С членом Рийгикогу, генеральным секретарем Центристской партии Кюлло АРЬЯКАСОМ беседует Татьяна ОПЕКИНА.
Каждая партия, естественно, стремится к власти — чтобы осуществлять свои программные установки, оправдывать делом тот мандат доверия, который выдали ей избиратели. Сегодня, в пору правительственного кризиса, для Центристской партии сложилась уникальная ситуация: она может войти во власть, может остаться в оппозиции, может идти на внеочередные выборы парламента. Ее устраивает любой из этих вариантов.
— Существует расхожее мнение, будто пребывание партии в оппозиции — своего рода санаторий. Отдыхаешь — и критикуешь. Критикуешь — и отдыхаешь. При этом никакой ответственности, тем более что каток голосования правящего тройственного союза, как это было у нас до последнего времени, действовал безотказно.
– Я бы с таким мнением поспорил, ибо пребывание партии в оппозиции – это довольно трудная школа, отнюдь не свободная от ответственности, хотя эта ответственность иного рода. Мы на днях припоминали, что нам все же удалось сделать в оппозиции, несмотря на этот самый каток голосования. Мы смогли заблокировать попытку правительства вторично компенсировать прибалтийским немцам отчужденное в свое время имущество; удалось удержать налог на тепло в 5-процентном размере (не 18 процентов). Обучение эстонскому языку по нашему предложению начинается теперь в русских школах с первого класса, а не с третьего. Мы повлияли и на ход обсуждения вопроса о статусе руководства эстонских вооруженных сил, который теперь утверждается парламентом. К успехам оппозиции можно отнести несостоявшуюся сделку с NRG, серьезное ужесточение наказания наркодилеров, улучшение условий поправки здоровья чернобыльских спасателей. Всего за время работы в оппозиции с весны 1999 года принято более 20 наших законопроектов, хотя предложено было более двухсот...
— Правящий тройственный союз распался благодаря усилиям оппозиции или под давлением внутренних противоречий?
– Опыт показывает: любая коалиция раскалывается все-таки изнутри. Если она едина и сплочена, то никакие пикеты, никакие демонстрации не способны с ней справиться. В коалиции реформистов, «Исамаалийта» и умеренных с самого начала было немало разногласий, но довольно долго их удавалось скрывать, нивелировать. Тем не менее процесс накапливания взаимного недовольства постепенно набирал обороты, а выборы президента стали катализатором этого процесса. Точнее, не сами выборы, а их результат.
— Действительно, пребывание в одной правящей лодке реформистов с их безбрежным либерализмом и умеренных с их социал-демократическим родством было притчей во языцех. Но вот теперь вы сами сели с реформистами в одну лодку в Тарту и в Таллинне. Понятны ваши доводы: на муниципальном уровне решаются общие и одинаковые для всех жителей проблемы тепло- и водоснабжения, расчистки улиц от снега и т.д. Но та же цена на воду, тепло и электроэнергию — это уже поле для идейных разногласий, не правда ли?
– Наша коалиция с реформистами в Тарту – результат все той же президентской избирательной кампании. Когда реформисты, чьи позиции в Тарту очень сильны, на почве президентских выборов поссорились с «Исамаалийтом», у них иного варианта выбора партнеров по коалиции и не оставалось. Так что жизнь порой сама диктует тот или иной расклад сил. Что касается истории прихода центристов к власти в Таллинне, то она общеизвестна.
— В результате среди избирателей пошли разговоры о склонности политиков к предательству, интригам, войне всех против всех. Но может быть, все дело в том, что у нас нет двухпартийной системы, а те небольшие партии, которые действуют на политической сцене Эстонии, не в состоянии завоевывать убедительное большинство голосов избирателей, которое позволяло бы им самостоятельно формировать властные структуры. А коли так, надо искать союзников, партнеров, идти на компромиссы...
