Игорь Ковшов (28), Анатолий Поляк (31) и Владислав Гощ (32) когда-то вместе учились в одной школе. Можно сказать, знакомы с детства. Однако в самом невероятном сне их родителям не могло привидеться, что когда-нибудь трое ребят сядут рядом на скамью подсудимых, а потом все вместе уйдут на «зону».
Когда иссякают иллюзии
Никто и не спорит — нормальные были дети, со стандартным набором школьных грамот, с характеристиками, где исключительно положительное изложено. Вместе ходили в море ловить рыбу — без замечаний.
Ну а потом... Что потом — вернулись, остались без работы, пошли красть. Они еще долго не сбивались в одну стаю, действуя или поодиночке, или примкнув к матерым волкам местного криминала.
Мать Игоря Ковшова, Любовь Викторовна, пытается искать причину навалившегося на их семью позора исключительно в себе: недосмотрела, оставила контроль. А с контролем, положим, действительно тяжело, когда работаешь на трех работах, а дома два мужика-лоботряса. Муж Ковшовой последние лет пятнадцать квасит по-тихому на ее же зарплату, сын и вовсе колоться начал.
Игоря лечили. В справке для суда врачи-наркологи написали, что хорошо помнят, как парня привезла в больницу мать, заверила, что это его собственная, сына, идея лечиться. Но как показала первая же неделя его пребывания в стационаре, он заскучал, замкнулся, озлобился, а в конце концов сорвался. Такие вещи замечаются сразу.
Игорь Ковшов вернулся домой, к великой радости его друзей и, конечно, неудовольствию родителей, питавших какие-то надежды на его возврат к прежней жизни.
Любовь Викторовна расстроилась, но духом не пала. Устроила сына к хорошему специалисту на платное лечение. Все напрасно. Вот после этого, да, иллюзии иссякли. Парень продолжал сидеть на игле, и плотно.
Помимо самого наркоманства очень скоро появилась и вторая причина ежевечерних конфликтов в семье Ковшовых. Из дома стали пропадать вещи. Системы не было: Игорь не загонял по дешевке, допустим, только свое. Он то у отца что-нибудь крал, то у матери. Кстати, о первой пропаже мать долго никому не говорила: сын тогда унес ее обручальное кольцо, тонкое, старое, купленное когда-то за гроши.
Старший Ковшов не скрывает, что пару раз в квартире возникали драки — это уже когда словесных аргументов не хватало. Игорь был агрессивен и пытался давать отцу сдачи. В июле прошлого года он ушел из дома. На суде, состоявшемся недавно, родители увидели сына впервые после его переселения к друзьям.
Собственно, его конкретного адреса так никто и не узнал. Когда Ковшова арестовывали, то он вначале вообще прошел по сводкам как бомж.
Неудивительно: на грабеж он пошел под дозой, говорить связно не мог, а когда его спрашивали, где живет, показывал рукой в подвальные окна одного из домов на улице Сыле.
На допросах Ковшов жаловался, что после одного из удачных грабежей (в том смысле, что тогда полиция не замела) его били друзья ограбленного. Они, оказывается, подвыпили слегка на офисном банкете и двигались домой несколькими группами. Впереди шел непосредственно организатор корпоративной вечеринки и вел секретаршу. Вот на них-то и напал Ковшов. Он оттолкнул девушку в кусты и, пока та выбиралась оттуда, обчистил карманы у босса. Нашел 230 долларов, мобильный телефон и ключи, которые немедленно выбросил.
Убегал в другую сторону, а получилось-то — он несся прямо в лапы возмущенных друзей пострадавшего. Они все видели, но были так раскоординированы, что догнать злодея не смогли. Зато, когда он возвращался назад, загородили ему дорогу. Запутались друг в друге, все упали на землю и пару раз стукнули Ковшова, разбив ему в кровь губу. Тогда нынешнему осужденному удалось убежать по одной простой причине: те, кто пытался восстановить справедливость, сами еле стояли на ногах.
«Включите свет, пожалуйста!»
Тот грабеж Ковшов провел в одиночку, а все остальные в компании старых друзей детства — Анатолия Поляка и Владислава Гоща. Теперь они стали вполне взрослыми, но не вполне обеспеченными людьми. И в 28-30 лет их не пытались столкнуть со своей шеи родители, а ребят это устраивало.
У Владислава Гоща самый жесткий, судя по всему, характер. Временами — просто безжалостный. Именно он натравил своих друзей-подельников на 12-летнего школьника, попавшего в поле зрения компании по одной весьма прозаической причине: мальчик был одет в новенькую дубленку и дорогие ботинки. Все это с ребенка сняли, как только он дошел до своего подъезда.
Подросток сильно испугался и даже сам протянул руку и сказал: «У меня еще часы есть, возьмите». Но пластмассовая китайская штамповка не понадобилась грабителям. Они просто втолкнули мальчика в подъезд, сели в машину и уехали.
С машиной этой тоже история приключилась. Старый «жигуль» когда-то купил дед Влада, он же давал внуку покататься на развалюхе иногда. Окончательно Владислав забрал у деда ключи от гаража, убедив старика, что заделался предпринимателем, да вот тачки нет. Несолидно, дескать, получается. Дед подумал-подумал и решил, что лучше уж внук будет предпринимателем, чем алкашом, как последние пять лет.
Владислав Гощ, впрочем, совмещал и то, и другое. Однажды он совместил это окончательно, в пьяном виде врезавшись в дерево недалеко от железнодорожного переезда в Тонди. Прохожие вытащили его из машины, вызвали «скорую». На заднем сиденье «Жигулей» в это самое время лежали вещи с последних грабежей группы Владислава Гоща. Он вез сдавать их перекупщикам.
Система была налаженной. Легче удавалось сдать кольцо, кожаный портфель, который они отобрали у одной учительницы, и она же его потом опознала как свою вещь. По делу преподавательница проходила потерпевшей. В суде она рассказала, что портфель ей подарил выпускной класс, а сама она вряд ли купила бы его за две тысячи крон.
Сам судебный процесс выделялся среди множества других тем, что в зале сидели исключительно благополучные с точки зрения закона и социума люди: предприниматели, учительница, родители пострадавшего ребенка (папа — сотрудник банка).
В речи одного из защитников мне запомнился такой пассаж: «Во многих местах у нас улицы плохо освещены, вот и случаются неприятности в темноте. А наркоман, когда темно, вообще плохо соображает — это же доказано».
Суд, правда, это доказательством, да и более-менее серьезным аргументом не счел, и странно было бы обратное.
Всего же Ковшов, Поляк и Гощ совершили семь грабежей, во всяком случае, столько удалось вменить им в вину и добыть необходимые доказательства. По одному эпизоду сложилась иная ситуация. Две свидетельницы противоречили друг другу: одна «точно» помнила Владислава Гоща и уверяла, что это он сорвал у нее с шеи цепочку, а вторая запомнила более высокого и плотного мужчину — уж никак не худого маленького Влада.
Когда судья зачитывала приговор, родители достали платки, а обвиняемые даже в лице не переменились и восприняли сроки в четыре и пять лет, сохраняя полное спокойствие.
