BaltoSCandal-2002: фестиваль закончился, да здравствует фестиваль!
В эти дни гостей у здания Раквереского театра встречала гипсовая фигура, напоминающая низвергнутого спеленутого ангела, грозящего небу уцелевшей пролетарской дланью. Многочисленные указатели рассылали публику на разные сцены числом шесть, но спектакли шли и на площадке «Спортивной церкви», здания, отреставрированного и превращенного в зрительный и спортивный зал. Во дворе театра был разбит огромный белый шатер, где народ днем мог отдохнуть и поесть, а вечером неформально пообщаться. А за театром в жару манил своей прохладой прекрасный мызный парк. Минимум формальности и максимум творчества – под таким девизом и жил BaltoSCandal.
О всей программе фестиваля говорить не могу – обстоятельства дали мне возможность быть там только один день. Но, например, спектакль Формального театра режиссера Андрея Могучего «Школа дураков», прошедший в Раквере с огромным успехом (билеты на него были раскуплены задолго до открытия), я видела в Петербурге и рассказывала о нем нашим читателям в отчете о международном фестивале «Балтийский дом». Спектакль действительно замечательный, сделанный по очень сложному одноименному роману Саши Соколова, уже приглашался в разные страны мира, и очень отрадно, что увидеть его смог и эстонский зритель.
Писала наша газета и о феномене Евгения Гришковца, который был на прошлом BaltoSCandal, а в этом году его в Раквере уже встречали как старого знакомого.
Видела я раньше и некоторые другие спектакли, представленные в нынешней программе, так что, думаю, не ошиблась, выбрав в качестве единственного дня фестивального пребывания четверг, когда выступали все незнакомые — челябинский театр «Бабы» играл «Солдатские письма», финский Teater TAKOMO представлял «Дядю Ваню», английский Stan’s Cafй — «It’s Your Film», английский же актер Джордж Диллон исполнял моноспектакль «GRAFT, Tales of an Actor», а шведский Cirkus Cirkor предлагал зрителям визуальную игру с настоящими цирковыми номерами.
Белый танец челябинских «Баб»
Их четыре – Алла Точилкина, Юлия Резниченко, Янина Кривоспицкая и Наталья Сколова. Четверка отважных, рискнувших после выпуска отправиться за своим педагогом Академии культуры и искусства Еленой Калужских в самостоятельное плавание – организовать свой театр, который именуют Мастерской новой пьесы «Бабы». Через год получили статус и называются теперь Творческой мастерской на базе кафедры театрального искусства ЧКАГИ. Кроме названия, статуса и всепоглощающей любви к театру у них нет ничего обеспечивающего – ни крыши над головой, ни финансовой поддержки, ни даже официальных обещаний. Но зато есть репертуар (поставили и сыграли шесть спектаклей), участие в нескольких международных фестивалях и огромный интерес зрителей и критиков.
На BaltoSCandal их рекомендовали …англичане, лондонский театр Royal Court, известный как один из мировых центров современной драматургии, который очень интересуется челябинским экспериментом.
Почему «Бабы»? Сами они только посмеиваются в ответ и говорят, что начинали с «Чудной бабы» Нины Садур… Как бы то ни было, отважное название «Бабы» не забудешь и ни с кем их не спутаешь.
«Солдатские письма» они написали сами, собрав документальные свидетельства – письма, рассказы родственников, одноклассников, знакомых… Обращение «Здравствуй, Аленький!», проходящее через весь спектакль, оказалось вообще взятым из писем одноклассника, взятого в армию, к одной из актрис – Алле Точилкиной, как рассказали мне после представления. А вообще-то весь спектакль сделан на тему, кровно затрагивающую всех россиян – и призывников, и их родителей, и военных, и всю страну. «Солдатские письма» — это письма из армии и в армию. А сам спектакль – опыт документального театра (такому жанру у нас много лет привержена Мерле Карусоо).
