"МЭ" Суббота" | 14.04.07 | Обратно

«Все искусства стремятся стать музыкой...»

Ирина БУТЯЕВА

Только в сумасшедшем доме и можно откровенно поговорить о смысле бытия... Доктор Рагин (Эдуард Томан) с пациентом Громовым (Павел Ворожцов). Фото Сергея КРАСИЯ

«Палата № 6» - спектакль Русского театра - идет в малом зале. Сразу после окончания спектакля зрители не спешили расходиться, ведь их ждала встреча не только с актерами, занятыми в спектакле, но с режиссером-постановщиком Аленой Анохиной и художником-постановщиком Дмитрием Разумовым, приехавшими ради этого из Москвы.

В программке к спектаклю говорится: «Прошлое - противно, лучше о нем не вспоминать. А в настоящем - то же, что и в прошлом...» Алена Анохина (она сама написала инсценировку по повести Чехова) называет постановку «материалом вне времени и пространства». Ученица Камы Гинкаса вступает в творческий диалог со своим знаменитым учителем, не раз обращавшимся к произведениям Чехова, в том числе к «Палате № 6». Смерть является темой многих произведений Чехова. А для Алены эта повесть не только история доктора Рагина и пациента Громова, это история группы людей, объединенных общим временем и пространством. Страна, время, люди, их опыт - в миниатюре... Нет вполне здоровых и нет вполне сумасшедших - они все время меняются ролями. Ожидание трагедии нагнетается. Герои мучаются неизвестностью, чего-то ждут, но ничего не происходит, а ведь известно, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Чехов «высвечивает» пространство, рисует круг света, за пределами которого нет ничего. Но есть надежда...».

Больные в «Палате №6» похожи на арестантов, а больница на тюрьму, где все перемешалось и трудно отличить нормального человека от сумасшедшего. Единственный человек, способный здраво рассуждать, это душевнобольной Громов (артист Павел Ворожцов). Доктор Рагин, навещая его в страшной палате, говорит: «Если бы вы знали, друг мой, как мне надоели всеобщие бездарность, бездумность, тупость и с какой радостью я всякий раз беседую с вами. Вы умный человек, и я наслаждаюсь вами».

Жизнь среди нормальных людей свела его с ума, и он заболел манией преследования - весьма распространенным заболеванием того времени. Громов попадает в то заведение, где больных не лечат, а истязают. Он болезненно реагирует на зло, несправедливость, беззаконие, не перестает протестовать, возмущаться и не теряет веры, что рано или поздно правда, наконец, восторжествует.

Иначе смотрит на жизнь доктор Рагин: «При всякой обстановке мы можем найти успокоение в самих себе». Следуя этой идее, Рагин не вмешивается в дела больницы, не пытается изменить положение больных: «В своей нечестности виноват не я, а время». Лишь перед смертью доктор понимает правду Громова, правду тех, кто не хочет, не может мириться с насилием.

Рагин умирает от мук проснувшейся совести.

Спектакль, поставленный Аленой Анохиной и художником-постановщиком Дмитрием Разумовым, необычен силой диалогов и накалом страстей. Он настолько эмоционален, что зрители даже вопреки своей воле оказываются вовлеченными в действо. Итог постановки - обитателей «Палаты №6» становится куда как больше, нежели у Чехова...

В спектакле, который поставили московские постановщики, с одной стороны, царит сумрак, как и у автора, но, с другой стороны, в нем живет надежда, которую режиссер вводит в спектакль в образе маленького мальчика.

Этого героя нет у Чехова, а у нас есть! Этот маленький герой не только породил вопросы у зрителя, но стал поводом для серьезной дискуссии, которая возникла между режиссером и зрителями.

Кто, господа, сумасшедший?

Есть ли черта, отделяющая людей здоровых и людей сумасшедших? Первый вопрос, который задали зрители, относился к ребенку: ведь не было в «Палате № 6» такого персонажа, не было же! Если это видение режиссера - поместить в палату ребенка, задались вопросом зрители, - аллегория или метафора, которая должна показать нам, какое страшное будущее ждет наших детей?..

Если это действительно так, возмущались зрители, почему постановщики не дали ему никакой надежды на то, что он когда-нибудь выйдет из сумасшедшего дома? Почему, спрашивали, спектакль так жесток по своей сути? Почему наглухо закрылась дверь?.. Неужели мы все сумасшедшие - и те, что уже взаперти, и те, что еще на воле?

Алена Анохина попыталась объяснить, что ребенка в среду обитателей палаты она ввела как образ эмоциональный, чтобы найти в концентрации безнадежности светлый луч, чтобы показать посредством этого героя, что все не так уж бездуховно и безнадежно в нашем обществе.

