Египетская мощь и христианства робость, С тростинкой рядом — дуб, и всюду царь — отвес.
О.Мандельштам
Улица Пикк, как и многие другие в Старом городе, узка и извилиста, только за последним поворотом неожиданно вырастает стремительная вертикаль башни со шпилем церкви Олевисте. Собор, увенчанный башней, стоит на возвышенности и определяет силуэт города. Видимый издалека, он в былые времена был ориентиром, олицетворяя благосостояние и силу города.
Историю искусства, драмы жизни людей, их веру воплотил в камне этот храм. А еще воплотил он взлет духа человеческого. ХV век был в Таллинне временем расцвета торговли, ремесла и строительства. Строили на века, и хотя горел собор несчетное количество раз, стоит он и сегодня, как и сотни лет назад, только шпиль стал пониже. И все-таки 124 метра! На метр с лишним выше Петропавловского собора в Петербурге. Дело не в этом метре, эти здания разных эпох, разных стилей, разного смысла. Золотая вертикаль на берегу Невы – символ абсолютной власти монарха. Олевисте входит, по выражению Виктора Гюго, в «семью соборов высоких, воздушных, остроконечных по форме, зрелых по рисунку, гражданских, как символ политики свободных людей».
История Олевисте уходит в толщу времени, через которую трудно рассмотреть истоки. Известно, однако, что был на этом месте еще до прихода в ХIII столетии сюда рыцарей датского короля торговый двор скандинавских купцов, и была там «варяжская божница», как сообщают о том новгородские летописи.
Первое упоминание о церкви – 1267 год. Скорее всего, была она тогда деревянной, и, как все храмы, ее строили и перестраивали в течение многих веков. Не будем останавливаться на этапах создания этого грандиозного храма, а просто встанем у его подножия и посмотрим на стремительное двойное нарастание объемов. От 16-метровых боковых нефов, к центральному, высота которого 31 метр (это 10-этажный современный дом), и почти шестидесятиметровой башне, увенчанной необычайно соразмерным и легким шпилем, единственным готическим шпилем, сохранившимся в Таллинне до наших дней. В строгой и простой архитектуре Олевисте, свойственной готическим сооружениям нашего города, – «иллюзия скрытого движения», а точно найденное и отточенное временем соотношение объемов создает подлинную гармонию, в которой истинная природа прекрасного.
Совершенно другой архитектурный язык у пристроенной в ХVI веке к южной стене храма капеллы св. Марии. Сложное строение фасада отличается изысканностью и богатством деталей. Иногда капеллу называют Бременской. Бремен – один из важнейших городов, с которым Таллинн вел активную торговлю. По-видимому, капеллу построили мастера из этого города. На восточной стене пристройки кенотаф Ханса Павелса – настоятеля прихода и инициатора строительства капеллы. Кенотаф – символическое захоронение, памятник мемориального характера. По сторонам от пустой ниши, в которой, возможно, была фигура Иисуса, восемь барельефов на тему Страстной недели, последних дней жизни Иисуса Христа. Думаю, что, пробегая мимо кенотафа и даже останавливаясь и разглядывая его, далеко не все знают, о чем рассказывают барельефы.
Встанем у ограды и рассмотрим их повнимательнее. Начнем с нижнего ряда, слева направо: «Вход Господен в Иерусалим»; далее – барельеф «Тайная вечеря»; третий изображает Христа в Гефсиманском саду, где после «тайной вечери», зная, что его ожидает, молил Бога: «Отчем Мой! Если возможно, да минует меня чаша сия»; на последнем барельфе нижнего ряда – арест Иисуса. Верхний ряд: на первом барельефе «Иисус на допросе у первосвященника Каиафы»; на следующем – сцена мучений Христа; затем суд Пилата; и, наконец «Несение креста на Голгофу».
