Каждый день в Лондоне, в здании регистра Ллойда, бьет колокол, оповещая весь мир о трагедиях, произошедших на море, и названиях погибших кораблей. Ежегодно в мире регистрируется от 700 до 1000 аварий и катастроф кораблей и судов водоизмещением более 500 тонн.
Спасите наши души! Мы бредим от удушья. Спасите наши души, Спешите к нам! Услышьте нас на суше — Наш SOS все глуше, глуше, И ужас режет души пополам!
Напоминанием о жестокости морской стихии и бессилии человеческого разума перед ее разгулом стоит памятник броненосной лодке «Русалка», погибшей со всем экипажем 7 сентября 1893 года. Этот памятник скульптора Амандуса Генриха Адамсона (известного в России по памятнику погибшим кораблям в Севастополе), представляет собой командирский мостик корабля, сложенный из гранитных глыб, над которым возвышается огромный бронзовый ангел, прощающийся навеки с ушедшим от причалов Ревеля в неизвестность кораблем и погибшими на нем 178 душами экипажа.
Жители прибрежных государств знают о безжалостности морской стихии не понаслышке. Многие из них не дождались от моря возвращения своих родственников и близких. Ни одного человека в мире не оставила равнодушным трагедия, связанная с гибелью парома «Эстония», унесшая 28 сентября 1994 года жизни 852 человек. Потом весь мир с волнением следил за ходом спасательных работ на атомной подводной лодке «Курск» в Баренцевом море, принимая близко к сердцу беду каждого из 118 членов ее экипажа. И спускались в холодные воды полярного моря норвежские водолазы, ежеминутно рискуя собственными жизнями...
Героизм норвежских водолазов в 2000 году напомнил еще об одном трагическом эпизоде в истории мореплавания, когда норвежские моряки также пришли на помощь погибающим русским морякам с линейного корабля «Ингерманланд» в 1842 году. Эта трагедия стала оценкой мужественности и трусости, безразличия и самопожертвования людей различных национальностей.
Семидесятичетырехпушечный линейный русский корабль «Ингерманланд» вышел в море 24 июля 1842 года под командованием капитана 1-го ранга П. М. Трескина из Архангельска в Кронштадт. На борту корабля находились 892 человека (32 офицера, 822 матроса, доктор, священник и 28 женщин с детьми, сопровождавшие мужей и родственников).
26 августа корабль приблизился к проливу Скагеррак, отделявшему южный берег Норвегии от северо-западной части полуострова Ютландия. Кораблю приходилось лавировать в узком проливе, делая небольшие галсы, чтобы не приближаться близко ни к тому, ни к другому берегу. Ветер крепчал, небо было постоянно закрыто облаками, а спасительное солнце давно не показывалось, и штурманы не могли определить точно место корабля. Приходилось довольствоваться счислением по карте (такой способ определения своего места не может быть точен, особенно при сильных течениях и ветрах).
По счислению считали себя в 25 милях от норвежского берега. Подвахтенные матросы и офицеры, женщины и дети были в каютах и кубриках и уже укладывались спать. Наверху находились только вахта, капитан, вахтенный начальник и старший штурман. Вдруг с подветренной стороны увидели огонь, но приняли его за огонь встречного судна. Командир скомандовал поворот, внезапно раздался сильный боковой удар, послышались звуки разрываемого корпуса, а за ним еще один, и потом корабль потряс третий, наиболее сильный удар. Раздались крики ужаса женщин, детей и моряков – вода хлынула в нижние помещения корабля. Как оказалось впоследствии, «Ингерманланд» выскочил на камни у входа в Христианзундский залив, снесенный туда течением. Огонь, увиденный с корабля, был огнем маяка, предостерегающего о близости опасных скал.
Течением и ветром сильно поврежденный корабль понесло в открытое море. Неимоверная прибыль воды в трюмах и нижних помещениях не позволяла думать о спасении корабля, надо было думать о спасении людей среди бушующего моря и кромешной тьмы. Создавшийся крен не позволил спустить шлюпки и катера. Начали жечь фальшфейеры и стрелять из пушек, чтобы привлечь внимание. Люди стали карабкаться наверх, помогая друг другу, но волны смывали многих за борт. К двум часам ночи вода уже переливалась через весь корабль.
