По состоянию на 2000 год в Эстонии проживают 52 слепых ребенка. Из них 26 живут в Таллинне. Во всей стране создана только одна специализированная школа для слепых, и находится она в Тарту. При этом в самом Тарту проживают 10 слепых детей. Не слабовидящих, а именно абсолютно слепых.
Детский сад – а что потом?
В Таллинне сществует специальная детсадовская группа для слепых детей. Там с ними занимается профессиональный педагог, который учит чтению-письму. Можно себе представить, что такое научить слепого буквам, объяснить ему какие-то абстрактные вещи, которых он никогда не видел. При этом педагог по закону не может работать более 38 часов в неделю. Если посчитать абсолютные величины, то выйдет по полтора часа на ребенка в неделю. Сами понимаете, какого прогресса при этом стоит ожидать.
Есть еще одна проблема. Слепые дети в Таллинне – разных возрастов, поэтому всех их в одну группу детского сада не определишь. Получается, что самые маленькие – отдельно, те, кто постарше – отдельно. Разница в возрасте в группе достигает и трех-четырех лет.
Государство в лице Министерства образования, идя навстречу, позволяет слепым детям ходить в детский сад не до семи лет, как здоровым, а до восьми. Таким образом, дети получают отсрочку от школы, с которой у родителей связано много страхов.
Правда, есть еще один детский садик, куда могут попасть слепые дети, но он в первую очередь предназначен для детей с патологиями: кто не может ходить, кто отстает по развитию.
Таким образом, слепой ребенок зачастую ограничен не только в праве на образование (всех ведь не сунешь в одну группу), но еще и в общении. Особенно после окончания детского сада. Тут у ребенка и его родителей вариантов немного.
Приходится отрывать слепого от семьи и отправлять в Тарту, где есть специализированный интернат на сто человек, который будет заниматься ребенком до 18 лет. Но это значит, что и без того физически обделенный ребенок лишается и привычной домашней атмосферы, в которой он чувствовал себя уверенно, и общения с родителями, на которых по сути остается лишь один день в неделю – суббота. Здорового-то семилетнего не отправишь от дома так далеко. Да и не у всех есть возможность каждую неделю ездить по два раза в Тарту. Больше всего родители таких детей боятся оставить ребенка на попечение чужих людей, хоть и профессионалов. Ясно, что у слепых есть сложности в общении, есть психологические проблемы, к каждому из них нужен индивидуальный подход. А в школе, рассчитанной на 100 человек, достанется ли каждому то количество времени, которое ему требуется?
Интеграция в школу
В прошлом году многие люди, от которых, в общем-то, зависит судьба таких детей, выступали с идеей интеграции слепого ребенка в обычную школу. Это и Тийна Кяси из Департамента образования, и Лийза Пакоста из мэрии, и доктор Калласте, невропатолог из Детской больницы. Главным аргументом была необходимость общения детей с недостатками (модная сейчас формулировка) со здоровыми детьми. И то, что кто-то расстался со своим постом, проблемы не снимает, потому что такая «интеграция» выглядит следующим образом: слепой ребенок ходит в обычную школу в сопровождении социального работника (у которого даже нет навыков работы со слепыми, потому что у нас вообще таких специалистов практически нет).
Тут на первое место среди всех родительских опасений выходит проблема безопасности. Школы, как ни странно, имеют много лестниц, школьникам свойственно на переменах носиться сломя голову. Здоровые-то дети приходят со школы с травмами. И вот идет за руку с соцработником в такую школу слепой ребенок. Первое время он просто обречен на падения и спотыкания, так как откуда такому работнику знать сигнальную систему малыша, как дать ему знать, что впереди ступенька или порог такой-то величины. Этого ребенка нужно за ручку водить в столовую, из класса в класс, в туалет, наконец. Миллион поводов для обычных детей насмехаться и издеваться над таким неприспособленным человеком. Дети весьма жестокие созданья, они и здорового-то затюкают при желании.
Ну, допустим, нам попалась идеальная школа, где дети терпимы, вместо лестниц – лифты, а социальный работник по совместительству является профессиональным поводырем. И вот садится слепой за парту, достает свою специальную машинку для письма и внимательно слушает учителя. В классе, кстати, человек тридцать. И что говорит учитель? «Дети, откройте учебник на странице 35 и посмотрите на таблицу номер 2. Теперь посмотрите на доску, глобус, карту, картину...» В общем, сами понимаете, какое обучение получится у слепого ребенка в обычной школе.
