С членом Рийгикогу, председателем партии Исамаалийт Мартом ЛААРОМ беседует Татьяна ОПЕКИНА.
— Десять дней назад состоялся очередной съезд Исамаалийта. Партия еще раз избрала вас своим председателем. Поздравить вас с этим событием или, наоборот, посочувствовать? Ведь позади отставка правительства, впереди выборы, рейтинг партии далеко не самый лучший... Не возникли ли в связи со всем этим усталость и перенапряжение? Или нынешняя работа в оппозиции уже позволила немного передохнуть и собраться с силами?
– Думаю, что в любом случае стоит пожелать мне удачи, ведь деятельность на посту премьер-министра уже прервана, а однопартийцы оказали мне доверие, вновь избрав председателем Исамаалийта. Разумеется, я постараюсь это доверие оправдать и справиться с работой как можно лучше. Никакой усталости и перенапряжения, поверьте, я не чувствую.
— Ваш коллега по партии Андрес Аммас на мой вопрос, какие просчеты Исамаалийта способствовали развалу тройственного союза, ответил, что Исамаалийт, пожалуй, был слишком уступчивым внутри коалиции, надо было посильнее нажимать на Сийма Калласа — министра финансов, и все бы обошлось, дотянули бы до финиша. Вы с ним согласны?
– С одной стороны, согласен, а с другой – не совсем. Ведь если бы мы давили на партнеров-реформистов посильнее, то коалиция могла бы просуществовать гораздо меньше. А так мы продержались три года и оказались самым успешным и долговременным правительством за прошедшее десятилетие.
— Какие шаги вашего правительства вы засчитываете себе в заслугу? Такие шаги, о которых можно было бы с удовлетворением вспоминать и завтра, и послезавтра, и в старости, когда вы будете рассказывать своим внукам: «А вот это сделал ваш дедушка...»
– Таких шагов было сделано немало, но самый впечатляющий, наверное, это приближение Эстонии к НАТО. Сейчас уже совершенно ясно, что в Праге мы получим приглашение в альянс, а ведь в 1999 году, когда наше правительство приступило к работе, на дворе был экономический кризис, сопровождавшийся взрывным ростом безработицы. Сельхозпроизводители получали тогда по 1,2 кроны за литр молока, спад в экономике достигал 4 процентов, бюджет был негативным. За три прошедших года в Эстонии многое изменилось к лучшему. Мы добились сбалансированности бюджета, помогли экономике встать на ноги. Добавим сюда еще начало генного проекта, первые шаги в реформе профобразования. Перечислять можно много и долго. Правительство осуществляло свою программу деятельности, подготовило много проектов законов, которые, надеюсь, новая коалиция доведет до логического конца. Ведь любое новое правительство приходит не на пустое место и во многом продолжает начатое его предшественниками.
— Нравится ли вам содержание коалиционного договора центристов и реформистов? Как бы вы охарактеризовали программу их действий?
– Этот договор содержит многое из того, что было начато нами. Но есть в нем и вещи, которые представляются нам бессмысленными. К тому же правящая коалиция задала себе такой темп работы, который вряд ли возможно выдержать.
— Следующий мой вопрос содержит несколько подвопросов, на которые я прошу отвечать однозначно — да или нет, хорошо или плохо. Итак, новая коалиция повысила пенсии. Это хорошо или плохо?
– Хорошо.
— Новая коалиция зарегистрировала Эстонскую православную церковь Московского патриархата. Это хорошо или плохо?
– Хорошо.
— Новая коалиция несколько сдержала натиск АО «Ээсти энергия», не дав, как того хотели монополисты, высоко поднять тарифы и ввести абонентную плату 20 крон в месяц. Это хорошо или плохо?
– Могло быть и лучше.
— Новая коалиция пытается что-то предпринять для сдерживания роста цен на лекарства. Это хорошо или плохо?
– Тут делается много глупостей. Надо идти по линии принятия законов, препятствующих вмешательству мафиозных структур в процесс насыщения рынка фармацевтической продукцией.
— Оппозиционные политики называют все эти попытки ныне правящей коалиции популистскими. Но если стремление облегчить людям жизнь называется популизмом, то — да здравствует популизм?
– Я лично не называю эти действия коалиции популистскими. Многое из того, что вы перечислили, начинало делать уже наше правительство. Акту регистрации церкви предшествовала длительная подготовительная работа. И тарифам на электроэнергию после отмены сделки с NRG мы не дали бы подняться настолько, насколько хотела «Ээсти энергия». Уверен, что мы смогли бы добиться лучшего результата. Популистскими я считаю некоторые заявления коалиции, касающиеся той же «Ээсти энергия». Что касается повышения пенсий, то оно требует дополнительных поступлений в бюджет, а их может дать только развивающаяся экономика.
— Многие политики на опыте десяти лет независимости сходятся во мнении, что коалиция из двух партий намного плодотворнее, чем союз трех, четырех партий. Вы с ними согласны?
– Не согласен. В европейских странах успешно действуют коалиции из нескольких партий. Я не знаю ни одного исследования на европейском уровне, которое доказывало бы, что двухпартийные коалиции более трудоспособны. Наоборот, чем больше партнеров в правительстве, тем острее и сильнее внутренние дебаты, сопоставление мнений, а значит, лучше прорабатываются принимаемые решения. Две стороны чаще всего откладывают на будущее, не решают спорные вопросы.
— Останутся ли умеренные и впредь вашими потенциальными партнерами? Ведь они за последнее время сделали много принципиальных заявлений социал-демократического толка, а Исамаалийт — партия правая, консервативная...
– Несмотря на это, мы продолжаем сотрудничать. Мы уже съели друг с другом положенный пуд соли, хорошо знаем свои сильные и слабые стороны и умеем договариваться.