В нижней нише изображение скелета, у рук которого сидит жаба, а вокруг черепа обвилась змея. На стене надпись: «То, что отдал, осталось при мне, то, что приобрел, покинуло меня, посему никто не должен превозноситься – человеческая жизнь проходит как дым. В память о Хансе Павелсе, в год 1513». В общем, все ясно... для умеющих читать на нижненемецком языке. Читать умели далеко не все, но все видели гигантскую церковь, скелет, жабу, змею, знали, что церковь посвящена Олаю... Однако не знали, что был этот святой при жизни королем Норвегии, прозванным Олаем Толстым, что был он изгнан из страны за жестокое распространение христианства, укрылся в Киеве при дворе Ярослава Мудрого и погиб в борьбе за престол. Но все это происходило далеко от Таллинна, вот и родилась очередная легенда, да не одна, и в каждой, кроме сказки, есть вполне реальные причины. Вот одна из этих легенд.
В седую старину Таллинн был небольшим городом. Рос медленно, ибо купеческие корабли не заходили в его гавань. И тогда было решено построить очень высокую церковь: корабли заметят ее в открытом море и пожалуют в Таллинн с товарами. Работа быстро продвигалась к завершению, но при установке шпиля мастер упал и разбился. Та же судьба постигла еще шестерых строителей. Семь лет безуспешно пытались достроить шпиль. И тогда за работу взялся некий Олав. Работа шла успешно, но нового мастера всюду сопровождал маленький человек в красном плаще. Настало время поместить на вершину шпиля фигурку петуха. При установке флюгера Мастер упал и погиб. Люди видели, как маленький человек в красном засмеялся и исчез. Олава захоронили в церкви и дали ей имя Мастера.
Вскоре после очередного пожара Олевисте в 1820 году Таллинн посетил русский писатель Бестужев. В своей книге об этой поездке он пишет о развалинах сгоревшей церкви: «... Все древности: органы, латы, мечи рыцарские стали жертвами пламени. Так называемое «ребро Олаево» подверглось равной участи. Огромная китовая кость, подвешанная у входа в знак союза с ганзейскими китоловами, подала повод к вымышлению басни, будто бы ребро сие Олаево, и будто сей Олай был гигантом неимоверного роста, который, выходя по утру из Нарвы в Ревель для присмотра за строением церкви, к обеду возвращался назад».
Отбросим в этих легендах сказочного Олая, останется необходимость строительства церкви-маяка и союз с ганзейскими китоловами.
Сегодня хозяева крупнейшего в Таллинне церковного здания – евангелистские христиане баптисты, третье по численности христианское вероисповедание в Эстонии.
На карнизе над первым этажом здания Братства черноголовых гербы ганзейских дворов в Бергене, Лондоне, Новгороде и Брюгге. Из городов, где эти дворы располагались, свой средневековый облик сохранил только Брюгге. Как и в старом Таллинне, в нем целы древняя планировка улиц и множество старинных зданий, но в отличие от столицы Эстонии бельгийцы не на словах, а на деле сохраняют свои достопримечательности. Здесь запрещено сносить дома, а тем более строить новые, можно только восстанавливать старые. Холодным громадам из стекла и бетона, которыми «украсили» ближайшее окружение старого Таллинна, в Брюгге путь строго заказан. Там на узких улицах почти не видно машин, но на Рыночной площади ждут седоков фаэтоны с кучерами в канотье. Осматривать город в коляске удобно и романтично. И немудрено, что Брюгге стал местом паломничества, вернее, нашествия туристов. На 120 тысяч жителей города приходится ежегодно около 4 миллионов туристов. Причем не «покупантов», а настоящих любознательных людей.
Еще недавно в путеводителях по Таллинну можно было прочитать: «Откуда бы вы ни приближались к Таллинну, каким бы транспортом ни подъезжали, первое, что увидите, – шпиль церкви Олевисте...» Увы, теперь первое, что бросается в глаза с палубы корабля, входящего в Таллиннскую бухту, – красный стержень на крыше высотной гостиницы, а затем и другие громады из стекла, металла и пластика, на фоне которых стали почти незаметны изящные и тонкие силуэты вертикалей Старого города.
В ближайшие годы Эстония станет членом Европейского союза, и нет сомнения, что столица нашего государства привлечет немало туристов. Вряд ли у искушенных европейских путешественников вызовут интерес таллиннские «небоскребы второй свежести». Зато древние камни Олевисте и другие достопримечательности Старого города могут о многом поведать любознательному человеку. Если, конечно, бездумная погоня за «прогрессом» не задавит окончательно их скромную и строгую красоту.
