На днях окончательно завершилась история, случившаяся в конце апреля в Таллиннском аэропорту, когда прибывший из рейса моряк, войдя в «зеленую» (свободную от декларирования багажа) зону таможенного контроля, был задержан за попытку контрабандного ввоза партии валюты на территорию Эстонии. 4 декабря Таллиннский городской суд вынес решение - виновен.
«Зеленый» тупик
Об этой истории наша газета рассказала 7 июля нынешнего года в публикации «Осторожно, «зеленый» тупик». Тогда следствие по делу еще не завершилось. Напомню вкратце сюжет.
Дмитрий Омельченко прилетел в Таллинн, почти полгода отработав по контракту на одном из судов иностранной фирмы. По окончании контракта получил на руки зарплату - семь тысяч долларов США. По прибытии в Таллиннский аэропорт Дмитрий в силу некоторых обстоятельств, нашедших позднее отражение в материалах уголовного дела, пошел по «зеленому» таможенному коридору. В конце коридора он был задержан сотрудником таможни за то, что не предъявил для декларирования имеющуюся при нем валюту и сигареты, количество которых превышало допустимую к провозу норму. Этим он нарушил существующий закон.
Далее - три блока сигарет из пяти наличествующих были конфискованы как объект контрабанды, остальное количество, допущенное к провозу, вернули. Деньги же были изъяты ПОЛНОСТЬЮ, несмотря на то, что к ним прилагалась справка, подтверждающая законность происхождения валюты. Хотя, следуя логике, конфисковать в качестве объекта контрабанды должны были лишь ту часть, что превышала норму. В данном случае это составляло в эстонских кронах 57 тысяч (127 тысяч минус 80 тысяч разрешенных к провозу без декларирования).
То, что человеку не вернули конфискованные деньги, на которые он имел полное право по закону, можно отнести к нарушению процессуальных норм, соблюдение которых необходимо при проведении следствия.
В отношении Дмитрия было заведено уголовное дело по признакам контрабанды. После этого его судьба и, в частности, возможность продолжения работы за рубежом стали зависеть от результатов следствия и максимально объективного рассмотрения дела в суде. А с учетом того, что другой специальности у Дмитрия нет, от этих результатов зависит очень многое, в том числе, социальный статус семьи.
Следствие закончено – забудьте?
Забыть не получается. Во-первых, следствие по делу, в общем-то, по словам защитника, ничтожному по своей общественной опасности, тянулось значительно дольше отведенных на это двух месяцев. Все это время Дмитрий и его семья в глубине души продолжали надеяться, что следствие все-таки выявит отсутствие умысла к совершению преступления, учтет особые обстоятельства его совершения и до суда дело не дойдет.
Тем более что прецедент уже имелся: примерно в то же время небезызвестный бизнесмен г-н Спосато был задержан на границе при попытке ввоза в Эстонию еще более крупной суммы денег - 10 тысяч долларов. Обвинение Спосато так и не было предъявлено, умысел в попытке ввоза валюты остался недоказанным. Дело до суда не дошло. Возможно, у таможенных следователей были на то свои особые, но веские причины. Или закон писан не для каждого? Как знать.
Еще один пример «гуманного» отношения к человеку со стороны Таможенного департамента. Не далее как в минувший понедельник был освобожден из-под стражи гражданин Финляндии, задержанный за провоз в автомобиле более 10 килограммов амфетамина. Задержанный был освобожден по причине отсутствия УБЕДИТЕЛЬНЫХ свидетельств его вины. Или, может быть, просто относится к касте «неприкасаемых»?
Свидетель так и не явился
В ходе судебного процесса выявились некоторые недостатки нашей системы правосудия. Во-первых, суд, рассматривая, в общем-то, совершенно несложное дело, длился непозволительно долго, больше месяца. Одна из причин – отсутствие свидетеля по делу, чьи показания, полярно отличающиеся от показаний подсудимого, имелись в материалах следствия и суда. Ни на первое заседание суда 26 октября, ни на второе – 2 ноября – свидетель по делу, он же сотрудник таможни Саар, задержавший Дмитрия в аэропорту, так и не явился.
В первый раз причина неявки осталась неясна даже судье. Просто не пришел, и все, без лишних объяснений. Да, собственно говоря, какое ему действительно дело до того, что Дмитрий уже пять месяцев находился в стрессовом состоянии, ожидая приговора?
Суд перенесли на 2 ноября. Свидетель опять не явился. Причина неизвестна. Но судья предположила, что «очень мало времени прошло со дня предыдущего заседания, видимо, свидетель не успел получить вызов в суд». Интересно, какими окольными путями вызов добирался до адресата? Или свидетель просто не хотел повторять свои показания перед судом?