– Конечно, при двухпартийной системе все намного проще. Избирателю проще сделать выбор, гораздо легче понять то или иное решение. Но партийная жизнь в стране не стоит на месте. Давайте вспомним, сколько партий было у нас в начале 90-х годов? Более тридцати. И еще столько же ждали регистрации. Сейчас их осталось немногим более десяти. И после каждых парламентских выборов число партий сокращается.
— Как бы наши политики ни хорохорились, людей и идей у нас мало. Скамейка запасных у всех партий коротка. Вот и заседают одни и те же персоны и на Тоомпеа, и в Таллиннском горсобрании. На Тоомпеа они оппоненты, в Нижнем городе — союзники. Министр юстиции Мярт Раск сравнил такое явление с раздвоением сознания и предложил законодательно закрепить необходимость приостанавливать членство в одном из выборных органов.
– Эта проблема многоуровневая. Первый уровень – конституционный. Основной закон Эстонии, как мы знаем, не запрещает баллотироваться одновременно и в Рийгикогу, и в местные органы самоуправления. Был период, когда Лийна Тыниссон в одно и то же время работала заместителем председателя экономической комиссии Рийгикогу, будучи в оппозиции, в Нижнем городе возглавляла экономическую комиссию, будучи в коалиции, а в Кристийне была председателем административного совета. Если провести аналогию со спортом, то в одном месте играла в волейбол, в другом – в баскетбол, а в третьем – в футбол. И у нее был на то мандат избирателей.
Второй уровень – местные самоуправления. Регион, имеющий своего политика также и в Рийгикогу, бесконечно этим гордится. И дело тут не в самолюбовании, а в том, что региональный избиратель уверен: его проблемы обязательно будут обозначены в стенах парламента. Такому региону, уверен, предложение Мярта Раска не придется по душе. (Мировая практика, кстати, демонстрирует разные образцы. В Финляндии или во Франции можно представлять интересы избирателей как на местном, так и на парламентском уровне.) Если же депутат не справляется, он может добровольно приостановить свое членство в том или ином выборном органе. Я лично так и поступил, отказавшись из-за загруженности от своего мандата в Таллиннском горсобрании. Есть и третий уровень – профессионализм. Уверяю вас, работа в столичном горсобрании сродни работе в Рийгикогу. Без парламентского опыта здесь трудно.
— Проблема профессионализма возвращает нас к разговору о короткой скамейке запасных. Не от хорошей, наверное, жизни центристы назначили старейшиной Кристийне не опытного хозяйственника, а 27-летнего выпускника педуниверситета Лаури Лааси...
– Любую партию, и Центристскую в том числе, поджидает опасность стагнации, если она не будет давать зеленую улицу новичкам, не будет, так сказать, обновлять кровь. Лаури Лааси, действительно, окончил Таллиннский педагогический университет, работал в партийном бюро, был помощником председателя партии, готовил документы. Конечно, новая его должность – это кредит доверия молодому человеку. Будем ему помогать. А где же еще молодым нарабатывать опыт, если не на практике? Ведь в Рийгикогу должны приходить люди с опытом работы в местных самоуправлениях.
— Центристская партия изначально была задумана как партия среднего класса, однако волею обстоятельств вы дрейфуете влево, ибо вас поддерживает в основном протестный электорат — люди с низкими доходами, пенсионеры и т.д. Как это соотносится с вашим мировоззрением?
– Прежде всего я не соглашусь с вами, что нас поддерживает только протестный электорат. Прошлогодние социологические исследования показали, что нас стабильно поддерживают от 22 до 24 процентов населения. То есть каждый пятый. Исследуя свою базу поддержки, мы обнаружили там практически все слои общества, почти все возрастные группы. Быть может, в группе от 25 до 40 лет эта поддержка чуть меньше.
— О вашей левизне говорит и альянс с Нарвским профцентром, с которым вы не так давно заключили письменный договор. Профсоюзы на Западе традиционно поддерживают левых.