Четыре актрисы играют и мать, и жену, и сестру, и женщину-военнослужащую, побывавшую в Чечне, и солдата. Истории собраны самые разные, трагические, трагикомические, просто смешные. И два очень сильных финала. Солдат, счастливо вернувшийся домой с чеченской войны, глупо погибает, пытаясь перебраться с одиннадцатого этажа на десятый в квартиру, где захлопнулась дверь, — все были пьяные. А актрисы, только что закончившие рассказывать и представлять все эти истории и судьбы, выходят из образов своих героев и — приглашают на белый танец ребят из зрительного зала. И в тишине на сцене танцуют четыре пары… Какой там год на танцевальной площадке?
Этот очень честный, с обнаженными нервами спектакль играется замечательно артистично, изобретательно, с минимумом сценических и максимумом актерски выразительных средств.
Шаманские игры с Чеховым
Само оформление навевало мысли о бунте и символике, не о символизме – две высоченные темные доски, напоминающие огромные иконы со стершимся изображением, в центре нечто вроде мольберта, не такое высокое и с красным фоном, задрапированное белым не то халатом, не то хитоном… Справа от зрителя высохшее дерево с пришпиленными к ветвям мятыми листами бумаги… Навскидку ясно – история будет про профессора Серебрякова. Так оно и оказалось — профессора всяко обличали, а сам он никак не хотел сознаться в том, что стареет. Однако начало спектакля весьма заинтриговало — сначала раздались некие шаманские песнопения под барабан, бубен и маракасы, потом появилась медленная процессия, состоящая из трех музыкантов – двух женщин и мужчины, на шее которого висел рисунок с надписью «the icone», и двое мужчин шли словно под их конвоем…
Начался спектакль с монолога Астрова, в конце которого он яростно швыряет чемодан в правую темную доску (потом в эту многострадальную деревянную стелу полетят и настоящие булыжники), потом он встречается с дядей Ваней, и они с энтузиазмом по полочкам анализируют миф о профессоре Серебрякове, после чего срывают белый хитон и обнажают деревянного божка в вертикальном гробу – это и есть миф о профессоре… А реальный Серебряков играет с Еленой в сексуальные игры (впрочем, и остальные мужчины пылают к ней страстью, и она крутит романы сразу с тремя), топает в деревянных ящиках, и руки его спрятаны тоже в ящики, на правой – ящик с ложкой, на левой – с тарелкой… Кому что неясно?
Спектакль-протест против театральных традиций вообще, в частности, против традиции прочтения именно чеховских пьес, попытка возвращения к истокам через разрушение канонов, проповедь любви враждебным словом отрицания…Сердитые молодые люди начала XXI века.
При всем этом актеры очень хороши, выразительны и темпераментны (горячие финские парни и девушки), взаимоотношения персонажей, хоть и сильно выпрямленные, просматриваются (так, например, сильно прозвучала тема Сони, юности, защищающей старость и кровное родство, – она постоянно возвращает регалии божку-отцу), и эскиз на чеховские темы в шаманских тонах вполне состоялся. Только было очень громко и немного навязчиво и утомительно – как всякий манифест…
Три минуты – только для вас
Английский театр Stan’s Cafй показывал моноспектакль для монозрителя. В черный отсек как в мини-кинозал запускалось по одному человеку, и только для него единственного живые актеры разыгрывали блиц-кадры некой истории, которую каждый мог себе нафантазировать как хочет: вот женские руки нервно стягивают кольцо, вот молодой человек бредет, оглядываясь, мимо длинного здания, вот немолодой человек вглядывается в какие-то бумаги… Три минуты – и все. Конец представления нейтральный, можно понять и так, и так, можно помахать в экран актерам, остающимся там в ожидании следующего зрителя, и все выходящие из черного отсека почему-то глупо и счастливо улыбались…
Жизнь актера
Англичанин Джордж Диллон в своем моноспектакле рассказал все о жизни актера – о радостях, горестях, интригах, и главное – о счастье сцены. И еще раз доказал преимущество этого жанра, где актеру подчинено все.
… BaltoSCandal-2002 закончился. Юллар Сааремяэ, главный режиссер Раквереского театра, вздыхает – на следующий год фестиваля не будет (он проходит раз в два года), уже заранее скучно. И говорит, что такого насыщенного BaltoSCandal давно не было…