— Тынис Пальтс преподнес вам горький сюрприз, покинув Исамаалийт, чтобы вступить в партию Res Publica? Или вы относитесь к этому философски?
– Мы относимся к этому спокойно, хотя то, как это было сделано, нам не по душе. Но это, как говорится, дело вкуса самого Пальтса.
— Вы сказали на съезде, что Исамаалийт — партия романтиков. Что тут имеется в виду? Мечты о сохранении и процветании эстонского государства, эстонского народа, его языка и культуры, вековых традиций и обычаев? Но к чему тогда так упорно стремиться в Европейский союз, где придется в известной степени поступиться своим суверенитетом, где на эстонский язык будет оказывать — уже оказывает — давление английский, где масс-культура ураганным вихрем обрушивается на города и веси, где стародавние традиции постепенно нивелируются под общеевропейский стандарт?
– Опыт Европы, Европейского союза говорит как раз об обратном. Идентификация Эстонии и эстонцев в составе ЕС, наоборот, может усилиться и окрепнуть. Ибо ЕС – лучший защитник малых народов и их культуры от унификации, он оберегает их от натиска массовой, то бишь американской культуры, и защищает тот же английский язык, позиции которого немного ослабли из-за того, что весь мир говорит на упрощенном английском. ЕС проявляет уважение ко всем языкам, ни один из них в союзе не доминирует. К тому же, говоря о ЕС и НАТО, не будем забывать: у эстонцев впервые в их истории появилась возможность самостоятельно решить, хотят ли они вступать в эти союзы, и за столом переговоров спокойно и взвешенно договориться об условиях этого вступления.
— Права человека и права нации. Не пересекаются ли они? Не противоречат ли друг другу? Например, право человека на свободу передвижения? Воссоединение семьи?
– Не противоречат. Те проблемы, о которых вы говорите, можно спокойно и взвешенно решать, опираясь на здравый смысл.
— Как вы относитесь к европейским политикам типа Ле Пена («Франция — для французов!»), погибшего Пима Фортайна («Голландия — для голландцев!»)?
– Их лозунги, стиль их политического поведения мы не разделяем. Но на их уроках надо учиться избегать в Эстонии тех крайностей, которые вызвали к жизни подобные лозунги. Вот почему Исамаалийт выступил в Рийгикогу против проекта закона об отмене квот на воссоединение семей. Закона, который включил бы иммиграционный насос. Мы за взвешенную иммиграционную политику.
— Как декларируемый вами романтизм в политике сочетается с непопулярными решениями, которые ваше правительство нередко принимало? При этом вы всегда подчеркивали, что готовы нести ответственность за непопулярные решения.
– Непопулярные решения и романтизм в политике вполне совместимы. Если политик уверен, что это решение верное, что оно принесет пользу стране и ее населению – да, не сейчас, не сегодня и даже не завтра, – то это решение необходимо принять, несмотря на сильнейшую критику, раздражение, неприятие в обществе и т.п. Романтика здесь состоит в том, чтобы делать правильное дело.
— Может ли романтизм в политике сочетаться с миллионными доходами отдельных наших чиновников, похоже, начисто лишенных чувства меры и чувства справедливости?
– Я бы выступил здесь в защиту чиновничества, увы, непопулярного во всех странах, на всех континентах. Такая уж у него судьба. За десять лет в Эстонии выросло добропорядочное и добросовестное чиновничество, и я не вижу тут проблемы. Конечно, у нас есть единичные предприятия, руководители которых получают очень высокие по эстонским меркам зарплаты. Но оборот этих предприятий («Ээсти энергия», например) исчисляется миллиардами крон, и ответственность у руководителей таких предприятий велика.
— А теперь вопрос из области романтики и прагматизма одновременно: как вы к нам, неэстонцам, относитесь? Замечено, что перед выборами Исамаалийт всегда педалирует национальную карту, усиливает национальную риторику, которая несколько смягчается или отходит на задний план после выборов...
– По-моему, мы всегда честно и открыто обозначаем свою позицию по этому вопросу – и до, и после выборов. Мы очень хорошо относимся к неэстонцам и хотим, чтобы они действительно стали составной частью эстонского общества. И не лжем, не делаем никаких предвыборных реверансов по поводу знания эстонского языка. Лаури Вахтре на съезде Исамаалийта сказал, что нашим лозунгом должно стать «Keel suhu!» (язык в уста). И что тут спорного или непонятного? Ведь знание языка поможет неэстонцам стать конкурентоспособными на рынке труда, даст им возможность полноценно участвовать в жизни страны. Мы можем с утра до вечера говорить об интеграции, используя при этом самые распрекрасные слова, но без знания языка никакой интеграции не произойдет. Нередко можно услышать и прочесть, что под нажимом язык учить трудно. Конечно, трудно. Но ни одно знание не дается без труда. Введение эстонского языка в гимназиях – это, конечно, нажим, но в конце концов это дает всем жителям Эстонии равные возможности. Тот же иммиграционный насос, если он будет запущен, в первую очередь, усложнит положение неэстонцев, которые и так страдают от безработицы. Так что неэстонцы, по-моему, должны быть нам благодарны за то, что мы все эти вещи четко проясняем.
— Реформисты уже открыли свой предвыборный козырь—снижение подоходного налога с 26 до 20 процентов. Умеренные выступили с программой «Работающая Эстония». А что скажет Исамаалийт?
– Семья и дети – вот наш приоритет.
— Будет ли Март Лаар еще раз главой правительства?
– В 1995 году, уходя со своего поста, я сказал, что никогда больше в это кресло не вернусь. Но случилось так, что через несколько лет я снова занял этот пост. Так что теперь я ничего говорить не буду.
