Первое судебное заседание по делу об увольнении сотрудника пенитенциарного учреждения Эстонии по причине невладения государственным языком, состоявшееся 23 января 2002 года, прошло под девизом «увольнение не противоречит Основному закону». Суд пришел к предварительному выводу, что претензии, представленные в исковом заявлении, юридической поддержки не имеют. А вопрос о дискриминации по языковому признаку вообще не стоит.
«Безосновательный» иск
В Таллиннский административный суд на сегодня поступило десять исковых заявлений против Министерства юстиции от бывших сотрудников тюрем, уволенных в конце прошлого года со службы на основании предписания языковой инспекции.
Первый иск судом рассмотрен, окончательное решение будет вынесено 7 февраля. По предварительным оценкам, оно будет не в пользу истца. Но для последнего это и не явилось неожиданным, поскольку перед началом слушания он сказал: «Я уже понял, что не выиграю этого дела, но отступать было поздно».
При рассмотрении жалобы суд обратил внимание на то, что все претензии, предъявленные в исковом заявлении Минюсту в отношении незаконности увольнения, безосновательны, поскольку процедура увольнения не противоречит закону.
Итак, первое. По мнению истца, не был соблюден порядок выплаты денежной компенсации по увольнению. Он считает, что должен был получить выходное пособие в размере оклада за три месяца, поскольку отработал в госучреждении 5 лет.
С юридической точки зрения это требование безосновательно. Потому что согласно статье 131 Закона о публичной службе, принятого 25 января 1995 года и вступившего в силу с 1 января 1996 года, пособие по увольнению со службы выплачивается в следующих случаях:
- при ликвидации официального учреждения или сокращении служащего (размер пособия зависит от стажа);
- при увольнении с должности по состоянию здоровья, в связи с длительной нетрудоспособностью, призывом на действительную или альтернативную службу или по результатам аттестации (размер пособия – оклад за один месяц);
- при увольнении с должности по возрасту или по причине нарушения правил приема на службу со стороны официального учреждения (размер пособия – трехмесячный оклад);
- при освобождении от должности канцлера министерства ему выплачивается пособие за месяцы, оставшиеся до конца срока, но не более чем за 6 месяцев.
Как видно, ни один из вышеперечисленных пунктов не подходит к данному случаю.
Второе. Компенсация за время вынужденного прогула. Выплачивается в том случае, если незаконно уволенный работник через некоторое время восстановлен на своем рабочем месте. О восстановлении в должности сотрудника ГОСУДАРСТВЕННОГО учреждения, не владеющего ГОСУДАРСТВЕННЫМ языком и уволенного именно на этом основании, не может быть и речи.
Третье. Произошла дискриминация по языковому признаку. Это наиболее сильная претензия из всех, отмеченных в исковом заявлении. Поэтому следует подробнее остановиться на этом вопросе.
Но сначала...
Противоречия или соответствие?
Уже прошедшее через рассмотрение в судебной инстанции исковое заявление не одиноко, на подходе еще девять. В середине февраля состоится следующее заседание суда, на котором будет рассмотрена жалоба сразу четверых бывших сотрудников Мурруской тюрьмы, уволенных с должностей за несоответствие требованиям по языку. И во всех исках, как под копирку, одни и те же пункты, в том числе поднимается очень серьезный вопрос о дискриминации.
В связи с этим мне довелось в последнее время неоднократно обращаться за консультацией к нескольким юристам как в официальных учреждениях, так и в частном порядке. Кроме того пришлось дополнительно проштудировать различные законодательные акты, в том числе внимательно перечитать Конституцию ЭР, Закон о публичной службе и Закон о языке (именно на них ссылаются русскоязычные государственные служащие).
Одна из серьезных претензий – Закон о языке и Закон о публичной службе вступают в противоречие с Основным законом. По словам сотрудницы тюрьмы (пока еще работающей, но которая со дня на день ждет увольнения как не владеющая эстонским языком в должной степени): «Если закон противоречит Конституции, он не имеет юридической силы».