«Когда я смотрела спектакль, - вступила в разговор зрительница, - я подумала о детях... Я подумала, почему так радуются дети. Почему они, в отличие от взрослых, не задают таких вопросов, на которые нет ответов... Подумала о том, почему мы, взрослые, если еще даже ничего не произошло, уже думаем... нет, мы порой даже уверены, что все плохое уже практически случилось, хотя ничего еще и не случилось. А дети... Дети никогда не предрекают ужасного, они живут и радуются каждому дню, для них не существует безвыходных ситуаций...».

«Для меня, - продолжила тему другая зрительница, - ребенок - воплощение светлого, символ свободы души... Думаю, наша общая беда в том, что мы, взрослые, сами загнали себя в «Палату №6».

Каждый взрослый должен суметь найти в себе ребенка, который задыхается от нажитых нами самими запретов, принципов и других «правильных» мыслей, которые сделали нас пленниками личного сумасшедшего дома. А когда он, ребенок, найдется, следует постараться отпустить его на свободу. Иначе каждый день до конца жизни будет для нас адом: палатой, тюрьмой... Чем угодно, в противном случае, мы никогда уже не выйдем на свободу. Как обитатели чеховской палаты. Я не права?..»

Проректор международного университета Audentes, профессор психологии Ирина Нелисова, которая, как обычно, была среди зрителей (дискуссии - совместный проект Русского театра и университета), выслушав предположения и утверждения, сказала, что ей этот спектакль показался похожим на глубокий психоаналитический сеанс, когда мы, дойдя до глубины собственных теней, ужаснулись... Здесь нет вполне здоровых и нет вполне сумасшедших. Они все время меняются ролями...

Актер театра Павел Ворожцов, исполнивший роль душевнобольного Громова, единственного, способного рассуждать здраво, как бы подводя черту, произнес: «...Это не я придумал, но есть выражение, что все искусства стремятся быть музыкой. Книга - это ноты, а ноты - это песня. Похоже, что именно сегодня у нас состоялась беседа исключительно по нотам Антона Павловича... Есть определенная тональность в этом произведении. Она мрачная. Но благодаря тому, что в нашем спектакле есть мальчик (его можно воспринимать по-разному), то именно он и дает всем нам надежду на лучшее будущее...»

Найти и отпустить!

В решении Алены Анохиной ввести спектакль юного героя есть правда. Возможно, мы все «выздоровеем» и окажемся свободными, если позволим себе разбудить забитого и загнанного обстоятельствами ребенка. К тому же все психологи утверждают, что дети не думают, живут в радости, потому что не думают о последствиях своих поступков, не вязнут в прошлом и не думают о будущем, полностью предаваясь настоящему моменту жизни. Они свободны от предрассудков и общественных ожиданий, они умеют фантазировать и делают это с удовольствием, им доступны высшие тайны творчества, они бескорыстны и добры и не чувствуют давления обстоятельств жизни. Обратите внимание, что мы, взрослые, часто с завистью и невольным внутренним восторгом наблюдаем за их непосредственными реакциями и живыми, наполненными настоящей страстью играми. И немного расстраиваемся, что нам уже никогда не испытать подобного. Потому что мы повзрослели.

Да, мы повзрослели, но не безнадежно и не безвозвратно. Наш «ребенок», наш замечательный внутренний малыш всегда с нами. И какие бы мы ни надевали маски, как бы ни гримировались и ни шифровались, он живет внутри каждого из нас. Только по-разному, в зависимости от того, как мы к нему относимся, он может быть восторженным и спокойным. Смелым и счастливым. Подавленным и закомплексованным.

Давайте остановимся и понаблюдаем за тем, как ведет себя малыш, которого не любят, которого постоянно наказывают, слишком контролируют, подавляют, не обращают на него внимания. Правильно, он замыкается в себе, стоит, надувшись, в углу, обижается и молчит. В нем развивается невероятное количество комплексов. Он одинок и отвержен, хотя от природы ему, быть может, даны удивительные способности и таланты. Но когда с ним так обращаются, он несчастлив. И это именно наш, взрослый портрет, вернее, портрет нашего внутреннего ребенка, которого мы сами заточили в темницу. Он - наше ощущение счастья и радости жизни. И если ему плохо, плохо нашему самому главному существу, нашей душе и сердцу.

И при этом мы, взрослые, чрезвычайно гордимся своей серьезной взрослостью, прагматизмом, здравым смыслом. Гордимся, потому что уверены, с ними спокойнее и безопаснее, но при этом мы несчастливы, а значит, и несвободны! Что и означает, что живем мы... Да-да, в собственной «Палате №6».