мотивированы на получение высшего образования, а причины лежат в культурных различиях между эстонцами и неэстонцами. «Без комментариев!» — развела руками Эллу Саар.
— Мы решили посмотреть, как все-таки влияет знание эстонского языка на возможности неэстонцев, — продолжила она, — Возьмем такой показатель, как риск потерять работу. Если посмотреть директивы Еврокомиссии, то те неэстонцы, которые свободно владеют эстонским языком, должны иметь равные возможности с эстонцами на рынке труда. Но что же мы видим на самом деле? Только у владеющих эстонским языком неэстонцев, кто имеет среднее профессиональное образование, риск потерять работу такой же, как у эстонцев. Для всех других различия очень существенны. В Таллинне, например, риск остаться без работы у русских людей со средним образованием и свободно говорящих (и пишущих) по-эстонски почти в два раза выше, чем у эстонцев. А с высшим образованием — в четыре раза выше. Среди таллиннской же молодежи риски эти просто вопиют. Например, 14 процентов молодых эстонцев со средним образованием рискуют остаться без работы, но среди молодых неэстонцев, не имеющих проблем с государственным языком, этот процент достигает 33. Для молодых людей с высшим образованием различия между эстонцами и неэстонцами еще выше — 2 процента и 32 процента соответственно.
По данным социологов, в Таллинне уравнивает шансы эстонцев и неэстонцев владение эстонским языком только образование на уровне ПТУ и соответствующие этому образованию рабочие места. Во всех остальных случаях владение эстонским языком русскоязычным практически не помогает. «В Таллинне конкуренция за рабочие места очень высока, и даже знание эстонского языка не уравнивает шансы эстонцев и неэстонцев найти работу, соответствующую образованию и полученным навыкам», — отметила Эллу Саар. Для вящей убедительности были приведены и другие данные. Например, только 10 процентов эстонцев с высшим образованием занимаются работой, которая не требует такого образовательного уровня. И наоборот, 22 процента (в Таллинне даже 23) говорящих по-эстонски русских заняты на рабочих местах, которые ниже их образовательного уровня. Для молодежи это соотношение еще более удручающее — 9 и 27 процентов. Разумеется, все это сказывается и на доходах и размерах заработной платы. А вот прямой, явной зависимости доходов от владения эстонским языком не прослеживается. То есть зависимость, конечно, есть, но опосредованная.
Меньшинства второго сорта
Эстония за десять лет, прошедших после восстановления независимости, присоединилась далеко не ко всем международным конвенциям и соглашениям, призванным защищать права человека и предотвращать дискриминацию. Отложены в долгий ящик Европейская социальная хартия и дополнительные протоколы к ней. Не подписана Европейская конвенция о правовом статусе рабочих-мигрантов, Еропейская хартия о языках национальных меньшинств, Конвенция ЮНЕСКО о предотвращении дискриминации в области образования, Конвенция МОТ о предотвращении дискриминации в сфере труда и занятости и многие другие. По утверждению аналитика Информационного центра по правам человека Вадима Полещука, в Эстонии на сегодняшний день практически отсутствуют юридические механизмы для претворения в жизнь расовой директивы Евросоюза. Может быть, именно поэтому в судах или в конторе канцлера права и нет жалоб и исков на дискриминацию по национальному признаку.
По мнению Алексея Семенова, в урезанном виде ратифицирована и Рамочная конвенция о защите прав национальных меньшинств. Согласно ратификационному закону, национальными меньшинствами, права которых Эстония взялась защищать, считаются только граждане республики. Представители национальных меньшинств, которые не имеют никакого гражданства или имеют гражданство России, тем не менее также являются постоянными жителями Эстонии, находятся на ее территории и под ее юрисдикцией, считает Семенов. С точки зрения целей и задач Рамочной конвенции, они образуют единые группы с теми представителями меньшинств, которые имеют эстонское гражданство и отличаются лишь по правовому статусу.
Перед правозащитниками, законодателями и общественностью лежит непочатый край работы. Как это ни парадоксально звучит, но чем демократичнее страна, чем развитее в ней правовые механизмы борьбы с дискриминацией, тем больше исков в судах, тем больше скандалов в прессе, тем серьезнее относятся политики к вскрытым фактам дискриминации. В Эстонии же официально этой проблемы нет. В Советском Союзе, как известно, не было даже секса.