Действительно, в статье 12 Конституции говорится: «Перед законом все равны. Никто не может быть подвергнут дискриминации из-за его национальной, расовой принадлежности, цвета кожи, пола, ЯЗЫКА, происхождения, вероисповедания, политических или иных убеждений…»
Статья 29 Конституции гласит: «Гражданин Эстонии имеет право свободно выбрать себе род занятий, профессию и место работы». Противоречия, как будто бы, имеют место быть.
Но… По той же Конституции (статья 6), государственным языком Эстонии является эстонский язык. И по Закону о языке (статья 1, часть 1), статус эстонского языка тоже определен как государственный. И он же является официальным языком делопроизводства (статья 3, часть 1). На этом фоне требование к государственному служащему владеть языком на уровне, необходимом для работы, является вполне законным и обоснованным.
Другое дело, что сотрудники пенитенциарных учреждений работают с контингентом, более 70 процентов которого составляют русскоязычные заключенные. И не учитывать это со стороны государства не совсем разумно.
Но говорить о прямой дискриминации по языковому признаку никак нельзя. Ни один суд не поддержит такой иск. Ведь никто не запрещает тем же сотрудникам тюрем работать в другом месте, где не требуется знать государственный язык на столь высоком уровне.
Да не обидятся на меня за эти слова бывшие сотрудники тюрем, уволенные за невладение эстонским языком, а также те, кому в ближайшее время грозит освобождение от работы по той же причине. (Напомню, что срок, до которого необходимо представить соответствующие документы, 1 июля 2002 года.)
Но есть еще один момент, на который нельзя не обратить внимания: это аттестация сотрудников госучреждений. Проводится она регулярно, по закону – раз в три года для чиновников, причем в этом случае ни национальность, ни язык в особый расчет не принимаются. Просто аттестация проводится на ЭСТОНСКОМ языке, только потому, что именно этот язык – единственный государственный.
Ведь точно так же кто-то из подчиненных или даже заключенных на вполне законных основаниях может предъявить встречный иск насчет дискриминации по языку, дескать, хочу, чтобы со мной говорили «исключительно на государственном». Тем более что около 30 процентов заключенных, по статистике, эстонцы. И будет прав, опять по закону. Это аргумент суда.
Так что с противоречиями в законодательных актах жестко и конкретно определиться очень сложно. Поэтому следующим истцам при составлении судебной жалобы необходимо учитывать и эти моменты.
Что считать дискриминацией по языку?
Где та грань, которая определяет факт дискриминации? Как оказалось, она крайне размыта. Потому что нельзя судить работодателя в Эстонии за его желание иметь в штате сотрудника, владеющего эстонским языком дополнительно к любому другому.
Точно так же как и понятно предпочтение работодателя иметь у себя сотрудника с дополнительным набором умений. Ведь никто не станет говорить о дискриминации в случае, когда при приеме на работу отдают предпочтение человеку, умеющему пользоваться компьютером или имеющему водительские права, и отказывают другому, у кого этих навыков нет.
А в данном случае в качестве работодателя выступает государство, и только в этом разница. Оно выбирает.
Но один из примеров дискриминации по языку, пусть грубый, но понятный, после долгих раздумий привести все-таки могу. Пример такой: допустим, двое (действие происходит в Эстонии) работают на конвейере в производственном цехе, одинаково аккуратно выполняя одну и ту же работу. Один из рабочих говорит по-эстонски, другой по-русски. И тот, кто говорит по-эстонски, получает значительно (или даже незначительно) большую зарплату. Вот здесь речь идет о дискриминации по языку в чистом виде. Можно подавать иск.
И здесь уже можно наверняка сказать, что суд в этом случае вынесет положительное решение в отношении истца, гарантия — 99 процентов. Потому что оставшийся 1 процент — это все-таки хороший адвокат у ответчика, который обязательно установит, что вы на три минуты дольше, чем ваш коллега, отсутствовали на рабочем месте в прошлом месяце.
Но в любом случае, главное при обращении в суд – иметь на руках юридически качественно составленный иск и, желательно, грамотного представителя.
Любовь СЕМЕНОВА
P.S. А вопрос о дискриминации по языку никогда не был бы поднят, имей русский язык в Эстонии, где 30 процентов от всего населения являются носителями этого языка, более соответствующий ему статус.