В самом начале катастрофы волной смыло за борт командира корабля, но его подобрали из воды матросы с единственного спущенного, но получившего пробоину и другие повреждения двадцативесельного катера. Катер, не имевший хода, понесло течением в открытое море. Через сутки катер с еще полуживыми моряками прибило к норвежской рыбацкой деревушке Мандель. Командир умолял рыбаков срочно оказать помощь гибнущим в море русским морякам, и те сразу откликнулись на просьбу моряков и немедленно вышли в море.
А на гибнущем корабле наступивший рассвет осветил ужасную картину. Над водой находились только бушприт, ют и единственная бизань-мачта, густо облепленные мокрыми и замерзшими человеческими фигурами. Мачта сильно раскачивалась, и периодически с нее падали в холодную воду обессилевшие люди, через ют перекатывались большие волны, унося новые жертвы в открытое море.
Днем на горизонте показался парусный корабль под английским флагом. На полузатонувшем корабле раздалось громкие крики «Ура!», когда увидели, что корабль взял курс на них. Это был английский купеческий бриг. Он подошел ближе, на борта высыпали матросы и офицеры, рассматривая гибнущих людей и терпящий бедствие корабль, а затем так же быстро этот корабль ушел, так и не оказав погибающим никакой помощи. Некоторые матросы с «Ингерманланда» бросились в отчаянии вплавь за английским кораблем, но быстро утонули в холодных волнах.
Еще одну страшную ночь довелось пережить отчаявшимся людям на останках поврежденного корабля. Не все смогли пережить ее, некоторые сами бросались в холодные воды, чтобы избавиться от страданий, холода и жажды. А утром 1 сентября к уже потерявшим надежду на спасение людям, подошли норвежские рыбаки с командиром корабля Трескиным на нескольких шхунах и с большим трудом спасли всех оставшихся в живых. С огромным риском для собственной жизни норвежцы боролись за жизнь каждого человека. Многие из них, обвязавшись концами, бросались в холодное море к погибающему кораблю и вытаскивали в своих объятиях людей, уже не имеющих сил к собственному спасению. Из экипажа «Ингерманланда» погибли 389 человек (20 офицеров, 21 женщина, 7 детей, 341 матрос).
Так закончилась эта страшная катастрофа, которая могла бы стать еще более печальной, если бы не мужество и своевременная помощь норвежских моряков. Российский император Николай тепло поблагодарил рыбаков из маленького норвежского поселка Мандель за оказанную русским морякам помощь.
Служба на море, несмотря на все достижения науки и техники, продолжает оставаться одной из самых опасных. Еще недавно радисты кораблей всего мира по три минуты каждые пятнадцать минут слушали так называемые аварийные частоты (на которых запрещена работа в это время всех радиостанций, кроме терпящих бедствие судов). И они должны услышать сигнал аварии корабля – SOS, или МЭЙ ДЭЙ, если он будет подан терпящим бедствие судном. Быть может, именно сейчас кому-то в море нужна помощь и жизнь многих людей зависит от того, услышат тебя или нет, успеют вовремя протянуть руку помощи, или нет. И сигнал SOS (спасите наши души) стал нарицательным обозначением аварии или катастрофы в любой области человеческой жизни.
И ты ключом, приятель, не стучи И эти три минуты помолчи. Быть может, на каком борту пожар, Пробоина в корме острей ножа, А может быть, арктические льды Корабль не выпускают из беды. Но тишина плывет, как океан, Радист сказал: «Порядок, капитан...».
Сегодня система спасения кораблей и людей на море полностью автоматизирована. Во всем мире, на всех кораблях и судах введена в действие Глобальная морская система связи при бедствии (ГМССБ), которая использует для передачи сигнала и оповещения о бедствии все доступные человечеству каналы связи и самые современные средства. И тем не менее колокол о погибших судах и душах бьет в Лондоне каждый день.
На море, да и вообще в жизни, без взаимовыручки нельзя. Никто на море не гарантирован от превратностей судьбы и нрава стихии. И звучит как набат знаменитая морская молитва: «Боже, храни моряков!».