– Наши контакты с профсоюзами понятны и объяснимы. Мы – за социальную направленность политики, это записано в нашей программе. Записано также, что мы за сильный средний класс – основу стабильности любого общества. Но надо отдавать себе отчет в том, что за десять лет в Эстонии возобладала такая политика, которая привела к глубокому социальному расслоению. Настолько глубокому, что средний класс в ближайшее время вряд ли может сформироваться. Поезд ушел, и я говорю об этом с тяжелым сердцем.
— За годы и годы мы привыкли к тому, что Объединенная народная партия Эстонии (ОНПЭ) — ваша союзница, ваш партнер как в Рийгикогу, так и на региональном уровне. Но после ноября — 2000, когда ОНПЭ перешла из оппозиции в правящую коалицию в Нижнем городе, ваши пути разошлись. С тех пор заметна ваша жесткая линия по отношению к ОНПЭ и ее функционерам, выражающаяся, в частности, в уничтожающей критике на страницах газеты центристов Kesknдdal. Вы объявили поход против ОНПЭ? Это всерьез и надолго?
– Действительно, ОНПЭ довольно долго была для центристов хорошим союзником. Естественным, добавлю, союзником, ибо в наших программах много сходного. Но, к сожалению, бывший мэр Таллинна Юри Мыйз соблазнил народников властью, и их сговор произошел настолько внезапно и закулисно, что мы об этом узнали всего лишь за полтора часа до голосования вотума недоверия Юри Мыйзу. Народники позвонили нам по телефону... из соседнего кабинета. У людей не хватило смелости просто прийти и посмотреть нам в глаза. Для нас это был горький урок, и понятно, что отношения осложнились. Но надо уметь забывать, и я думаю, что сотрудничество может быть восстановлено.
В русских партиях сейчас происходит перегруппировка сил, выясняются отношения. Есть попытки создать новые партии, кто-то уже зарегистрировался, кто-то в процессе регистрации. Трудно сказать, что изо всего этого получится. Понятно, что часть людей, которая не может себя реализовать в этих партиях (устав от внутрипартийной борьбы), будет искать себе место в рядах эстонских партий. И это уже происходит. В Нижнем городе к нам уже пришла Татьяна Васильева. Сергей Иванов пытается создать союз с реформистами и т.д.
— Нужны ли, на ваш взгляд, русские политические структуры вообще?
– Если мы говорим о политических партиях, то они нужны до тех пор, пока за них голосуют избиратели. Если партия не преодолевает 5-процентный барьер, необходимый для попадания в Рийгикогу, сохранить ее довольно трудно. Что же касается третьего сектора, то тут поле деятельности для общественно активных людей безграничное.
— Какие позиции занимает Центристская партия по основным проблемам неэстонского населения: гражданство, точнее, отсутствие такового, статус русского языка, сохранение русской школы, положение с Эстонской православной церковью Московского патриархата?
– Проблема гражданства – это в первую очередь проблема овладения государственным языком. Мы считаем, что основным звеном, которое может вытянуть всю цепь, являются не краткосрочные курсы, а школа. Если учащиеся начнут изучать эстонский язык с первого класса, то ко времени окончания школы они будут свободно на нем разговаривать и, значит, получат равные стартовые условия со своими эстонскими сверстниками. А для тех людей, кто постарше, кому трудно в силу возраста или здоровья углубленно изучать язык, надо снизить экзаменационную планку, облегчить условия сдачи экзамена. Это уже сделано для некоторых категорий инвалидов. И надо расширять этот круг. Если же речь идет о пожилых людях, которые не владеют эстонским языком и при этом проживают, к примеру, на Северо-Востоке, где неэстонское население преобладает, надо подойти к этому с пониманием, не делать из этого проблему. Подрастает новое поколение, у которого с государственным языком проблем не будет.
Что касается русской школы, то ее переход на эстонский язык обучения должен происходить постепенно, по мере готовности к такому ответственному шагу. Быть может, какие-то школы сделают его раньше 2007 года, какие-то позже. Не надо торопиться. И не надо торопить. Надеемся, что скоро исчерпают себя и проблемы церковные. Оба митрополита уже имеют внутреннее соглашение по спорным вопросам, дело за его юридическим оформлением.
