Кривая идет внизПо статистике самоубийств можно судить о ситуации в государстве и строить прогнозы. Еще сто лет тому назад основоположник науки суицидологии Эмиль Дюркгейм писал: каждое общество обладает определенным стремлением к самоистреблению, которое реализуется через отдельно взятых индивидов, но определяется условиями и шкалой ценностей самого общества.Периоды радикальных преобразований, особенно в начальной фазе, характеризуются резким ростом самоубийств среди мужчин. Не исключение здесь и Эстония. В период между первой и второй мировыми войнами здесь сохранялся высокий уровень суицидальности, объяснимый не только ломкой старых ценностей, но и экономическим кризисом 30-х годов. Во втором периоде независимости 1994 год оказался пиковым за весь ХХ век по этому показателю. В тот год по собственной воле ушли из жизни около 500 мужчин. В последующие годы показатель пошел на спад. Можно предположить, что дно кризиса общество уже миновало. Для сопоставления: в Литве рост суицидов продолжается, и в 1996 году на сто тысяч жителей в стране приходилось более 46 самоубийств, в Эстонии и Латвии этот показатель был примерно одинаков - 37. Как ни парадоксально, но в годы перестройки число самоубийств в едином еще тогда Советском Союзе резко шло на убыль. Впрочем, как и потребление алкоголя. В Эстонии в 1984 году на душу населения было выпито по 11,6 литра алкоголя, в 87-м - всего по 5,9. Количество суицидов сократилось в Эстонии на 25 процентов, в целом по Союзу на 35. А надо сказать, что три четверти самоубийств связаны с употреблением алкоголя. Кривая статистики мужских самоубийств то поднимается, то опускается, на ее фоне женская почти всегда стабильна. Отсюда вывод: за все социальные преобразования мы расплачиваемся жизнями мужчин. В сравнении со среднеевропейской статистикой количество суицидов в странах Балтии у мужчин в 2,5 раза и у женщин в 1,3 раза выше. Наше "лидерство" предопределено тремя А: алкоголизмом, атеизмом и аморальностью. Пьющий человек не может с должной эффективностью реагировать на стремительные перемены в обществе. В странах с сильной религиозностью населения (прежде всего католических) суицидов меньше, религиозный взгляд на мир дает человеку опору в трудностях. Аморальность - явление, свойственное начальной стадии капитализма. Оно непереносимо для людей с высокими нравственными запросами. Если у нас все пойдет хорошо, число самоубийств будет сокращаться, если мы преодолеем социальную патологию, можно надеяться, что показатель добровольных уходов из жизни в Эстонии не превысит 20 случаев на каждые 100 000 населения. Но он все равно будет относительно высок в сравнении со среднемировым. Почему? В объяснении будем реалистами и не сбросим со счетов и нашу природную склонность к меланхолии, замкнутость на себе, склонность искать утешение в вине и дефицит солнца в наших широтах. Не исключен для нас и "черный сценарий", когда за первой суицидальной волной последует вторая - качественно новая. И вместо тех, кто сегодня составляет группы риска - главную среду, провоцирующую суициды, - нам придется говорить о самоубийцах из среды тех, кто сейчас находится на вершине социального положения - богаты, благополучны, деятельны, - кто вознесся на вершину разом, минуя годы закалки упорным и терпеливым трудом, научающим достойно переносить любые трудности и разочарования. Их недубленая кожа может оказаться слишком тонкой, когда они затылком почувствуют жаркое дыхание наступающего им на пятки подрастающего поколения. Уже сегодня оно упорно готовится к прорыву в ниши, зная, что они заняты и за них надо будет драться. Т.А. (По публикации "Eesti Ekspress").
|