архив

"МЭ" Суббота" | 26.01.02 | Обратно

Лечить нельзя калечить

В Таллинне практически не осталось травмапунктов. Во всяком случае, в нашем понимании этого слова. Теперь это либо приемное отделение в Центральной больнице, либо отделение экстренной медицины в Мустамяэской больнице. Все смешалось в отечественной медицине. Однако тенденция общая – расширять профиль врачей, одновременно разводя их на непреодолимые расстояния. Результат реформы угадывать не будем, но каждый врач уже сейчас может точно поставить запятую в заголовке таким образом, чтобы суть реформы стала понятна и ежу.

Пишем, чтобы себя защитить

На этот раз беседую с заведующим отделением травматологии Центральной больницы Уку ТРУУПЫЛДОМ.

Приемное отделение в Центральной больнице – это не просто травмапункт. Здесь, помимо ортопедов (по-старому травматологов) работают глазной врач, терапевт, гинеколог, анестезиолог. Не хватает ЛОРа, невропатолога и нейрохирурга, но такую роскошь пока можно найти только в Мустамяэской больнице. Помощь получают все. Так как по закону первую помощь обязаны оказать любому человеку, а для травмапункта (будем называть их по старинке) первая помощь – основной профиль деятельности.

Короче, принимают всех и сколько угодно раз. Но тут возникает проблема у врачей. Естественно, финансовая. Вообще-то Больничная касса повторный прием пострадавшего, а также его амбулаторное лечение в травмапункте не оплачивает. И врачи сами принимают решение, стараясь не навредить больному и угодить Больничной кассе. А это нелегко. У травмапункта, как и у любого другого медучреждения, есть определенный лимит средств на год. В рамках этих средств и приходится врачу лавировать между недовольными пациентами и скупой Больничной кассой. Для того, чтобы то или иное действие врача травмапункта (экстренная операция, повторный прием, амбулаторное лечение) было Больничной кассой оплачено, врачу приходится все тщательно обосновывать. В письменном виде. «Пишем, чтобы себя защитить», – говорит доктор Труупылд. Иногда Больничная касса присылает документы обратно по два-три раза, так как не считает изложенные причины достаточными для проведения той или иной процедуры.

Например, недавно был случай. Врач провел неотложную и редкую операцию травмированному человеку на нерве, крайней степени сложности. А чиновники из Больничной кассы утверждают, что такого с человеческими нервами не бывает, а потому операция признается ненужной и расходы оплачиваться не будут. Вот врачи в который раз и пытаются в письменном виде доказать, что в медицине бывает даже то, чего не бывает, что человеку спасли здоровье, а операция была необходима. От этой писанины врачи устают гораздо больше, чем от приемов. Однако именно эта писанина иногда вызывает конфликты между врачом и пациентом. Виноват, как обычно, доктор, и Больничная касса обвиняет врача в невнимательности, в ненахождении с пациентом общего языка.

Врачи с ужасом ждут принятия закона о правах пациента, который может стать орудием против медперсонала. Однако сейчас врач поставлен в такие условия существования, что права пациента нарушает просто вынужденно. Например, одно из положений нового закона – это право больного читать свою больничную карту. Для этого врач должен писать каллиграфическим почерком или печатать на машинке. А ведь в 40-50 лет трудно заново научиться писать, причем строчить приходится так много, что времени на красивые завитушки и загогулины, увы, не остается.

Семейный врач опасен

«Я не представляю, как бы я работал, если бы был семейным врачом!» - восклицает доктор Труупылд. Он проработал в области ортопедии 30 лет и до сих пор не считает, что знает все. Постоянно приходится посещать курсы, читать журналы. Он, специалист-травматолог, не берется лечить детские травмы, потому что у детей все гораздо сложнее и совершенно не похоже на взрослых. Для детей нужен детский травматолог. «Медицина развивается страшными темпами – дай Бог угнаться за ортопедией. А знать все невозможно», - таково мнение Уку Труупылда о семейных врачах и их универсальности.

