«Вы спрашиваете меня о будущем? Мне трудно прогнозировать, я — грузин, человек легкомысленный, живу одним днем, — иронизировал Булат Окуджава. — Думаю, что схема развития у всех народов одна — путь цивилизации, только наполняет ее национальное содержание». Он прищурился, в глазах заискрилась смешинка: «О будущем наверняка знаю только одно: умру — забудут...» Я горячо возражала: песни поются, стихи рассыпались на «фразы мудрости», рассказы потрясают, а «Путешествие дилетантов» — один из лучших романов о любви, созданных в ХХ веке! Он выслушал меня внешне безучастно и только в конце тихо обронил: «Это — слишком комплиментарно. Но хочу признаться: в «дилетантах» — много меня самого».
Мы, конечно, не обошли тему войны. Окуджава – солдат Второй мировой, мальчишкой ушел на фронт, с военной темы, собственно, и началась литературная биография писателя.
Первая прозаическая проба пера – военная повесть «Будь здоров, школяр!» – была изругана критикой. Еще бы! Вместо героики в повести выворачивалась окопная «изнанка». Но Окуджава считал бесчестным занятием искажать правду войны. Фразу «Великая Отечественная война» (так называют войну с фашизмом в России) он считал неприемлемой: «Слово «великая» по отношению к войне – кощунственно, – говорил он. – Война – это грязная бойня, сотворенный человеческой глупостью рассадник смерти. Великими были страдания людей, Великой была Победа». Об этом говорили и его стихи: «Ах, война, что ты сделала, подлая...», «А нам нужна всего одна Победа, одна на всех, мы за ценой не постоим...» Булат Окуджава провожал меня с порога своего дома в подмосковном писательском поселке Переделкино – сегодня здесь создается музей. Так и запомнился: чуть сутулый, в грузинской шапочке, с пронзительным взглядом и той печатью на лице, которую обычно ставит больное сердце. Жить ему оставалось недолго.
9 мая писателю исполнилось бы 78 лет. В этот день на московском Арбате, где он родился и долго жил, ему будет открыт памятник. Теперь, из Вечности, Булат Окуджава видит, что ошибался, говоря о своем грядущем забвении. После смерти с ним случилось бессмертие. Труды изящного, мудрого и чистого таланта Мастера прочно заняли свое место в золотом фонде русской литературы ХХ века. Стихи и проза переведены на многие языки мира. Существует фонд Булата Окуджавы, учреждена литературная премия его имени.
...Тогда, на прощанье, Окуджава оставил мне автограф на обложке книги: «Сердечно, от бывшего гитариста». Именно с гитарой он однажды рискнул выйти к публике и вмиг стал ее кумиром.
Это было время больших надежд. Страна, осудившая эпоху сталинского тоталитаризма, ждала общественных перемен. Но после насильственного ухода в отставку разоблачителя сталинского культа Никиты Хрущева краткое время свободомыслия, названное «хрущевской оттепелью», потихоньку покрывалось «изморозью». Снова жизнь была подчинена строгой цензуре, старым партийным лозунгам. Но появились инакомыслящие, возникло движение, нареченное Западом «диссидентским».
Его участники, названные впоследствии «шестидесятниками», внушали соотечественникам мысль о необходимости перемен, сохранения, как писал Окуджава, сам принадлежавший к этой когорте, «чувства собственного достоинства». Доверительно напевая под гитару свои откровения, московский бард напоминал людям о бессмертных ценностях и вселял в души веру в завтрашний день, воспевая «надежды маленький оркестрик под управлением Любви».
Он и сам жил этой надеждой, не пасуя перед лицом печального жизненного опыта: отец, ортодоксальный коммунист, погиб в репрессивной машине, мать – узница лагерей. Детство и юные годы Булата были полны душевных потрясений, унижений из-за родителей – «врагов народа», отчаянной бедности. Но в душе всегда жили святые чувства патриотизма, любви к Отечеству.
Именно эти чувства и ненависть к фашизму привели вчерашнего школьника на фронт. Юный доброволец «до Берлина» не дошел, был ранен и демобилизован, однако успел хлебнуть лиха, многое увидела и запомнила пробуждающаяся писательская душа.
После окончания филологического факультета Тбилисского университета Окуджава учительствовал в деревенской школе под Калугой (Центральная Россия), где и были изданы первые стихи.
После смерти Сталина в 1953 году отца Булата реабилитировали, мать вернулась из лагерей, и молодой филолог стал журналистом, вернувшись в родную Москву.
«Судьба была ко мне благосклонна, я вообще счастливый человек», – говорил о себе писатель. На вопрос, что значат для него такие важные человеческие понятия, как «счастье» и «свобода», Булат Окуджава ответил: «Счастье – жить. А как кто живет – это уже дело рук каждого. Я не уважаю неудачников. Есть руки, голова – думай, делай!» Понятие «свобода» он считал условным, говорил, что человек все равно не свободен от жизненного окружения, и с улыбкой подкрепил свои слова милой французской сентенцией: «Моя свобода кончается у кончика вашего носа». Главное, был уверен он, – не посягать на свободу других, не достигать собственного благополучия за счет благополучия ближнего. «Но человеческая порода, к сожалению, неисправима», – в этом мнении он оставался безнадежным пессимистом.
Писатель как раз и видел роль литературы, искусства в том, чтобы поддерживать человечество «в приемлемом виде», открывая сердце для добрых намерений. Своим пером он стремился содействовать достижению этой благородной цели.
...Смерть назначила свидание Булату Окуджаве в Париже, куда он приехал с женой Ольгой погостить. Невесть откуда взявшийся грипп, последовавшее воспаление легких оказались фатальными. Несколькими годами ранее поэт перенес операцию на сердце и принимал лекарства, которые были несовместимы с антибиотиками. 12 июня 1997 года он скончался.
