8 июля была очередная годовщина Полтавского сражения
В новой украинской киноленте о гетмане Мазепе (лидер Украины, живший в 1644-1709 гг.) русский царь Петр I выставлен сумасшедшим маньяком и эпилептиком с дурными сексуальными наклонностями. Да к тому же агрессором.
Когда задумываешься над такого рода «приемом» кинорежиссера, то невольно напрашиваются аналогии. Такой же истеричной, издерганной и вздорной персоной представлялся нередко в советской исторической науке (да и в кинематографе) и Адольф Гитлер. Но такой показ «бесноватого фюрера» вполне соответствовал настроениям советских людей: слишком много горя и бед принес Гитлер на русскую и другие земли. Хотя с течением времени все больше людей стали задаваться вопросом: как же этот «бесноватый» смог одурманить такую нацию, как немцы, и дошел со своим войском до стен Москвы, Сталинграда и предгорий Кавказа?
А, быть может, не такой уж он был дурак, этот австрийский ефрейтор с черными картинными усиками? Но нет, даже при самом трезвом и холодном взгляде иной картины не получается. И дело тут не только в укоренившейся антипатии к образу и манерам. А что, собственно, оставил после себя Шикльгрубер? Разоренную войной Европу, кровь, слезы матерей и наполненные ужасом глаза сирот. Поделенную пополам Германию и загадку собственной смерти — то ли его сожгли вместе с женой во дворе имперской канцелярии в Берлине, то ли нет. Уж никак все это не относится к деяниям, которые с благодарностью вспоминают потомки.
А что же оставил после себя царь Петр?
Великую империю, простиравшуюся от Балтийского моря до Тихого океана. Огромное государство, преображенное его железной волей и разумом. Государство, вставшее на путь обновления, использовавшее на многих направлениях государственной организации опыт просвещенной Европы, но при этом сумевшее не впасть в искус слепого поклонения всему иностранному и сохранившее собственную русскую идентичность. Думается, будь Петр Великий нашим современником, он тоже ратовал бы за вступление России в Европейский союз (ЕС) и не высказывал бы восторгов по поводу расширения НАТО на Восток за счет, в частности, вступления в этот альянс бывших балтийских советских республик.
Хотя от людей весьма компетентных, имеющих немалый опыт политической деятельности, приходилось слышать то ли в шутку, то ли всерьез высказываемый «довод»: а может быть, было бы лучше, если бы русские проиграли шведам знаменитое сражение под Полтавой и всю Северную войну? Дескать, Петр, победив шведское войско, отучил шведов от задиристости, те в конце концов утратили свое могущество и, встав на путь мирной жизни, построили одно из самых ныне процветающих государств планеты. А победи, мол, тогда шведы, и превратилась бы Швеция в одну шестую часть мира, и несла бы тогда свой тяжкий крест, став огромным многонациональным государством с уймой нерешаемых проблем и всяческих крупных и малых забот.
А что тогда стало бы с Россией? На этот резонный в развитии мысли вопрос ответы получались то совсем безрадостные, мол, пропала бы кормилица-Русь, то слишком оптимистичные — стали бы, дескать, мы, русские, в составе продвинутой Швеции благополучным и преуспевающим народом.
Впрочем, история тем и отличается, что ее не перепишешь, заново не переделаешь, но зато на ее опыте можно и нужно делать выводы. Один из таких выводов состоит, увы, в том, что и поныне, как в петровские времена, России нельзя обойтись без сильной армии и флота. Такова уж логика современного геополитического развития в мире. И не случайно 10 июля отмечено в российском календаре как День воинской славы России — победа русской армии под командованием Петра I над шведами в Полтавской битве.
Кстати сказать, в полтавском бою, ставшем одной из решающих битв мировой истории, русские продемонстрировали в противовес шведской тактике атаки холодным оружием огневую защиту и преуспели в этом. Полтавская победа существенно повлияла на расстановку тогдашних политических сил в Европе, сфера влияния страны-победительницы выросла особенно в Польше, Северной Германии, на Балканах, где возродились надежды на освобождение от османского ига православным царем. В Европе были довольны исчезновением угрозы шведской гегемонии. Полтава стала и блистательным личным триумфом самого Петра.
Не гнушался великий император учиться у мужей иностранных многому — ремеслам, наукам, кораблестроению, военному делу. И тост после Полтавы поднимал за побежденных шведов, как за учителей! Но все дело в том, что самодержец российский, приобретая этот опыт, умел так поставить затем дело в собственной стране, что свои российские мастера, Богом талантом не обиженные, превосходили вскоре мастеров заморских. И утечки мозгов в петровские времена что-то не наблюдалось. Напротив, многие иностранцы, в их числе и те же шведы, шли на цареву русскую службу, преуспевали на избранном поприще и вносили немалый вклад в развитие России. Новой России, России молодой. Выдвинувшей из своей среды и собственных выдающихся российских политиков, ученых, полководцев — «птенцов гнезда Петрова». Вот так прорубалось знаменитое петровское «окно в Европу», движение сквозь него шло в двустороннем направлении, но росли при этом авторитет и мощь России, укреплялось ее влияние в мире. Историю не проведешь и не переиначишь.
Самой историей государь Петр Алексеевич был наречен Великим. Признавали его величие все иностранные государственные деятели. Не любили, боялись, но признавали и его ум, и его размах, и его обаяние. И уважали.
Почему-то Мазепе история такого места не отвела. Хотя и пытается режиссер вышеупомянутого фильма говорить о величии гетмана, который, мол, к шведам переметнулся для того лишь, чтобы с помощью их оружия нанести разящий удар по ненавистным «москалям» (россиянам) и принести Украине долгожданную независимость. И опять память вызывает исторический аналог: да ведь генерал Власов, сдавшийся в 1942 году в плен фашистам и организовавший затем Российскую освободительную армию (РОА), тоже оправдывал свое предательство тем, что с помощью немецких штыков и танков хотел свергнуть коммунизм в России.
Чем кончил генерал-предатель, хорошо известно. Схваченный в конце войны советской военной контрразведкой, он был судим и казнен. И хотя пытаются ныне независимые «исследователи» обелить Власова, представить его «борцом за демократию и свободу», получается у них это не совсем успешно и убедительно. Ибо ни в одной стране, нигде и никогда предательство не считалось добродетелью. А лишь вызывало презрение. Хотя, возможно, к Мазепе такая аналогия и не совсем применима. Но все равно, как ни посмотри, не получается из этой личности великая фигура. Даже с помощью столь гениального изобретения человечества, как кинематограф.
