Дорогой наш капитан...

Нелли КУЗНЕЦОВА

К 75-летию Виктора Конецкого вышла книга, в которой разные люди — профессиональные литераторы и критики, друзья и товарищи, читатели, пристально следившие за творческой жизнью писателя, рассказывают о нем.

6 июня ему исполнилось бы 75 лет. Не так уж много... И так горько, так грустно, что его нет. Татьяна Акулова, вдова писателя, совершила почти невозможное. Собрала воспоминания о Викторе разных людей. И в этой поразительной книге соседствуют рассказы профессиональных писателей и воспоминания моряков, однокашников Виктора по Подготии, по 1-му Балтийскому училищу, тех, кто в разные годы знал и любил его. И книга производит удивительное впечатление. Наверное, сам он, несмотря на всю свою известность, несмотря на любовь многих читателей, не слышал столько умных и добрых слов, столько верных и глубоких замечаний, сколько есть в этой книге. Но так уж повелось в нашей русской литературе, в нашей жизни, что добрые слова говорятся в основном после смерти. Впрочем, Виктор, я думаю, знал, как он любим, как много значат для самых разных людей его книги. Петербуржец Дмитрий Каралис недаром сказал, что честность в литературе и в жизни — явление редкое. И сталкиваясь с ним, человек преображается. Не всем хватает сил следовать открывшейся правде до конца, но жить во лжи после таких встреч уже трудно — ты глотнул чистого воздуха истины. Виктор Конецкий дал миллионам людей такую возможность. И имя его, как замечает Владислав Петров, один из авторов книги, до сих пор звучит как пароль. «Ты любишь Конецкого, тогда я тебя понимаю. Мы одной крови, ты и я...» Хотя при этом я, конечно, не имею в виду масштаб таланта, масштаб личности. Поэт Глеб Горбовский написал о Викторе: «Душа морская? Да. Но и поэта, но и России — дерзкая душа». «Не будь Конецкого, — сказал другой автор, — жизнь России была бы пусть чуточку, но иной. Наверное, это и есть роль личности в истории».

Но об истории пока говорить не хочется. Потому что он был удивительно живым человеком. Ростислав Титов, наш человек, живущий в Таллинне писатель, вспоминая о Викторе, написал очень простые, но удивительно емкие и справедливые слова: «Когда очень тяжко, когда мне невмочь пересилить беду, я не к троллейбусу тороплюсь, а беру его книгу...» И это правда, правда. Его книги обладают удивительной силой. Он, в сущности, открыл, он создал совершенно новый жанр, новый вид литературы. Его наблюдения, его размышления о жизни, о прошлом и будущем потрясают. Мне порой кажется, что многие строчки его книг близки к гениальности.

Из ничего, как говорится, не рождается ничего. Конецкий «доставал» героев своих книг из себя, из своей судьбы. Блокада, эвакуация, служба спасателем на судах Северного флота, кругосветки на сухогрузах, тяжелые плавания во льдах, вдоль ледовой кромки России... Он много видел, много знал, сам побывал во всех мыслимых и немыслимых передрягах. Его герои — настоящие мужчины. Он и сам был таким... Недаром Татьяна Акулова, его вдова, сказала как-то, что ей повезло: 17 лет она была рядом с настоящим человеком, истинным мужчиной, порядочным во всем и до конца.

Он жил словно с обнаженным сердцем... Помню, как горько отразилась на нем трагедия «Курска». Тем более, что он ведь знал, что это такое — море...

...Читаю эту книгу с горечью, с гордостью, со слезами, с радостью. С ее страниц встает поразительный человек. И мне, знавшей его с юности, кажется, что я не знала его. Кажется, что люди, писавшие о нем, рассказывавшие о Конецком, сами словно поднимались над собой, становились ярче, лучше. Как писатель он останется надолго, его будут читать многие поколения. Но так больно, так жаль, что нет человека, который, что ни говори, определял собой эпоху. Кто-то из авторов книги, не помню уж кто, хорошо сказал, что XXI век кажется без Конецкого пустым. И так горько, так бесконечно горько, что нет этого человека, этого Виктора, Вики Конецкого. Так горько, что не услышишь больше его характерный, чуть картавый говорок, не сядешь рядом, ловя его мысли, вдумываясь в то, что он говорит. Об этом всегда хотелось потом думать, словно, говоря совсем простые вещи, он все-таки что-то открывал. В окружающем мире, в людях, в себе самом. Да и в тебе тоже...

Так будет не хватать теперь этого писателя, но и этого человека, живого человека. С его саркастической усмешечкой, с его скрытой нежностью, с его ранимой душой... Так будет не хватать его.