В травмапункте часто бывают случаи, когда семейный врач по неведению причиняет больному вред. Самый распространенный эпизод – сложный перелом руки в запястье. Когда накладывают гипс, кисть руки ставят немного под наклоном к самой руке, как бы загибая ее внутрь, на себя. Потому что для срастания костей нужен специальный угол, под которым эти кости должны находиться. Семейный врач, увидев согнутую руку загипсованного пациента, выпрямляет ее, думая, что правильно кость срастается лишь в прямом положении поврежденной конечности. Подобные «корректировки» чреваты как раз неправильным срастанием, и врачам травмапункта приходится работу переделывать. А это уже, как минимум, повторный визит в травмапункт, который Больничная касса не оплачивает.

Доктор Труупылд предсказывает дальнейшее развитие реформы в черных красках: бюрократические проволочки, попытка объять необъятное, вынужденные ошибки семейных врачей, высокие зарплаты чиновников Больничной кассы, нехватка средств на лечение пациентов – такие симптомы пострашнее раковых опухолей и СПИДа, вместе взятых.


Как попасть на прием

Тут непременно всплывает и проблема специалистов. Семейный врач, направляя пациента к пульмонологу, должен потом из своего бюджета этот прием и лечение оплатить. А при остром дефиците средств врач может попытаться лечить больного самолично, без специалиста, имея на это законное право. Так врачу, не скажу, выгоднее, но легче оперировать средствами, экономить их для обслуживания других пациентов.

Пациент, естественно, думает не о средствах, а о собственном здоровье. Поэтому, нуждаясь в специалисте, не доверяя семейному врачу, он всеми правдами и неправдами пытается попасть на прием все же к специалисту. А это легко сделать, придя в тот же самый травмапункт. Так и происходит. Мы уже писали о том, что работу семейных врачей часто выполняют врачи скорой помощи, также ее выполняют и врачи, отвечающие за первую помощь.

Проверено на себе: когда в субботу мне понадобился врач, а мой семейный отдыхал, первое, что пришло на ум, – поехать в Центральную больницу, там всех принимают.

И это правда. Помимо застрахованных, благополучных пациентов, дежурные врачи этой больницы обязаны принимать и всех асоциалов с костными травмами. Причем обязанности у врачей есть, а вот прав и условий не хватает. Дурно пахнущих, грязных, порой голых бомжей приходится принимать вместе с детьми, обычными людьми, в одних коридорах, в одних кабинетах. Это, естественно, вызывает недовольство последних. Конфликт назревает и порой выливается в жалобы на врачей, причем в жалобы больной вкладывает боль, накопившуюся за всю жизнь, и чаще всего верят именно пациентам. Врачи получают взыскания. Не хочу сказать, что виноваты пациенты, нетерпеливые и вздорные. Виновата как раз та система, которая ставит врачей и больных по разные стороны фронта. И получается не взаимодействие, не помощь и уж тем более не лечебный процесс.

Бомжи, кстати, тоже жалуются на врачей. Несмотря на то, что их в больнице не только загипсовывают, но моют и одевают. Доктор Труупылд, например, уже не раз приносил в больницу свои старые пиджаки. И иногда он встречает на улицах своих бывших пациентов, одетых в его одежду.

60 процентов эстонских врачей работают не с больными, а в лабораториях, санэпидемстанциях, чиновничьих аппаратах. И лишь 40 процентов занимаются непосредственно врачеванием. Это можно назвать одной из причин, почему в действие приводится реформа, которая не устраивает ни пациентов, ни врачей. «Те, кто проводит реформу, не имеют ни малейшего представления о том, что такое лечить больных», - уверенно делает вывод доктор Труупылд. Многих из них он знает лично. Они, конечно, медики, но не врачи в прямом, первом и главном значении этого слова.

И последнее. 20 процентов пациентов в Испании пользуются услугами семейных врачей. Остальные 80 процентов предпочитают обращаться непосредственно в приемные отделения больниц. Руководствуясь основным природным инстинктом – инстинктом самосохранения.


Екатерина РОДИНА