Заголовок

Анна Литвинова в галерее DECO

Илья СУНДЕЛЕВИЧ

Известному острослову и автору поэтических афоризмов Игорю Губерману принадлежит одна шутка, которую я довольно часто цитирую. Правда, ссылаясь на Закон об авторском праве. Звучит она так. «Ну, что, дружбан, чем занимаешься в последнее время?» — «Да так, второй миллион зарабатываю». — «Что-то я не припомню, чтобы ты и первый-то заработал!» — «А у меня с первым не получилось. Вот, сразу за второй принялся».

Вот, примерно, таким образом у некоторых из нас обстоят дела с интеграцией в эстонское общество. Как бы, на первый взгляд, усилия есть, а на второй взгляд, как бы и нет.

Анна Литвинова приехала в Таллинн из Ленинграда. Было дело в далеком 1986 году. По семейным обстоятельствам семья должна была перебраться в Эстонию, где жила тогда ее бабушка. Вот и пришлось Ане и ее маме, которая в те времена преподавала в «Мухе», то есть в Высшем Ленинградском художественно-промышленном училище имени Мухиной, оно же училище Штиглица, менять северную столицу тогда еще СССР на столицу ЭССР. В Таллинне Аня продолжила учебу в средней школе на русском языке. Она окончила художественную школу. А затем, проучившись год в Педагогическом институте, поступила на отделение живописи Эстонской художественной академии. А вот там уже пришлось учиться на эстонском языке на «полную катушку». Один из ее преподавателей, известный художник Леонард Лапин, несмотря на то, что сам достаточно хорошо говорит на русском, напрочь отказался говорить с Анной Литвиновой на родном для нее языке. По ее мнению, это не принесло желаемого результата. Эстонский язык она освоила не вопреки, а благодаря. То есть позиция Лапина никоим образом не ускорила процесса ее вживания в общество эстонских художников. Это произошло в результате ее личных установок, любопытства и усилий.

На открытии выставки Анна Литвинова говорила на таком эстонском, что только самый придирчивый слух смог бы иногда уловить легчайшие отклонения от фонетической нормы. О стилистике языка, разумеется, можно и не говорить.

Ее круг общения, в основном, состоит из эстонцев. Ей уже давно стало неинтересным выслушивать причитания некоторых своих сверстников по поводу того, что язык выучить невозможно и что эстонцы никого в свой «огород» пускать не желают. Ее личный опыт говорит совершенно об ином. Может быть, потому, что это именно ее личный опыт, но другого она не имеет и основывается на том, что есть.

Выставка, которую Анна Литвинова открыла в галерее Deco (ул. Койдула, 12-а, Дом-музей А.Х. Таммсааре) при большом присутствии гостей, а там были замечены и Леонард Лапин, и Энн Пыльдроос, и ее ученики из Таллиннской художественной школы, где она преподает уже достаточно много лет, называется по-английски «Flesh and Stones». В переводе это означает «Плоть и камни». Понятно, что название выставки перефразирует известное выражение «плоть и кости», что в русском языке более известно в виде «кожа да кости». Правда, русский эквивалент имеет несколько иную эмоциональную окраску, чем соответствующее английское выражение.

В любом случае, мы имеем дело с набором бинарных оппозиций. Плоть как прибежище духа. И камень как потенциальный результат его проявления. Потому что, если камень и содержит проявление духовной составляющей нашего мироздания, то реализуется это только через творческую художественную деятельность человека. Например, языком скульптуры или архитектуры.

Работы Анны Литвиновой представляют собой как бы два пересекающихся цикла. Один из них занимается цветовой разработкой архитектурных композиций. В данном случае, это виды Нью-Йорка. В этих работах цвет оказывается основным формообразующим компонентом пространственной композиции. Другой же цикл превращает в тот же живописный полигон человеческую фигуру. По словам Анны Литвиновой, ее больше занимает живопись человеческой фигуры, тела, нежели каких-либо неживых объектов. Отсюда и противопоставление, заложенное в название ее выставки. Но кто из нас знает, где обитает дух? И кто сказал, что его нет ни в камне, ни в дереве?

Мы же можем сказать только лишь то, что увидели на выставке. А именно, что живопись Анны Литвиновой соединяет в себе так же, как и название ее выставки, набор бинарных оппозиций. Ее живопись в такой же степени сильна и экспрессивна, как и женственна. Она существует в пространстве современной трендовой мировой живописи, с которой знакомит читателя журнал «Art of America», и, не меньше, в пространстве эстонской живописи. Реминесценции с работами мастера старшего поколения Энна Пыльдрооса прочитываются достаточно ясно. Но в искусстве без цитат и заимствований не бывает. В конечном итоге, важно присутствие автора. А в этих работах он, безусловно, есть. Выставка открыта до 16 июня.