У родителей есть еще одна альтернатива, если это вообще можно назвать альтернативой. Определять слепого ребенка в школу для умственно отсталых. Раз уж боитесь отправлять в обычную, а Тарту для вас далеко. Однако такая возможность не прельщает, естественно, никого. Если со слепым ребенком постоянно не заниматься учебой, которая дается гораздо труднее, чем зрячему, то тут ребенок попросту деградирует. Это свойственно и простым детям, особенно маленьким. Часто за летние каникулы ребенок забывает математические формулы, правила правописания и т.п., поэтому в школах обычно начинают год с повторения, сильно не напрягая детей. Если же слепой ребенок (трудности в обучении которого возведены в степень) попадет в школу для умственно отсталых детей, то он самым естественным образом сам начнет отставать от своих зрячих сверстников, и все его умения сведутся к самостоятельным походам в туалет, правильному одеванию и умению держать ложку в руке. Вы бы отдали своего ребенка в такую школу, если бы он был умный и способный, но инвалид?
Недоступное необходимое
Есть еще вариант, когда родители приписывают ребенка к какой-то школе, но он туда не ходит, а программу проходит на дому. Тут возникает новая проблема: Департамент образования учителей не ищет, а предлагает этим заняться самим родителям. Найдете учителя – подпишем договор. Понятно, что большинство учителей боятся брать на себя такую ответственность, такие сложности, чувствуя свою неподготовленность. Иногда случается и так. Приходит мама со слепым ребенком в музыкальную школу (слепые дети все очень музыкальны, так как за неимением зрения у них прекрасно развит слух). Педагог, выяснив ситуацию, сообщает, что вообще он за уроки берет 220 крон, но с этого ребенка возьмет все 440. И это в лучшем случае, так как большинство просто отказывает. Вот и развивай ребенка, как хочешь.
Слепые дети сталкиваются еще с проблемой иного рода. Тут уж дело в необразованности здоровых людей. Нашему населению, издерганному переменами, денежными проблемами и неуверенностью в завтрашнем дне, свойственна нетерпимость к ближнему. Выйти на улицу, проехать на общественном транспорте, сходить в магазин - все это становится неразрешимыми проблемами для слепых детей и их родителей.
В пасмурный осенний день мама и дочка собираются ехать к врачу. Мама надевает дочке светочувствительные очки: девочка хоть и слепая, но светочувствительность у нее есть. Заходят они в автобус, и народ начинает скептически оглядывать девочку в темных очках и ее нерадивую мамашу. Ишь, сумасшедшая, на улице дождь, а она бедному ребенку солнечные очки нацепила. Дети – народ чувствительный. Слепые дети – тем более. Слепота не отменяет адекватного восприятия окружающей действительности, а действительность такова, что слепой ребенок чувствует себя экспонатом кунсткамеры. Большинство людей, видя, что человек слепой, почему-то решают, что он еще и глухой. Поэтому шепоток несется по всему автобусу весьма ощутимый: слепая, слепая... Часто мама со слепым ребенком, заходя в автобус, оказываются прихлопнутыми дверями, так как водителю не дождаться, пока они там, наконец, залезут. Некоторые явно выражают свое неудовольствие – куда ты тащишь слепого ребенка, пусть дома сидит, у нас и так проблем полно, еще ты тут мешаешься, место тебе уступи, проезд бесплатный обеспечь. Кстати, о проезде. Родителям детей-инвалидов разрешен бесплатный проезд в общественном транспорте, но только в обществе самого инвалида. А если ты едешь за лекарствами или одеждой для инвалида, но его с собой не взял, будь любезен – плати. Брать с собой ребенка в транспорт родители стараются как можно реже, так как это сопряжено со стрессами. А в поисках нужного лекарства по всему городу можно изъездить и сто, и двести крон за день.
Мамы для ухода за слепыми детьми увольняются с работы, так как ребенка одного дома оставить страшно, в садик еще рано или очередь не подошла. При одном работающем папе доходы семьи резко сокращаются. Иногда папы, узнав о диагнозе новорожденного, не справляются с грузом, уходят из семьи. Тогда матери приходится совсем туго. Если ребенок первый, ему платят пособие в 1000 крон в месяц. Если второй – то в три раза меньше. Вроде как второй ребенок и не ребенок вовсе, хоть и инвалид. Первый-то нормальный. Такая вот логика.
Слепым детям нужна специальная машинка Брайля, при помощи которой они учатся писать. Ну и брайлевские книги – чтоб читать. Такая машинка дается человеку в пользование, за 10% от общей стоимости. Затем можно сделать три взноса и выкупить ее в свою собственность. В среднем такой аппарат стоит 7-8 тысяч крон. Тоже ведь не всем по карману. Особенно если работает только один родитель. На всех этих машинок все равно не хватает, выбор маленький. Не хватает также и белых тростей, особенно детских, маленьких. А научить ею пользоваться просто необходимо, это уже проблема выживания в условиях города.
Родители таллиннских слепых детей, изыскивая для своих чад возможности учиться, развиваться, жить полноценной жизнью, постоянно сталкиваются с тем, что слепых детей в Таллинне слишком мало. Для школы требуется как минимум 30 детей одного возраста, для увеличения и развития детского сада их тоже не хватает. Странно получается: с одной стороны, хорошо, что слепых детей рождается немного, с другой стороны - плохо, что их недостаточно.