Тем не менее прокурор Илона Литвинова настаивала на необходимости дополнительного допроса свидетеля. Поэтому заседание в очередной раз было перенесено. Хотя (и это подтвердил министр юстиции Раск), если имеется необходимость в свидетельских показаниях в суде, а свидетель не явился без объяснения причин, он может быть доставлен в суд в принудительном порядке. В данном случае даже не требовалось никаких лишних затрат энергии, поскольку свидетель – должностное лицо, поэтому секретарю всего лишь и требовалось набрать номер начальника и предложить ему обязать подчиненного явиться в суд. Свидетеля доставили бы на судебное заседание, и не пришлось бы опять его переносить. Это с человеческой точки зрения.
Судья Верникова решила перенести заседание. И адвокат, и прокурор, сверив свои расписания, «сошлись» на дате 26 ноября. Свидетеля к этому моменту должны были «подготовить» к обязательной явке в суд. Подсудимому же (похоже, изначально бесправному) предстояло еще 24 дня жить в неведении относительно своего будущего, да и денег, в конце концов.
Самое интересное, что и 26 ноября свидетель в суд не явился. Правда, в качестве причины неявки представил письменное заявление о том, что не находится в данный момент в городе и настаивает на своих первоначальных показаниях. Хотя, как выяснилось позже, при этом он исправно ходил на работу.
Суд вынес свое решение в отсутствие свидетеля.
Виновен
Дмитрия признали виновным в совершении преступления. Правда, в обвинение добавили статью 15, означающую, что преступление не было доведено до конца, а имелась лишь попытка к его совершению.
Максимальное наказание по этой статье предусматривает лишение свободы сроком до трех лет. Альтернативные варианты – арест или штраф.
Прокурор Литвинова, надо отдать ей должное, отнеслась к делу серьезно и обстоятельно. Понимая, что у Дмитрия не было умысла совершать преступление, учитывая, что он ранее не имел проблем с законом, и, приняв во внимание чисто человеческие аспекты произошедшего, просила суд вынести подсудимому минимальное наказание: назначить штраф в размере 150 дневных ставок и не применять в отношении него специальную конфискацию объекта преступления – зарплаты (?!).
Защитник Дмитрия Юри Асари настаивал на оправдании подсудимого ввиду отсутствия состава преступления как такового, в качестве доказательства представив суду некоторые взаимоисключающие документы Банка Эстонии, касающиеся перемещения валюты через границу.
Один из этих документов – приказ номер 17 от 18 марта 1994 года за подписью президента Банка Эстонии Сийма Калласа. Именно этим документом регулируется объем перемещаемой через границу валюты, не подлежащий декларированию. Как мы уже знаем, это эквивалент, равный 80 тысячам крон.
Но… Оказывается, 13 сентября 2001 года появился еще один документ, но уже в виде постановления номер 13 (также касающийся валютных перемещений через границу) за подписью нынешнего президента Банка Эстонии Вахура Крафта. Это постановление, вступившее в силу 27 сентября, слово в слово повторяет предыдущий приказ от 1994 года, из чего можно сделать вывод, что прежний документ либо в промежутке утратил силу, либо изначально ее не имел. В противном случае зачем было издавать новый документ, если уже действовал точно такой же?
Тем более что уставом того же Банка Эстонии предусмотрено, что все постановления и приказы президента имеют нормативный характер. Явная нестыковка. Получается, что устав банка находится в противоречии с законом?
А это значит что? Это значит, что преступление, совершенное 27 апреля 2001 года (до появления сентябрьского постановления), преступлением вовсе даже не является. Поскольку документ, регулирующий объем не подлежащей декларированию валюты, по сути дела являлся на тот момент недействительным.
Приговор
Оглашение приговора состоялось 4 декабря. Суд признал Дмитрия виновным в попытке контрабанды. Но учитывая обстоятельства дела, мнения прокурора и защитника, судья вынесла более чем мягкий приговор: назначить подсудимому штраф в размере 80 дневных ставок, что составляет 4000 крон плюс оплата судебных издержек - 1600 крон.
Вроде бы наказали, но в то же время не слишком резко, в назидание, так сказать, «потомкам». Иными словами, «виноват, но не так чтобы…»
Подписка о невыезде, примененная в отношении Дмитрия еще в апреле, остается до вступления в силу приговора суда.
Согласно действующему законодательству решение суда можно опротестовать в течение 10 дней после оглашения, но делать этого никто не будет: ни прокурор, ни сам Дмитрий. Прокурора решение суда устроило, ну, а Дмитрий…
Наказание, на первый взгляд, минимальное, тем не менее очень болезненное для него. Потому что теперь на нем висит судимость по уголовному делу. И судимость эта по действующему законодательству будет погашена не раньше, чем через 3 года. А это значит, что устроиться по специальности ему будет, ой, как не просто – не каждая фирма возьмет на работу человека с судимостью.
А объяснять работодателю, что попал под суд за то, что вез домой свою зарплату, ну, не абсурд ли?
Но дело даже не в этом. Дело в том, что во время всего процесса присутствовало ощущение, будто все прекрасно понимают – человек, в общем-то, не виновен, он не преступник, но судить его, коль скоро дело дошло до суда, необходимо.
